Сергей Алексеев - Сокровища Валькирии: Звёздные раны

— Это взорвался первый блок перепускной камеры! — крикнул он, хотя ларингофоны доносили собеседнику даже шёпот, — был подземный толчок!.. Машину стряхнуло с земли. Сделай круг! Сейчас будет ещё один взрыв.

Придя в себя, она как бы снова ощутила радость полёта и, накренив вертолёт, начала делать разворот. Толчок оказался настолько сильным, что с крыш города сорвало снег, включилось полное уличное освещение и вздымающимся шаром засиял купол в центре: вероятно, там прозвучала тревога. По радиальным улицам со всех восьми сторон света к сияющей сфере, как и прошлой ночью, бежали люди, занимая свои места. Машина набрала высоту двести метров, и открылся светящийся круг над городом — охранный, переплетённый колючей проволокой, очерченный светом и следами от снегохода «Буран». Тем временем в небе над головой начало разгораться полярное сияние, дополнительно освещая взбудораженный живой пятачок среди бесконечного белого безмолвия.

— Посмотри, что у нас на шасси, — попросила Дара. — Кажется, подняли сугроб…

Насадный открыл дверцу, щурясь от потока воздуха, свесился вниз и увидел спину с бубновым тузом. Кошкин сидел на шасси, обхватив стойку, и вертел головой. Дотянуться до него было невозможно, да и опасно — ветер буквально выдувал академика из кабины. Тогда он достал страховочный трос и метнул его в Кошкина — карабин ударил по спине.

— Цепляйся!

Он повернул лицо против ветра, увидел Насадного и будто бы засмеялся. Или ветер так исказил его лицо…

— Лечу! — вроде бы крикнул он. — Я лечу!

В этот миг произошло непонятное: звёзды изменили своё местоположение и полетели с земли. Одна, светящаяся ярко, как Венера, пронеслась так близко, что можно было дотянуться рукой.

— Что это, Дара? — спросил он, включив СПУ.

В наушниках слышались обрывки каких-то переговоров с землёй. Дара не отвечала. Тогда он втянул назад страховочный фал, закрыл дверцу и протиснулся к своему креслу.

Лицо Дары, после перегрузки принявшее какое-то особенное, божественное свечение, показалось спокойным, хотя она говорила что-то резкое, прижав ларингофоны к горлу. Он ничего не понял из радиообмена и сообразил, что дело плохо, когда увидел пролетающие рядом с кабиной светящиеся трассеры: с земли, из района аэропорта, била зенитная установка. Белые Братья закупали боеприпасы не только в национальном парке США…

Дара выключила освещение и проблесковые маячки, горели только приборы в салоне, и оттого земля стала светлее. Она завершила первый круг, ориентированный примерно по периметру города, и далее пошла с набором высоты. «Шилка» с аэродрома поливала из всех четырёх стволов, независимо от удаления, и всплески пламени прерывались лишь на короткий миг, когда меняли ленты с боеприпасами. Насадный ощутил в этой стрельбе отчаяние: время отсчитывало последние минуты существования не отмеченного на карте города Астроблема и Белого Братства, его населяющего.

Поразительно! У Насадного даже не трепетала и не скорбела душа…

Дара совершила полный разворот.

— Чего мы ждём?

— Не готов второй блок перепускной камеры, — спокойно отозвался академик. — Идёт накопление концентрации газа и его ионизация.

— Я не разбираюсь в тонкостях технологий, — был ответ. — Но у нас расчётное количество топлива.

— Надо ждать. Я должен это увидеть.

— Что там на шасси?

— Человек. Кошкин.

Завершая второй круг, вертолёт попал под прицельный обстрел и две пули продырявили хвостовую часть вертолёта. В салон снова потянуло холодом. Дара взяла ручку на себя и потянула вверх, одновременно увеличивая радиус разворота.

От взрыва второго блока над городом взвилась снежная пелена, и когда осела, Насадный рассмотрел спираль вокруг сферы, выстроенную из людей. Они качались, словно маятники, и длинные тени, видимые только сверху, расчёркивали город на множество трепещущих радиальных линий.

— Можно ложиться на курс? — спросила Дара.

— Нет… Я обязан увидеть всё!

— Но на «Разряде» было всего два блока! Они взорвались! Установки больше не существует!

— Ещё немного, — попросил он. — Потерпи.

— В обрез запас горючего! Сколько времени нужно?

— Не знаю, — Насадный не отрывался от стекла боковой дверцы, глядя на своё детище. — Некогда было делать расчёты. Есть третья камера.

— Нет третьей! Я видела «Разряд»!

— Третья — сам бокс и штольня.

— Но у нас не хватит топлива, Варга!

Он помолчал, взирая на опасные строчки трассирующих пуль, нажал тангенту, спросил хладнокровно:

— Почему ты называешь меня этим именем — Варга?

— Потому что ты — Варга, хранитель соли Вечности. Это твой рок.

— Я подумал, нечто другое.

— Что именно?

— Мне слышится иной смысл… Кажется, моя мать называла так отца… В минуты нежности…

— Не отвлекай меня! — она уронила, а потом выровняла падающую машину, и тем самым спасла от огня «Шилки». — С аэродрома взлетел вертолёт. Ты видел?

— Нет…

— Сейчас увидишь…

В тот же миг из непроглядного, расчерченного звёздами пространства ударила очередь из крупнокалиберного пулемёта. Пронизанный навылет дюраль засвистел пробоинами. Дара резко уронила машину вниз и по косой стала уходить к земле.

— Скоро?! — услышал он сдавленный голос.

— Не знаю… Не знаю!

— Уже семь минут в минусе!

— Ещё один круг.

Она помедлила, сказала холодно и бесстрастно:

— Нас атакуют слева. Бей иллюминатор.

Насадный трижды ударил стволом автомата в выпуклый квадрат стекла — даже трещины не появилось…

— Бей! — крикнула она, забыв включить СПУ — прочитал по губам.

Очередь вынесла лишь рваный лоскут триплекса, свистящий гул в кабине заложил уши, показалось, крупные звёзды, захваченные вакуумом, втягиваются и кружатся в салоне. Ослеплённый ими, Насадный ощупью перевернул спаренный магазин и передёрнул затвор.

— Слева по борту… Полста метров…

В тот миг он уже не разбирал, откуда звучит команда и кто отдаёт её; звёздный косой ливень высветил туповатую кабину тяжёлой «шестёрки», и академик не целясь, ведомый интуитивным чутьём, нажал спуск.

Он не видел попадания, да и не мог видеть из-за яркой и долгой вспышки на конце ствола. Когда же затвор в последний раз толкнул руку и остался в открытом положении, а стремительно мелькающие, слившиеся в Млечный Путь, звёзды прекратили свой бег из-за того, что Дара круто переложила машину на другой бок, Насадный услышал прежний жёсткий голос:

— Пришедшее из земли да пусть уйдёт в землю.

Через несколько секунд над сумеречной, исчерченной неясными сполохами тундрой полыхнула яркая и долгая вспышка, огненный шар взметнулся вверх, осветив гигантский круг багровых снегов, и, чуть ли не достав вертолёта, медленно истаял, рассыпался и угас, как новогодняя иллюминация. Академик сначала ослеп, и когда проморгался, увидел внизу правильный светящийся круг, разбитый на сегменты радиальными улицами, примыкавшими к сияющему куполу, как лучи к солнцу. Город ещё оставался цел и невредим, сбитый с крыш снег лишь чётче обозначил его контуры и общий рисунок.