Александр Абердин - Барабашки против Вельзевула

Драчливых ангелов и демонов им пришлось ждать часа два с половиной и они, наконец, ввалились в ночной клуб, все столики в котором уже были заняты, очень большой толпой, хвостов и крыльев эдак под девятьсот. При этом все они были одеты в боевые костюмы и вооружены дубинками и цепями. А ещё Барби сразу определила, что сегодня в «Сладкую парочку» завалились одни только старики, а с ними под сотню матёрых, изощрённых магов-пиявок. Понял это и Боцман, который мрачно прорычал:

— Так, ребята, не расслабляемся. Нас решили хорошенько отметелить и потому сюда прибыли самые здоровенные мордовороты как из Ада, так и из Рая, но что хуже всего, они приволокли с собой целую толпу Отвлекателей.

— Отвлекателей? — Удивлённо спросила Барби?

Боцман кивнул и пояснил:

— Ну, да, Отвлекателей, фея. Так мы называем тех ангелов, которые каким-то образом умудряются отвлечь внимание от того, что происходит в реале, даже очень сильных магов.

Фея улыбнулась и сказала:

— А, понятно. Мы их называем пиявками. Если бы они только этим занимались, Боцман. Эти подлые твари, подавляя волю людей к сопротивлению, не только отвлекают их от действительности, но ещё избивают парней, радуясь, что те не могут дать им сдачи, и насилуют их девушек прямо у них на глазах. Потому-то мы и ходим по таким заведениям, как «Сладка парочка», чтобы ввалить им, как следует. Ну, ничего, сегодня здесь всё будет по другому. — Сказав так, Барби спросила — Сеть Святой Любви?

Байкер поклонился и ответил:

— Уже два часа, как соткана, моя повелительница.

— Сила и мужество? — Спросила Барби.

Снова поклонившись, Байкер сказал:

— Поступают от всех магических септурм, моя повелительница, даже от тех фей и их бойцов, которые сейчас спят или ведут бой с чернышами и прочей сволотой.

Фея Барби улыбнулась и сказала, кивая:

— Ну, что же, тогда нам осталось лишь пробудить сердца людей к сопротивлению и единению в бою. Думаю, что лучше короля Августа и его лютни этого никто не сделает.

Август в это время, по-прежнему одетый в наряд барда, сидел на террасе, увитой виноградом, грустил и меланхолично перебирал струны. Внезапно он услышал призыв Барби:

— Король Август, помоги нам. Пробуди сердца людей к бою и поведи нас всех на врага своей самой героической балладой.

Юный дракон моментально вскочил на ноги, лицо его сделалось сосредоточенным и он сразу же взял сложный и мощный аккорд, отчего лютня отозвалась тысячеголосым хором. Окрест разнеслись сильные, вибрирующие звуки грозной, набатной мелодии и Август красивым голосом мощно запел:

— Вставай страна огромная, вставай на смертный бой,

С фашистской силой тёмною, с проклятою ордой!

Буквально в следующее мгновение на террасе рядом с ним появилась глефа Бернадетт, а вслед за ней и сэр Вик, одетый в махровый домашний халат и тапки на босу ногу. Славное рыцарское оружие высоким, красивым голосом подхватило песню:

— Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,

Идёт война наpодная, священная война.

Тотчас эта песня зазвучала в огромном, сложно устроенном помещении клуба пусть и не очень громко, но призывно, доходя до каждого сердца. Молодые парни и девушки, крепкие, атлетически сложенные, а вместе с ними люди постарше возрастом, тоже не хиляки, но имеющий несравненно больший боевой опыт, разом встали со своих кресел. Если у кого и был хмель в голове, то он моментально выветрился. Его просто выдуло этими не слишком громкими, но мощными, вдохновляющими словами, пропетыми на два голоса. Барби заулыбалась и сказала:

— Бернадетт, ты просто прелесть. Ты не смогла спокойно усидеть на месте, моя стальная подружка.

