Оксана Панкеева - Путь, выбирающий нас

Он что, издевается?

— А теперь я хочу послушать, как вы поете.

Кантор похолодел. До него начало доходить. Маэстро вовсе не издевается и совсем не для того затеял это прослушивание, чтобы искать некие скрытые таланты подозрительного товарища. Вовсе нет. Его выставили на сцену лишь для того, чтобы как можно точнее и подробнее сличить с персоной Эль Драко, ибо после первой встречи у Карлоса остались сомнения.

Ольга молча наблюдала за процессом и, похоже, ничего не понимала. Пока.

— Что вам спеть? — хрипло выдохнул Кантор, заранее зная, что от него потребуют.

— Вам известен мюзикл «Юность волшебника»?

Кто бы сомневался… Пропал, дорогой товарищ, пропал с потрохами… Не надо было приходить, не надо было и затевать все это, даже показываться здесь не надо было, на кой ему сдался этот кордебалет…

— Я… да, видел… но я… не знаю текста. Наизусть текста не знаю… — нервно, невпопад принялся объяснять Кантор в последней надежде отвертеться от опознания.

— Слева, на стуле, около которого стоит посох, лежат тексты, — безжалостно разбил его надежды маэстро и вполголоса обратился к ученице: — Ты видишь?

— Да, он красиво двигается, у него своеобразный тембр голоса, — шепотом начала отчитываться Ольга. — Извините, маэстро, мне трудно его оценивать из-за… ну вы же сами говорили… Теперь я поняла, почему нельзя… ничегошеньки не могу оценить объективно, совсем другое в голову лезет…

— Значит, не видишь, — безучастно отметил наставник, пока Кантор перебирал толстые прошитые кипы бумаги. — Попробуй все же понять, куда его пробую.

— А вы его всерьез пробуете?

— Уже всерьез. Я его увидел. Ты тоже должна увидеть.

— Ой поздно… — виновато вздохнула Ольга. — Я уже так догадалась… По рычанию и посоху… Но все равно не вижу…

— Плохо. Когда надо представить себе конкретное лицо в конкретном гриме, у тебя сразу отказывает вся твоя неудержимая фантазия. Учись. Думай. Маэстро Диего!

— Да! — торопливо откликнулся Кантор, стоя посреди сцены как дурак, с прижатым к груди текстом. — Нашел. Что именно вам… спеть?

— На странице шестьдесят восемь. Сольная ария шамана Зарби «Кто не пробовал кровь на вкус…» Мелодию помните?

«Конкретное лицо в конкретном гриме?.. — обалдело подумал Кантор, невпопад листая страницы. — Значит, все-таки не опознание, а действительно пробы? Но какая ирония… Шесть лет спустя в том же спектакле спеть совершенно противоположного персонажа…»

Первые слова дались с трудом, словно их пришлось вышвыривать изо рта пинками. На пятом такте они благополучно слились с мелодией, попали в ритм. Голос, который Кантор за последние несколько дней почти поставил самостоятельно, окреп и набрал силу. Сами собой качнулись плечи в такт невидимым барабанам…

Исчез обшарпанный зал, исчезли взыскательные слушатели, пропал мятущийся товарищ Кантор. В широкой степи, на ветру, плясал у костра яростный орк наедине со своей ненавистью и взывал к своим орочьим духам, швыряя в огонь еще теплое сердце жертвенного барана, и просил помощи в святом деле — отомстить ничтожному, бледнокожему, голозадому человечишке…

— Теперь — видишь? — негромко произнес Карлос, когда текст вдруг закончился и маэстро Диего застыл посреди сцены, не зная, что делать дальше.

— Теперь — да, — восхищенно кивнула Ольга. — Маэстро, вы гений!

— Я знаю, — серьезно сообщил наставник и поднял голову. — Маэстро Диего, освободите сцену. Сейчас подойдите к бухгалтеру, подпишите контракт и получите экземпляр текста. Послезавтра в десять репетиция, прошу не опаздывать.

— Так вы… — ошеломленно выговорил Кантор, с трудом возвращаясь в реальность, — в самом деле меня берете?

— Да.

— С таким голосом?

Карлос неожиданно ухмыльнулся и, хитро прищурившись, как в старые добрые времена, совершенно невозмутимо ответил:

— Ты же орк.

И этот внезапный переход на «ты» доходчивее всяких подписей давал понять, что его действительно берут. Что с этого момента он не посторонний соискатель с улицы, а подданный маэстро Карлоса, который к своим актерам обращался только на «ты» и никак иначе.