Татьяна Нартова - Зимнее солнце

— Помнишь, Викант, ты говорил мне о том, что лишь в случае смерти у вас нет никакого шанса вернутся? — парень кивнул, — А потом, когда на нас напала нежить на мертвых землях, ведь все лекверы, у которых отняли их сущность остались живы. Да и ты сам знаешь, как это — умирать.

Я осторожно коснулась плеча моего бывшего конвоира, аккуратно расстегивая высокий воротник и приоткрывая небольшой шрам. В отличие от одежды гражданских, в которой иногда встречались пуговицы, форма гвардейцев застегивалась на целый десяток странных крючочков, начинающихся двумя рядами где-то на середине груди и кончавшихся почти у самого подбородка. Белесая полоска так и осталась, обезображивая кожу приятеля чуть ниже ключицы. Но сейчас я видела не шрам, а ту рану, которая была совсем недавно на его месте. И я до последнего слова помнила наш разговор с леквером, перед тем, как принялась зашивать ее. Видимо, Викант тоже не страдал склерозом, поэтому незамедлительно ответил:

— И что ты этим хочешь сказать? — я бросила взгляд на остальных приятелей, заметив у дальней стены комнаты элему. Та внимательно смотрела на меня, уже готовая растянуть губы в понимающей улыбке.

— То, что я хочу вернуть этого гадкого леквера. А заодно и избавиться от нескольких десятков узнающих.

— И ты думаешь, что тебе это удастся? — недоверчиво сощурился адвокат.

— Я тебе так скажу, Локмер. Раз есть дверь, из которой можно выйти, значит, и в нее можно войти. Если, как вы утверждаете, лекверы уходят, из этого следует, что есть возможность их вернуть. А учитывая все обстоятельства, я смело могу утверждать, что именно Дом Сотворителя является во всей стране самым безопасным местом. И что-то мне подсказывает, что именно Дэрлиан точно знает, почему вообще мы оказались в такой… хм… неприятной ситуации, и как ее решить.

— Значит, мы отправляемся в Саирсе-дир-Северсе? — сделал вывод Уварс.

— Не вы. Я.

— Что? — такого единодушия в рядах приятелей я давно не видела. И что-то мне подсказывало, что на этот раз уговорить их будет намного сложнее, чем всегда. Судорожно сглотнув и мысленно помолившись всем богам я ответила:

— То. Я отправляюсь одна. И очень надеюсь, что никто мне мешать не станет, — и уже более мягко продолжила, — Это наш единственный выход.

Лица лекверов еще больше посуровели. Они были весьма недовольны и я понимала их реакцию. Совсем недавно они уже послали Шерненса с точно таким же "заманчивым" предложением. Но это было до ухода Гервена, что совершенно меняло дело. Теперь даже тысяча воинов за спиной ничем не могла бы помочь. Зато те лекверы, что принимали участие в нашем освобождении, могли в один голос поддержать друзей. И поэтому я, как можно поспешнее, добавила:

— Если вы мне понадобитесь, я вас сразу же позову. Вы мне поможете туда добраться. Но в Дом я пойду одна.

Никаких изменений в выражении лиц лекверов по-прежнему не наблюдалось, но тут голос подала Мэрке:

— Лида, а не проще попросить у Сотворителя аудиенцию? Не думаю, что он откажется от одного приема, тем более, что у него их десятки в месяц.

Я пораженно кивнула. Ну почему все гениальное настолько просто?

Глава 21. Аудиенция.

Моему удивлению не было предела уже вторые сутки. Вот и сейчас я не могла произнести ни слова, разглядывая несколько фотокарточек. Все они были смазанными и темными, однако понять, что было на них запечатлено, большого труда не составляло:

— Что это? — я наконец смогла оторвать взгляд от цветных прямоугольников, повернувшись к жениху. Викант самодовольно произнес:

— Залог твоего спасения, Лида. Эти снимки — ни что иное, как неопровержимые доказательства преступлений Азули и ее сестры. Конечно, качество не потрясающее, но подделать такое просто невозможно.

— Погоди, когда ты успел все это сделать? — прервав излияния советника, снова уставилась я в очередную фотографию. Первое, что бросалось в глаза, стала моя перекошенная физиономия с явными признаками слабоумия. Мда… а мне еще не нравилось мое изображение на паспорте. Привереда ты, Лида! — Только не говори, что пока Уварс с ребятами освобождали нас, ты бегал по всему залу и щелкал фотоаппаратом по углам.

— Да ну! — отмахнулся от моего предположения приятель, — Я в такой технике профан. Вот в наших трехмерных "панарамниках" лучше меня никто из отряда не разбирался. Но мне удалось найти несколько товарищей, которые владеют вашими приборами. К счастью, они быстро откликнулись на мою просьбу. Сама понимаешь, любой дурак среди лекверов может подделать визуальное изображение, снятое все тем же "панарамником". А вот про такую технику известно далеко не каждому. Это ведь все привезено из карантинного мира.

— Интересно, — с подозрением промолвила я, — если наши фотоаппараты так ценны, то почему твои товарищи столь рьяно бросились их использовать? Насколько я полагаю, даже пленка для них должна быть на вес золота. А тут не менее тридцать кадров. Неужели лекверы такие бескорыстные?

— Ну, — растерялся Викант, от смущения потирая нос. Я только вздохнула. Все было и так ясно.

— И что ты им наобещал?

— Публикацию во всех газетах… — совершенно убито ответил советник.

— Ты пригласил журналистов?! — теперь на меня начала накатывать злость. Викант кивнул, полностью сдаваясь перед моим разъяренным взглядом. Бросив фотографии на стол, я устроилась на трехногом стуле, привычно раскачивая его взад-вперед, — И ты думаешь, они удержатся от соблазна немедленно растрепать обо всем? Викант, если ты только им рты предварительно не зашил и руки после этого не отрубил, и то нет никакой гарантии, что завтра на первых полосах не будет моего лица под каким-нибудь заголовком вроде: "Преступница не доехала до рудников", — или: "Гервен Элистар предпочел уйти".

— Но почему ты в этом так уверенна? Мы же подписали с ними договор, что пока ты не будешь в безопасности, а Сотворитель не признает тебя оправданной, они не напишут ни строчки про то, что произошло в Закрытом городе. Лида, когда же ты поймешь, что наш мир отличается от вашего также, как яйцо от кирпича!

— Угу. Причем я даже знаю, что из них что, — уже начиная успокаиваться, хмыкнула я, — Ладно, допустим все, что ты говоришь, правда.

— А ты сомневаешься? — начал кипятиться жених. Я предостерегающе подняла руки, и приятель хоть и скривился, но продолжать спор не стал:

— Но если меня вдруг не оправдают, что будут делать эти ребята? Останутся без своей части договора? Что-то мне это весьма сомнительно. И что тогда? Кроме того, что мы всем узнающим, так теперь поднимем против них всех остальных лекверов. А это непременно приведет к войне. Пока об экспериментах знают всего несколько десятков военных, которые сами по себе умеют крепко держать языки за зубами, все идет нормально. Но стоит просочиться подобной информации в широкое пользование — это станет началом конца для этого мира. Я не говорю, что лекверы сейчас же поднимут восстание против узнающих. Но если об этом узнают такие же, как я — люди, эльфы, дриады, нимфы, которых тоже коснулась не слишком ласковая рука андеретов…