Светлана Багдерина - И стали они жить-поживать

— Да ты чего, Находка, с ума сошла? Шпионишь! Это ж придумать надо! Да я как увидел, что ты к ручью вниз побежала, так сразу решил, что ты ее величество искать пошла. И сразу за тобой.

— Зачем?

— Как зачем? — Саёк гордо выпрямился во все свои метр пятьдесят и выкатил колесом узкую грудь. — Я же — единственный мужчина среди нас! Ежели ты ее величество найдешь, кто же вас защищать-то без меня будет?

Находка фыркнула:

— Тоже мне — защита и оборона. Ощипанная ворона! Меня-то испугался! А если на тебя умрун с шестопером попрет? Или сам штандарт-полковник, а?

Поваренок насупился.

— Ничего не боятся только дураки. А ежели надо будет, то я через "боюсь" все что надо, сделаю. Так что, Находочка, не отвяжешься ты теперь от меня. Будем вместе ее величество искать.

— А коли не найдем? — хитро прищурилась служанка.

— А ты опять с хозяином ручья пошепчись, он тебе и подскажет дорожку, — заговорщицки улыбнулся паренек.

— Ах, так ты все видел! — обвиняющее уставилась на него Находка.

— Видел, — подтвердил он. — Но ежели ты не хочешь, я никому не скажу. Могила! Ну, что? Берешь меня с собой ее величество искать?

Серафима театральным жестом раздвинула ветки и, наслаждаясь произведенным эффектом, сделала шаг вперед.

— Ладно… Будем считать, что уже нашли. Куда дальше?

Находка просияла и бросилась царевне в ноги.

Саёк — за ней.

— Эй, эй, вы чего? — попятилась та. — А ну-ка, кончайте это дело быстро!..

— Нет, — упрямо помотала головой Находка. — Вы же ваше царственное величество, так положено!

Серафима скроила конспираторскую мину и прошипела:

— С этого дня никто не должен знать, что я — величество! Тем более, мое! Это — тайна! Поняли?

— Поняли, — дружно кивнул ее двор.

— И поэтому теперь называйте меня каким-нибудь другим именем. Ну, например, Серафима. Чтоб никто не догадался. Тоже поняли?

— Тоже поняли, — причащенные тайной, Находка и Саёк торжественно кивнули в унисон.

— А с Серафимами так себя не ведут, — закончила инструктаж царевна. — Поэтому быстренько поднялись, отряхнулись и сказали, куда теперь дальше, где люди у вас живут. Ну, кто у нас тут проводник?

— Я, ваше царст… С-серафима, — Находка неохотно поднялась на ноги. — Дальше идти по течению еще километров семь-десять, до того места, где этот ручей впадает в Октябрь-батюшку. Там, на другом берегу, и будет Черемшур — деревня октябричей. Тридцать дворов. Там отдохнуть можно будет и переночевать.

— Ну, как, народ? — Серафима оглядела свою команду. — Еще на семь-десять километров без передыху нас хватит?

— Хватит, — твердо заявил Саёк.

— Тогда вперед. И, кстати, если кто-то вдруг проголодался, у меня есть хлеб и колбаса.

— Да здравствует царица Е… Серафима!!!

— Вперед!

— Нас не догонят!..

Часть третья

Что с воза упало, на то напоролись.

К ужину Елена Прекрасная спустилась только потому, что положение обязывало.

После налета Змея-Горыныча, пропажи царевны Серафимы и исчезновения в неизвестном направлении царевича Ивана старая царица Ефросинья, сопровождаемая горничными и приживалками, горестно охая, удалилась в свои покои и пила весь день валерьянку стаканами, занюхивая пустырником.

Царь Симеон, обуреваемый дурными предчувствиями и сердцебиением, позабросив планирование южной кампании, бродил как призрак самого себя по дворцу, от окна к окну, тревожно прищуриваясь на каждую пролетающую мимо птицу и отвечая на все вопросы невпопад.

Бояре и дворяне с чадами и домочадцами подавленной, приглушенно перешептывающейся толпой слонялись из одного крыла дворца в другое и со двора в сад, не в состоянии прийти к единогласному решению — разъехаться по домам и оставить царскую семью в покое, или поддержать их своим ненавязчивым присутствием в тяжкую минуту ужасной утраты, а заодно быть первыми, если появятся какие-нибудь новости.

Слуги растеряно сгрудились в людской, выспрашивая друг друга, не видал ли кто, что там у царя-батюшки стряслось, и какие им от этого будут последствия.

Стражники отводили глаза от беспричинного чувства вины и на всякий случай перестали пускать во дворец всех без исключения, как будто их могли обвинить в том, что это они пропустили в воздушное пространство дворца летучую гадину и дали умчаться в неизвестность без сопровождения юному царевичу…

Над всем дворцом висела серая атмосфера всеобщего уныния и неловкости, исправить которую едва ли смог незаметно подступивший теплый тихий вечер.

Новостей не было, но подошло время вечерней трапезы, и Елена приказала пересчитать гостей и накрывать в Зале пиров на всех, хоть и не до пира ей самой было сейчас — подташнивало с самого утра, и голова гудела как похоронный набат (тьфу-тьфу-тьфу!) и безо всяких напастей.

Ой, ноблесс, ноблесс…

Когда она прошла на свое место по правую руку от старого царя, согласившегося временно подержать бразды правления страной на время отсутствия старшего сына Василия, и поэтому снова сидевшего во главе стола, ужин был уже накрыт, весь двор в сборе — сидели со скорбными лицами, обливаясь слюнями (несчастье несчастьем, а кушать с обеда не ели), и ждали ее.

Увидев, что Симеон и Ефросинья собрались с силами и спустились тоже, она с облегчением вздохнула: значит, можно будет посидеть минут пять-семь для приличия, и тихонько уйти. От запаха паштетов, дичи и расстегаев ее снова начало мутить, а постные лица придворных и их вымученные попытки подбодрить безутешных родителей дежурными сочувственно-бодренькими фразами, в которые, подозревала она, они и сами-то не верили, могли ситуацию только усугубить.

Вяло поковыряв салат из привезенных специально для нее из самой Стеллы оливок и креветок и пригубив из кубка клюквенный морс, через пять минут после начала ужина Елена встала, ласково попрощалась с родителями мужа, и плавной походкой будущей матери наследника престола вышла из зала.

— Чего изволите хотеть, ваше величество? — заботливо поправив шаль на ее плече, заглянула ей в лицо горничная Матрена. — Совсем ить не покушамши ушли, может, на ночь опять чего-нибудь припасти — голубцов там, пельмешков, бульончика, аль еще там чего?..

Царица честно задумалась над предложением.

При одной мысли о еде ее стало мутить еще пуще прежнего.

— Нет, спасибо, Матрена, ничего не надо.

— Ну, как знаете, ваше величество. Не хочется сейчас — захочется потом, — утешающее махнула рукой Матрена. — Не извольте беспокоиться. Если чего пожелаете — я мигом на куфню слетаю — Терентьевна-повариха быстренько обернется — приготовит.