— Дадим отпоp душителям всех пламенных идей,

Hасильникам-гpабителям, мучителям людей,

Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,

Идёт война наpодная священная война…

Разносилось под сводами огромного, ярко освещённого зала ночного клуба. Звуки песни буквально преображали людей. Их лица, словно осветило пламенем пожарищ и они посуровели. А в четырёх мощных железобетонных стенах продолжало звучать грозное предупреждение врагам:

— Hе смеют кpылья чёpные, над Pодиной летать,

Поля её пpостоpные, не смеет вpаг топтать,

Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,

Идёт война наpодная, священная война…

Все, кто собрался сегодня в ночном клубе, чтобы дать отпор тем ангелам и демонам, которые приходили в него вовсе не для того, чтобы посостязаться с теми из людей, у кого на это хватало силы и духа, в честном поединке на ринге, а лишь для того, чтобы поизмываться над людьми, показать им свою силу и ненависть, дружно, хотя и не громко, подхватили песню:

— Гнилой фашистской нечисти, загоним пулю в лоб,

Отpодью человечества, сколотим кpепкий гpоб.

Пусть яpость благоpодная, вскипает как волна,

Идёт война наpодная, священная война!

Как только прозвучали последние аккорды лютни, здоровенный ангел, чуть ли не облачённый в боевые ангельские доспехи, словно он собрался воевать, демонстративно похлопал в ладоши и громким, нахальным тоном вызывающе крикнул:

— Даштраил, дружочек, тебе следует гнать в шею своего нового ди-джея. Песенка, откровенно говоря, стрёмная. Полный отстой, как выражается молодёжь, и за то, что ты её поставил, мы накажем не только всех этих серых мышек, собравшихся здесь, но и тебя, человеколюбивый демон, позор Плутонии.

Даштраил оказался парнем не робкого десятка и к тому же после слов, сказанных Дефуцеем, считал себя полноправным землянином. Одетый в костюм-тройку света адского пламени, он немедленно появился внизу, в самом центре зала и встал в окружении очень серьёзно настроенных демонов и ангелов. На руках Даштраила были надеты боевые перчатки, пошитые из воловьей кожи спиртовой выделки. Среди них Барби не заметила ни одной особы женского пола, что уже являлось полным свинством. Ну, а Датраил, усмехнувшись, ткнул в сторону ангела ростом метра в два с половиной, пальцем, крепко стукнул кулаком о кулак и насмешливым голосом громко воскликнул:

— Если бы ты знал, подонок, кто пел эту песню для нас, как призыв надрать вам всем задницу, то уже бы сидел у своей мамаши под юбкой и трясся от страха. Так что засохни.

Эти слова были наполнены глубоким смыслом, так как Белый при первых же аккордах сотворил мощное заклинание и перед мысленным взором каждого землянина, в груди которого разгорался праведный гнев по отношению к отборному, переполненному демонической и ангельской силой хулиганью, прибывшему в ночной клуб с Небес и из плутонии, встал король Астор с лютней в руках, а рядом с ним сверкающая ярким огнём рыцарская глефа Бернадетт, позади которой стояла призрачная, очаровательная француженка в скромном свадебном платье с флёрдоранжем в волосах, а неподалёку суровый рыцарь, облачённый в магические доспехи Светлого Бога. Более того, всем сразу же стало ясно, что они видят перед собой будущего короля всего Центрального предела, человека-дракона Августа, являющегося главным и самым мощным источником маны, Четвёртого Верховного мага сэра Вика и его глефу-деву Бернадетт. Ангелы и демоны ничего этого не видели и видеть не хотели, так как были переполнены спесью и ненавистью по отношению к серым, никчёмным людишкам, но при желании могли. Наверное именно поэтому ангел, стоявший положив руки на две боевые дубины, торчавшие за поясом, презрительно скривился и крикнул: