Елена Кондаурова - Хранительница

– Рил, послушай, – как-то неуверенно, что было совсем ей не свойственно, начала она, – мне нужно сказать тебе кое-что.

– У? – спросила Рил с набитым ртом.

– Пока ты спала, я посмотрела твои руки. И твою родинку.

– У-у?! – не поняла Рил.

– Ты очень необычная. – На это Рил просто пожала плечами. – И силы у тебя столько, что я тебе и в подметки не гожусь.

Тут Рил удивленно округлила глаза.

– У-у-у?

– Вот наивное дитя! Ты не поняла, что я – ведьма?! Франя понял это с первого взгляда, Таш – с десятого, а ты вообще не поняла? Ну ладно, оставим это. Но ты хоть знаешь, что родинка такой формы – это знак богини? – Рил покачала головой. – А линии у тебя на руке говорят, что у тебя в этой жизни есть цель.

– Ну, и что? – спросила наконец-то дожевавшая Рил. – У каждого человека в этой жизни есть цель. Так же, как и линии на руке!

– Глупая! – рассердилась Уварда. – Таких, как у тебя, ни у кого нет!

– А вы что, всех на свете проверяли? – прищурилась Рил. Очень похоже на то, как это делал Таш.

Уварде пришлось пойти на попятный.

– Рил, послушай! Это серьезно! Мне трудно говорить, потому что не каждый день я встречаю на своем пути божью посланницу!

Рил чуть не поперхнулась.

– Вы бредите, Уварда? Да я ни разу в жизни толком не молилась! Я эти храмы ваши просто ненавижу за то, что они делают с изгоями! А уж сколько у меня от этих сволочей-жрецов неприятностей было, я вообще молчу! Какая богиня? Да я вообще... – Рил хотела сказать: из другого мира, но вовремя остановилась. – Короче, Уварда, ты ошибаешься, – завершила она, незаметно для себя переходя на «ты».

Находящаяся в шоке от богохульных речей Рил Уварда этого даже не заметила.

– Как же так, Рил? – как-то беспомощно спросила она. – Неужели я правда ошиблась? Скажи мне, когда ты бывала в храме, неужели ты ничего не почувствовала?

– Да почти ничего! – Рил уже надоел этот разговор. – А когда увидела, как наша всемилостивейшая загоняет изгоев в огненную речку, то и совсем ничего! Уварда, не сердись, что я не такая, как ты ожидала. Я такая, какая есть, и если это кому-то не нравится, пусть даже богине, ну что ж... Давай лучше выйдем на улицу, Таш скоро придет. Они уже близко.

– Откуда знаешь?

– Ой, ну я не знаю, просто знаю и все!

Уварда, смирившись, помогла ей выйти на улицу. Ее грызли разочарование и сожаление. Такая сила при куриных мозгах, вспыльчивом характере и полном отсутствии даже намека на религиозность! Да разве эта глупышка найдет ей достойное применение? И куда смотрела богиня? Поняв, что святотатствует, обсуждая дела богини, Уварда поспешно начала молиться и просить прощения за непрошеные мысли. Рил между тем уселась на завалинке и стала ждать Таша.

Ждать пришлось недолго. Они вскоре вышли из леса грязные и воняющие тиной, как самые настоящие болотники. Таш и Франя перебрасывались шутками, молчаливый и мрачный Венк шел позади, не принимая участия в разговоре.

Увидев их, Рил вскочила с завалинки и похромала навстречу любимому. Соскучившийся Таш мигом оказался рядом, первым делом ощупал раненую ногу, потом обнял и стал целовать. Франя отпустил несколько насмешливых комментариев, за что Таш молча показал ему кулак. Венк, в первый раз толком увидевший Рил, застыл на месте, давая повод Фране для очередных издевательств. Впрочем, он зря старался, потому что Венк их даже не услышал, равно как и приглашение Уварды к ужину. Он бы, наверное, так и остался голодным, если бы Франя не смилостивился и не утащил его за шиворот в дом. Там Уварда уже накрыла на стол, что для голодных мужиков, почти целый день бродивших по болотам, было очень кстати. Венк сразу набросился на еду, а Франя со вздохом вышел на порог позвать Таша.

– Эй, вы, успеете еще намиловаться! Идите жрать, ненормальные!

Поморщившись от Франиной деликатности, Таш повел свою хромоножку в дом, где она тут же принялась накладывать ему еду, улыбаясь и заглядывая в глаза.

Уварда время от времени посматривала на них, и разочарование, огнем сжигающее ее душу, отражалось на немолодом смуглом лице. Для нее странное несоответствие между предназначением и моральным обликом Рил было чем-то невероятным, вроде снега среди лета или болота без комаров. То, что судьба привела в ее дом посланницу богини, она хоть и с трудом, но пережила. А вот то, что эта самая посланница оказалась не вписывающейся ни в какие рамки, принять было намного сложнее.

Впрочем, долго предаваться невеселым размышлениям ей не позволили. Франя, поняв, что ни Таш, ни Рил не обращают внимания на его подначки, решил приударить за приютившей их доброй хозяйкой, роскошная, несмотря на возраст, фигура которой, не оставила его равнодушным. Для начала он буквально осыпал ее комплиментами, способными растопить сердце любой женщины, потом ему удалось рассмешить ее, а после он потихоньку перешел к активным действиям. Звероподобного внука Уварды и взгляды, которые он бросал на Рил, не то чтобы никто не замечал, скорее, просто на это не обратили внимания. Он был парень молодой, и такая реакция с его стороны была совершенно нормальной.

Они разошлись поздно, и Рил постаралась никак этого не показать, но слова Уварды о дарованной ей силе и о каком-то там предназначении, все-таки заставили ее серьезно задуматься. После того, как Рил вспомнила все, что с ней произошло, она пошевелила своими мозгами, подключила к ним неслабую интуицию и сделала вывод, что что-то во всем этом есть. Она ничего не могла сказать о том, что касалось предназначения, но насчет силы сомнения уже отпали.

Уже ночью, слушая дыхание спящего Таша, Рил пыталась понять, чего же от нее хотят, потому что даже глупой блондинке было ясно, что такие подарки просто так не делаются. Она вспоминала все, что знала о богине, все притчи, которыми пичкал ее старенький дворцовый духовник, но ничего похожего на ее ситуацию не приходило ей на ум. Либо такого еще не было, либо в храмовых книгах об этом не было написано.

– Что же тебе от меня нужно? – в который раз спрашивала Рил, глядя в темный потолок, но, как и следовало ожидать, не получала ответа.

Совершенно измучив себя тяжелыми мыслями и вопросами, она заснула.

Богиня явилась ей во сне, сияющая, как и описывали ее в книгах. Она положила руку на голову Рил, поцеловала ее и сказала ласково:

– Не бойся, дитя мое! Все будет хорошо!

Рил и так было хорошо от этого прикосновения. У нее возникло ощущение, что это ее еще не спившаяся мать, которую она знала в детстве, пришла к ней. Она подняла к богине лицо и сказала, щурясь от исходящего от нее яркого света:

– Мама!

И сияющая богиня исчезла, а вместо нее из ничего возникли красивая светловолосая женщина и молодая девушка, как две капли воды похожая на Рил. Улыбаясь, они подошли к ней, и их прикосновения и поцелуи напомнили ей нежные трепетания крыльев огромных белых ольрийских бабочек, каждую весну заполнявших собой, как белыми цветами, сады Олгена.