Пара для дракона, или рецепт идеального глинтвейна
На душе у Алой было муторно. Так уж вышло, что сестра никогда не навещала её просто так. Ири, конечно, понимала, что это глупые поверья и колебания ментального слоя, который отвечает за бессознательное. Но факт оставался фактом: после каждого такого сна-воспоминания в её жизни происходило нечто значимое, переворачивающее всё с ног на голову. И чем, о Небо, порадуешь на этот раз?
— Госпожа, — Гун, Оранжевая драконица, приставленная к ней после гибели сестры, села на кровать рядом. — Прости, что тревожу, но дело срочное. Глава рода желает видеть тебя.
— Вот как, — хмыкнула Ири. — И ты, разумеется, не знаешь, по какому поводу?
— Откуда? — компаньонка невинно похлопала огромными глазищами. — Мысли Главы — не для моих скромных мозгов, госпожа.
Алая драконица на эту ерунду лишь глаза закатила — Гун, несмотря на породившую её огненную стихию, была отменным аналитиком. Её способности на поприще работы с информацией вызывали уважение и восхищение даже у старых драконов. Если уж Оранжевая не отправила кого из прислуги, а сама пришла сообщить новость — значит, узнала что-то важное и теперь хотела предупредить.
— Выкладывай, — попросила Ири.
— Что же... скажем так: не так давно почтенный Алый Старейшина нанял волков-оборотней из старшей знати, чтобы проверить совместимость свободных членов Дома с власть имущими. Как ты понимаешь, это было бы весьма кстати, и отличной возможностью снять опалу.
— Пара чиновника обязана посещать предписанные регламентом мероприятия...
— Именно. И вот, по итогам этой акции наш Глава выглядит радостным, а на беседу вызывают господина Ри и тебя.
Ири обречённо прикрыла глаза.
— Скажи мне ты и сейчас. Хочу быть готова.
На самом деле, она все поняла по напряженной улыбке компаньонки. Но можно же помечтать, не так ли?
— Судя по тому, что донесли мне птички на крылышках, у господина Ри полная сильная совместимость с госпожой Ми Ледяной. Моё любимое начальство уже продумывает обстоятельства их «случайной» встречи.
— Это в меру отвратительно, верно? — усмехнулась Ири. Ей было чем гордиться — голос не дрожал. — У меня, как я понимаю, господин Казначей?
— Да, — сказала Гун. Она отвела взгляд, и Алая была ей за это отчаянно благодарна — такое выражение на своем лице она, драконица из боевого клана, не была готова демонстрировать даже близким друзьям.
— Совместимость не столь полная, — отметила Оранжевая. — Но другой пары у Казначея нет, потому официально он не сможет тебе, знатной драконице, отказать.
— Чудно, — сказала Ири. — Всю жизнь мечтала быть дорогой шлюхой — и вот оно, свершилось.
— Не преувеличивай, — сказала Гун. — Ни один дракон не может сопротивляться притяжению пары. Казначей будет в итоге у тебя с рук есть.
— Ну да, а я — у него. Из тех самых рук, что убили мою сестру. Так ты это представляешь?
— Госпожа, я...
— Знаю, что ты не можешь на это повлиять. Прости.
— Это послужит на благо интересам Дома, вы же знаете.
Ири потёрла лицо. Вот так, значит... Что же, да будет так! Она не сдастся, нет, и выжмет из проклятого серокрылого урода все, что только сможет. Паре невозможно сопротивляться? Проверим.
***
Третья
Это был самый лучший розарий — не только в Ликарии, но и на всём континенте. На всей немаленькой площади сада круглый год цвели розы. Были тут и карликовые, дарующие обильные мелкие цветы, и лозы, тянущиеся по земле, и лианы, обвивающие беседки, и небрежные кусты шиповника, и строгие садовые красавицы с высокими стеблями и большими бархатистыми цветами. Были тут также сорта магические: чёрные хищные, серые, осыпающиеся пеплом, призрачные, что расцветают лишь в полнолуние, радужные, что усыпляют очарованного неосторожного зрителя на веки вечные, каменные, обращающие в статую любого, кто прикоснётся, и железные с ядовитыми шипами.
О да, хозяйка этого сада боготворила розы.
Так уж вышло, что король Гэри, уморивший троих жён за пять лет (что даже среди человечьих правителей было своеобразным рекордом), безумно любил свою постоянную и неизменную любовницу — насколько человек его склада был в принципе способен на такого рода чувство. Как несложно догадаться, денег на её сад король Ликарии не жалел. Его увлечённость можно понять: Джемайя была прекрасна, смела, умна, хитра, амбициозна и жестока — то сочетание качеств, которое, к вящему огорчению юных наивных мечтательниц, обычно предпочитают видеть в своих дамах настоящие прекрасные принцы.
При всем многообразии цветов в саду, свою любимую кованую беседку Джемайя предпочла оплести обычными, чуть диковатыми лианами цвета пепла розы. Порой ей доводилось гладить лепестки, улыбаясь чему-то — своему, неведомому.
— Леди Джемайя, к вам посетитель, — сказала служанка, не поднимая глаз от земли.
— И кто же?
— Специалист по розам, леди.
По губам женщины пробежала улыбка.
— Проси.
Девушка умчалась, а после по саду прошагал чуть нелепый, сутулый седой человечек. Беседка скрыла его, зашевелились цветы, словно бы сгущаясь, и слуги потеряли гостя из виду.
Собственно, это немного печально, ибо кое-что они все же упустили: садовник безумной наружности обратился в прекрасного статного фейри, чей цвет волос один в один повторял оттенок оплетавших беседку роз — зрелище, безусловно, интересное. С другой стороны, любой случайный свидетель сей дивной метаморфозы умер бы той же ночью таинственной смертью. Так что, быть может, и не стоило оно того. Наверное, никакое зрелище не стоит жизни, так? С другой стороны, бывало на земле немало шпионов, поэтов, мстителей и просто одержимых, которые были готовы положить жизни, свои и чужие, на алтарь великолепных зрелищ. Редкие безумцы — и великие личности.
Многие фейри таковы.
— Сестра, — розоволосый красавец встал на одно колено и прикоснулся лбом к ладони женщины. — Видеть вас — счастье, моя дивная леди.
