Людмила Минич - Ступени в вечность

— Ну что? — нетерпеливо обратилась к нему девушка, тогда как Тангар почтительно ожидал, соизволит ли Великий хоть что-нибудь им открыть.

— Признаться, я несколько удивлен. — Великий опустился на спину тарпа позади Тангара.

Она затаила дыхание. Казалось, даже сердце перестало биться. Не может быть! Этого не может быть никогда!

— Вот что значит пренебрегать той частью мира, что давно уже далека от тебя.

Маритха от досады только подбородком повела. Опять какие-то мудрости-премудрости. Если он хотел что-то сказать, то мог бы прямо говорить, без всяких непонятных хитростей. А если не хотел, то и начинать не стоило. Или Великий опять неприметно ее поучает? Вызнать бы, кто этот «хозяин», а там пускай стережет свои тайны.

— Он сказал, кто этот самый хозяин? — прямо спросила девушка, нисколько не заботясь о том, что Тангар неодобрительно глядит на нее.

— Не он, его разум выдал тайну. Хотя его и пытались защитить Серой Сферой. — Он поглядел на Маритху.

— Ну и кто он, «хозяин» этот? — настойчиво подтолкнула его девушка, хотя слова пришлось просто выдавить.

Серая Сфера. Пытались защитить. Да кто же, кто, что он тянет?

— Хозяином оказался Ведатель Храма, знакомый вам обоим Васаи, — смилостивился, наконец, Великий, и Маритхе показалось, что мир не так уж зол, как ей воображалось. Она облегченно выдохнула.

— Васаи? Ведатель бывшего Покровителя Радиха? Второй Ведатель Храма Табалы? — тем временем бормотал Тангар. — Как это может быть?

Великий слегка развел руками, разделяя, видно, его удивление:

— У Корки в голове хранятся все его темные дела. Не только для своего хозяина. Васаи позволял ему кормиться из многих рук, но заставлял всегда помнить, чья рука надо всеми. Он и есть главный хозяин Табалы.

— Так это он… меня умыкнуть приказал? — почти безмятежно спросила девушка.

Теперь Тангар глядел с недоумением. От таких вестей он даже тарпа сдержал, чтобы с дороги не сойти, а Маритха, казалось, даже не поняла, что случилось. Спокойна, почти весела.

— Похищать он не велел, — отвечал тем временем Раванга, — сначала разузнать, что и как. Да побольше. А если выпадет случай, то и тайно взглянуть на сокровище, что я привез из пустоши.

— Так это ж… — Тангар опешил. — Что ему самому-то стоило? В доме Покровителя ему б никто не осмелился перечить. Даже я. А если б и осмелился… Покровитель бы живо к месту приставил.

— Он не посмел ее прямо расспрашивать, потому что пытался скрыть от меня свои чаяния. Васаи всегда мечтал о величии, но не ведал, как его добыть. Я знал об этом, однако долгое время мне не было никакого дела до Второго Ведателя, и это знание — все, чем я удовлетворился, не опускаясь в глубинные слои его разума. Ведатели ограждают себя друг от друга при помощи Серой Сферы. Я тоже старался соблюдать их право на тайну своего пути, закрывал их Нити от моего видения. Васаи до сих пор думает, что существуют какие-то особые секреты или тайные знания… и именно они открывают дорогу к несравненно большим дарам Бессмертных, чем это доступно простому Ведателю. Вот, что он хочет вырвать у меня. И меня же боится. Я думал, что Нить его меняет качество по этой причине. И рассудил, что это его беда, его забота, пока она не угрожает моим трудам в Табале. Я не мог предположить, что Ведатель забудет о Посвящении и будет расходовать силу, его питающую, на столь низкие дела. Бессмертные справедливы и безжалостны к тем, кому доверили проникать в человеческие сердца и Нити: сила Ведателя, текущая в иное русло, отравляет. Это знание самого Первого Посвящения, но Васаи его презрел.

— И этот о величии мечтал? — Маритха захихикала, хранитель теперь глядел на нее уж скорее тревожно, чем неодобрительно.

Все в этом мире хотели чужого. Великие — бессмертия, а кто ступенькой поменьше — хотя бы величия. Прямо как сестра ее Ниха, точившая зубы на долю отцовского наследства, что должна была достаться Игану. Что и говорить, чем выше брать, тем и желанья… тоже повыше. Она опять хихикнула:

— Про такое мечтает, а бедной девушке по его милости чуть Нить не укоротили! Лучше бы к тебе в ученики пошел, может, чего бы и добился.

Маритха не удержалась, откровенно прыснула. Наверняка этот Васаи не знал, какой кровью, болью и страхом достается это самое величие. Вот бы правда в ученики к Раванге собрался, подарочек бы получил такой — на всю жизнь довольно. Для черных дел уж сил бы не хватило.

Тангар совсем отложил поводья, робко потянул Маритху за руку, сжал кисть, настойчиво, но не сильно. Перед ласковым взором Великого Раванги суровый хранитель превращался в неловкого мальчишку. Глядел снизу вверх, ожидая первого же слова, чтобы бежать выполнять. Девушке вспомнилось, как Великий мягко отчитывал Тангара, как позволил проучить его Аркаису в ночь похищения. Он делал с ним, что хотел, и хранитель не упрямился, с восторгом бросался исполнять все, что велено, огорчался, если не угодил. Вот он как раз и верил, как просили, безраздельно. Благодарность за спасенную жизнь и возвращенное тело уже давно ничего не значила. Тангар нашел своего покровителя, и Маритхе придется с этим примириться, если она хочет быть со своим хранителем. Видно, даже избавившись от Ключа, ей не удастся избавиться от Великих. Ни от одного, ни от другого.

Тангар шептал что-то успокоительное, сжимая ее кисть, Маритха даже не слышала что, однако Раванга благосклонно улыбался, глядя на эту неловкую ласку, и хранитель продолжал стараться.

— Я расскажу вам то, что узнал от Корки. Это тебе пригодится, Тангар, если решишь возвратиться в Табалу. Однако будь осторожен, в одночасье тут не справиться… и без поддержки Ведателей Храма тоже не выстоять. Первый Ведатель Архамса может тебе помочь, он чист перед Бессмертными. Запомни это.

Хранитель хлопал глазами, и Маритха с ним заодно. Что может быть лучше Великого Раванги? Зачем искать покровительства какого-то Ведателя Храма, пускай даже Первого? Он услышал их.

— Мне придется покинуть Табалу, Тангар. Я смогу направлять тебя, но и только.

Вот те раз.

— Как это покинуть? Великий Раванга? А люди? А паломники? Кто помогать им будет? Неужто они зазря через всю Аданту…

Да он же в полном смятении. В лице изменился! А внутри, верно, и того хуже. Маритха отрешенно любовалась своим хранителем. Сейчас он, пожалуй, даже очень красив. Беспокойство зажгло его глаза. Только не она тому виной. Если придется разорваться на две части, за кем пойдет его сердце? Может статься, что совсем не за Маритхой…

— От меня сейчас больше беспокойства, чем пользы, — продолжал тем временем Великий. — Долгое время своим присутствием я сохранял в Табале равновесие. Это стало и моим покоем тоже. Однако теперь равновесие нарушено. И события, что за этим последовали, случились, как я ни противился. Возможно, Табала устала от моего присутствия, и мне давно уже следовало ее покинуть. Однако я тоже думал о людях, что жаждали помощи, и еще более о тех, что ждали пробуждения, устремления и не находили. Потому и оставался в Табале. В других местах ничего подобного уже не будет.