Елена Вихрева - Акелдама - кровавое поле битвы. Книга 3. Часть 1.

- Снимай рубашку, - ее ледяные слова упали в тишину.

Эребус удивленно посмотрел на нее.

- Моя месть, - насмешливое. - Или ты уже все забыл? Впрочем, иного я и не ожидала, - она хотела повернуться и уйти, но ее остановил его негромкий голос, в котором не было и тени насмешки или иронии.

- Я все помню, - он одним слитным движением стянул рубашку и бросил ее на пол, а потом медленно повернулся, демонстрируя свое идеальное тело.

- И это должно меня впечатлить? - она вздернула бровь.

- Напомнить о твоем обещании, - в его приглушенный голос просочилось что-то странное... предвкушение?

- Обещании? - Ангелика украдкой перевела дух - ей нестерпимо хотелось коснуться его кожи, провести пальцами по плечам, скользнуть ладонями вниз... От мысли, что она собиралась сделать с ним, ей становилось плохо, но она только стиснула зубы - ему был необходим этот урок.

- Поцелуй утром, - произнес он. - Видишь, я цел, - он развел руки в стороны, заставляя играть все мышцы его сильного тела, и снова покрутился на месте, при этом его глаза были абсолютно непроницаемы, вот только эта видимая сдержанность давалась ему только ценой невероятных усилий.

- Хорошо, - сдержанно кивнула она.

- Тогда я в полном твоем распоряжении, - мужчина улыбнулся ей. - Чего ты хочешь?

- Увидишь, - Ангелика резко шагнула к нему, коснулась, ожидая, что он отшатнется, но Эребус удивил ее, оставаясь совершенно неподвижным.

Она тихонько хмыкнула и телепотрировалась вместе с ним в ту камеру, где он совсем недавно держал Исао.

Мужчина все понял без слов и подошел к цепям.

- Ты сделаешь это сама? - тихий вопрос.

- Нет, - она отвернулась: ей уже было больно, но она только сжала зубы.

- Так что меня ждет?

- Увидишь, - она тряхнула головой и исчезла, чтобы спустя миг вернуться уже с палачом, глаза которого были странно расширены и безжизненны.

Хранительница указала палачу на Эребуса, и он молча подошел, защелкнул на запястьях мужчины цепи, а затем резко вздернул в воздух, превращая его тело в одну напряженную линию.

Хранитель не проронил ни звука - он понял, что она задумала: палач, под ее ментальным контролем, просто повторит то, что совсем недавно Эребус сам приказал сделать с Исао.

Палач замер, ожидая знака, а мужчина отчетливо чувствовал взгляд Ангелики, скользящий по его телу, и этот взгляд был странным.

- Я хочу, чтобы ты хоть раз ощутил ту боль, что причиняешь другим, - ее голос прозвучал в тишине темницы холодно и емко.

Удивление затопило Эребуса: неужели она думала, что он никогда не проигрывал, никогда не попадал в плен, что его никогда не пытались сломать. Он замер и закрыл глаза, решив, что пусть она и дальше так думает, пусть считает его жестоким и беспринципным, но никогда не узнает, что именно сделало его таким. Никогда не узнает, что он ни разу не переступил черту, за которой побывал сам, черту, за которой царит полное безумие. Он до сих пор не знал, как сумел тогда выжить и сбежать, и сколько времени потратил на восстановление. Вот только с тех пор он не доверял никому и хотел отомстить тому, кто вверг его в безумие. Именно желание отомстить Богу и толкало его на поиски возможностей разрушения его творений, его миров.

Резкая боль обожгла его спину, но он даже и не вздрогнул - сейчас для него главным было не дать себе утонуть в страшных воспоминаниях, не соскользнуть в безумие...

Слезы текли по лицу хранительницы, и она невольно вздрагивала каждый раз, как палач наносил удар. С тихим стоном она закрыла глаза, не в силах смотреть, как кровь покрывает его тело. Она чувствовала его боль и была готова остановить пытку, едва первый стон сорвется с его губ. Она уже поняла, что он не станет кричать, никогда не станет, поэтому и ждала хоть тихого стона. Но мужчина упорно молчал, ничем не выдавая той боли, что терзала его. Она закрыла лицо руками, и сдавленный всхлип вырвался у нее из груди.

- Ангелика, - голос Эребуса звучал на удивление ровно, хоть и был тих, - уйди. Тебе не нужно смотреть. Ты ведь хотела просто отомстить, причинить мне боль. Для этого смотреть не обязательно. Вернешься утром.

- Но ведь ты смотрел, - его голос дрогнул, - наблюдал за пытками.

- Нет, - он качнул головой и резко выдохнул сквозь зубы, когда хлыст прошелся по его ребрам.

- Не верю, - она удивленно распахнула глаза.

- Не верь, - хриплое, - только уходи, - он закусил губы, подавляя стон. - Уходи, ангел.

И она поверила ему, поверила и замерла, отчаянно разрываясь между необходимостью заставить его заплатить по полной и нестерпимым желанием прекратить его мучения прямо сейчас.

- Какой был приказ? - она бросила взгляд на палача, заставляя его говорить.

- Проучить, но не убивать, - механически произнес тот.

Хранительница закрыла глаза и сглотнула, а потом исчезла. Пусть его мучения и заставляли ее сердце рваться на части - он заслужил это. Он заслужил это, повторяла она раз за разом, обнимая себя руками и не замечая текущих по щекам слез. Ангелика с надеждой смотрела на небо, отчаянно призывая рассвет. Она пыталась, честно пыталась его дождаться, но не смогла...

До рассвета было еще довольно далеко, когда она вернулась в камеру и чуть не закричала, увидев Эребуса, безвольно повисшего на цепях и полностью покрытого кровью.

- Не кричит и не стонет. Силен, - механически прокомментировал палач, снова замахиваясь.

- Стоп! - вместо резкого крика шепот, однако одновременный ментальный приказ сработал - удар так и не был нанесен.

- Расковать! - еще один приказ.

Палач послушно выполнил указание, и хранитель, оставшись без поддержки цепей, рухнул на каменный пол.

Ангелика щелкнула пальцами, телепотрируя исполнителя туда, откуда его выдернула, и стирая ему память о произошедшем, а затем рванулась к безжизненно лежащему Эребусу.

- Эри, - дрожащей рукой она коснулась его лица.

Длинные ресницы дрогнули, открывая полные боли омуты глаз.

- Уже утро, ангел? - едва слышное.

- Да, утро, - не моргнув глазом солгала она.

- Ты не умеешь лгать, ангел, - он стиснул зубы и заставил себя приподняться, а затем и сесть.

- Эри...

- Слезы, - он удивленно смотрел на ее лицо. - Я не стою твоих слез, ангел.

Он протянул руку, намереваясь мокрые дорожки с ее щек, но заметив кровь на своих пальцах, передумал.

- Ты мог его остановить, - буквально простонала она.

- Мог, - согласился он и осторожно выдохнул - боль была почти невыносима.

- Тогда почему? - отчаяние в глазах.

- Я обещал тебе дать отомстить, - едва слышное. - Это твое право. К тому же ночь еще не закончилась. Как будешь мстить дальше?

Она задохнулась - он смотрел в ее глаза, и его взгляд говорил ей, что он подчинится любому ее приказу, любому требованию.