Дэйв Волвертон - Рожденная чародейкой

Смотреть на это было жутко.

На холмах показались рыцари Габорна.

Так и не напившиеся, утратившие надежду чудовища словно разом выдохлись. Многие ложились на землю, не имея больше ни сил, ни желания двигаться.

Рыцари на сильных конях подъезжали и убивали их одно за другим. Разворачивались, высматривая самых слабых, описывали круги по равнине. Доспехи их сверкали на солнце. Аверан, когда она щурила глаза, рыцари казались стайками серебристых мальков, что несутся стремглав за брошенной в воду крошкой.

Они убили несколько сотен опустошителей, затем развернули коней и поскакали на юг к небольшому холму в полутора милях от прудов. Там стали строиться, и ряды их ощетинились поднятыми копьями. К рыцарям присоединились местные крестьяне и горожане, увеличив отряд до нескольких тысяч человек.

Тем временем опустошители, напившиеся из Вонючих прудов, начали умирать. Они падали на землю и корчились в судорогах, вздымая клубы пыли.

Те, что выпили немного, пытались теперь отрыгнуть отраву. Они шатались и еле переставляли ноги.

Но большинство все-таки пить не стало. Чудовища отступили от прудов и тупо стояли, измученные, обессилевшие от жажды. Щупальца их обвисли, как мертвые виноградные лозы. Треск дыхания делался все тише.

Десятки чудовищ, вряд ли сознавая, куда идут, описывали по полю бесцельные круги.

С южных холмов на равнину спустилась галопом сотня всадников. То были Рыцари Справедливости, ведомые Габорном, и мчались они так, словно пытались обогнать ветер. Они обошли орду кругом и въехали на холм, где находились Биннесман и Аверан. Рядом с Габорном скакали Скалбейн и барон Кирка.

Габорн кивнул Аверан, спрыгнул с коняи уставился на опустошителей.

— Что здесь происходит? — спросил он с мрачным и непреклонным видом.

— Дорога к воде их доконала, — ответил Биннесман. — Думаю, половина орды скоро перемрет,

— Меньше половины, — произнес Габорн. — В орде еще осталось почти сорок тысяч опустошителей.

— Но они умирают, — вставила слово Аверан. — И уже не вернутся к Башне Хаберд.

— Сдается мне, — сказал с надеждой Уоллак, — что мы все-таки справились. Мы победили!

Аверан смотрела на Габорна — он, закусив губу, с мрачным видом разглядывал опустошителей. Все чудовища, в конце концов, умрут, и Габорн отыщет Пролагателя Путей. Она поест его мозга и узнает дорогу к Великой Истинной Хозяйке.

— Нет, мы не победили, — ответил Габорн Уоллаку. — Они все умрут, конечно, но без сражения не обойдется.

Он не успел договорить, как из середины орды донеслось громкое шипение.

Там поднялась на задние ноги колдунья и, размахивая посохом, засверкавшим вдруг как белая молния, принялась посылать во все стороны чары. Руны на ее теле ярко светились в солнечном свете.

Имя ее было Три Убийства. Аверан помнила про нее, что колдунья молода и грозна и, пожалуй, хитрее всех в орде. Возглавить орду ранее ей мешали только молодость и сравнительно небольшие размеры. Лицом к ней встали на задние лапы еще три колдуньи и принялись шипеть в ответ.

— Что они делают? — спросил Габорн.

— Спорят, — сказала Аверан. — Среди них это часто случается.

— А кто из них предводительница?

Вопрос девочку удивил. Ей это казалось очевидным.

— Та, которая задрала хвост выше всех. Видите, насколько ниже хвосты у остальных? Если какая-то колдунья задерет свой, она ее тут же убьет.

Габорн так внимательно смотрел на колдуний, что девочка даже почувствовала себя виноватой оттого, что не может перевести ему их разговор. Он вытащил боевой молот, воткнул его в землю, как делал Биннесман со своим посохом. И, опираясь на рукоять, не сводил глаз с опустошителей, словно надеясь прочитать их мысли.

Будь у Аверан нюх, как у опустошителей, она могла бы понять, что они говорят. О чем спорят.

Но она знала лишь, что спор этот может продолжаться час, а то и больше.

Солнечный свет был таким ярким, причинял ей такую боль! И Аверан решила закрыть глаза, пока опустошители держат совет.

Однако спор у прудов внезапно оборвался. Соперница колдуньи Три Убийства немного приподняла хвост, и та, прыгнув, вонзила в ее «заветный треугольник» свой кристаллический посох. Раздался глухой взрыв, и голова соперницы разлетелась на куски.

Больше она сказать ничего не могла.

Три Убийства принялась пожирать ее мозг, остальные колдуньи бросились за сладкими железами в подмышках.

Рядовые опустошители попятились, разошлись по сторонам и начали строиться. Теперь они разделились на девять отрядов, каждый из которых выстроился в Боевом Порядке с огненной колдуньей во главе.

Затем орда развернулась и двинулась на восток, растянувшись в северную и южную стороны. Для опустошителей это было нечто новое.

Они жили в туннелях и по Подземному Миру ходили шеренгами — голова одного за хвостом другого. Так они могли без труда передавать назад команды.

Растягивание войска в ширину противоречило их самым сокровенным привычкам. Более того, опустошители двинулись по ветру. Так им было не учуять врага впереди,

— Что это они делают? — спросил Габорн. — Неужели…

Аверан затрясло. Она поняла это сразу. Девять отрядов растянулись миль на восемь. И, почуяв опасность, рыцари Габорна начали отступать со своего холма вдалеке.

— Да. Опустошители понимают, что теперь они умрут, — сказала Аверан. — Но в Фелдоншире еще много людей. Они будут охотиться, пока не изловят всех. А потом…

— Продолжат охоту, — закончил Габорн. — Я уже чувствую опасность повсюду. Они пойдут вниз по реке, разоряя город за городом, пока не доберутся до Морского Подворья. Как мне их остановить, Аверан?

Опустошители мерно топотали на восток.

Девочка задумалась. Каждая новая предводительница орды после гибели предыдущей меняла тактику. И опустошители уже сомневались в мудрости колдуньи Три Убийства. Она привела их к воде, а та оказалась отравленной. В орде назревал мятеж.

— Необходимо убить предводительницу …

— Разумеется! — подхватил Габорн. — Но я ее потерял. Где она?

— В среднем пятиугольнике, — ответила Аверан.

Лицо Габорна побледнело. Девочка знала, что он думает о будущих потерях, прикидывая возможности атаки. И вид у него был хмурый и подавленный.

ГЛАВА 59

БРАТСТВО

Я понял, что мое королевство не имеет границ.

И что люди не просто мои подданные — они родня моя, мои братья, и потому я должен быть им предан.

Я горюю о смерти чужого мне человека, как оплакивал бы утрату собственного ребенка.

Скалбейн, сидя на своем скакуне, смотрел на Габорна. Он видел напряженную работу мысли на лице юноши, пока тот обдумывал, как ему одолеть опустошителей, А чудовища шли к Фелдонширу.