Алексей Пехов - Основатель

— Неужели тебе есть дело до них? Лживых тварей, прислуживающих гин-чи-най? Они убили твоего учителя. И скрывали правду не только о его смерти. Обо всем мире, окружающем тебя. Неужели тебя волнует их судьба?

— По большому счету нет, — ответил колдун, и Основатель услышал искренность в его словах и, что самое главное, мыслях.

— Верно. Я знаю, что вы долгое время не общались с остальными семьями. Потом ты попробовал вернуться в политику, но быстро понял бессмысленность этого и снова отказался от контактов с другими кланами. Тебя интересуют только твои родственники. Их благополучие и дальнейшие успехи. А я могу дать вам все это и намного больше этого.

— Чего ты хочешь лично от меня?

— Остаться здесь.

— В этом доме или в этом мире?

— Для меня это одно и то же.

В воспоминаниях Кристофа всплыла яркая картина — полутемная оранжерея, желтый свет, льющийся сквозь ветви пальм, Фелиция, сидящая на скамье. Взволнованная, огорченная, усталая мормоликая в пепельно-сером хитоне.

— Я просил у Фелиции Даханавар возможность вернуться в клан, — задумчиво произнес Основатель, отвечая на эти мысли.

Он посмотрел в огонь, и тот, повинуясь его взгляду, начал обвиваться вокруг решетки, опасно рассыпая искры.

— Снова быть ее телепатом или близким другом, если она захочет. Но только для того, чтобы уничтожить Вторую старейшину.

Он взглянул на Кристофа и увидел понимание в его глазах.

— Она ведь говорила тебе об этом? В Стэфании заключена сила гин-чи-най, реальная угроза для меня. Я хотел избавиться от нее.

— Но Фелиция не поверила тебе, и ты натравил на даханавар асиман.

Основатель утвердительно наклонил голову, чувствуя, что его искренность произвела впечатление на кадаверциана. Хотя тот был не настолько наивен, чтобы не понимать — собеседник говорит то, что он уже слышал. Значит, пришло время совершить какой-нибудь эффектный жест. Сделать вид, что собирается уйти, например.

— Я всего лишь пытаюсь защититься. — Атум поднялся, взял куртку, брошенную на соседнее кресло. — Так же, как и ты, как все вы. Ладно, приятно было побеседовать. Не хочу злоупотреблять твоим терпением и гостеприимством.

Несколько мгновений Кристоф смотрел на него с глубокой задумчивостью и произнес наконец:

— Мое терпение и гостеприимство не пострадают, если ты задержишься в этом доме на какое-то время.

Основатель широко улыбнулся, сам не ожидая, что его так обрадует это решение колдуна. Но не успел выразить своего удовольствия по этому поводу. В комнату влетело существо, слегка напоминающее пиранью, состоящее, казалось, из одних острых зубов. Заклинание Атума развеяло его в дым.

— Какое-то время окружающее тебя пространство может быть слегка агрессивно, — пояснил он, стряхивая с водолазки серую пыль, оставшуюся от твари. — Кошмары не желают уходить из реальности. Но я помогу тебе справиться с этим. В благодарность за гостеприимство и понимание.

Глава 33

«Непобедимый»

Слушать — это очень опасно: тебя могут убедить.

Паула открыла глаза. На миг ей показалось, что она все еще в доме Кристофа, вынесшего ее из «Лунной крепости». И сейчас в голове зазвучит голос Александра, который спросит, как чувствует себя ученица. Попросит прощения за то, что не смог защитить ее.

Но в тот же миг зыбкая иллюзия развеялась и сменилась гранитной твердостью настоящей реальности. В недавнем прошлом действительно была резиденция Нахтцеррет. Объятая огнем и заваленная трупами…

После трагично прервавшегося маскарада Словен увез Паулу. Тогда девушка, впервые проснувшись у него, также не сразу поняла, где находится.

Свеча на резном столике освещала незнакомую комнату, обставленную деревянной мебелью. В высоком шкафу виднелись корешки потрепанных книг, стопка музыкальных дисков, несколько кристаллов аметиста и ряд красных керамических кубков. Льняные портьеры мягкими складками драпировали окно, закрытое плотным щитом. В кресле, рядом со свечой сидел растрепанный, лохматый Словен. Уши его были заткнуты круглыми шариками наушников, отсутствующий взгляд устремлен на огонь.

Фэри резко села, задев локтем за спинку низкой жесткой кушетки. Увидела засохшую кровь на своих руках, разодранное платье. Уловив это стремительное движение, оборотень встрепенулся, потянул за провод, освобождаясь от наушников.

— Я думал, ты будешь спать еще сутки.

— Фэриартос регенерируют во сне, — отозвалась она, продолжая оглядываться. — Чей это дом?

— Мой, — ответил оборотень, запихивая выключенный плеер в карман.

— Мы в лесу?

— Нет. Это квартира. — Словен криво улыбнулся. — Бальза хотел забрать тебя к себе, но я посчитал, что у меня будет спокойнее.

Фэри кивнула и спросила тихо:

— Вазари мертв?

Вриколакос мрачно промолчал, прекрасно понимая, что ответ она знает сама.

Александра больше не было в живых, а ведь только он мог защитить своих учеников от смерти. Девушка усилием воли заглушила боль, вспыхнувшую в душе, и произнесла первое, что пришло в голову, только для того, чтобы нарушить тягостную тишину:

— Не думала, что кто-то из вас живет в городе.

— Я и не живу… почти, — неохотно отозвался Словен. — Это все, что осталось от прошлого.

Паула неожиданно увидела предмет, который не заметила сразу. Синтезатор, бережно прикрытый куском полиэтилена, стоящий у стены.

— Это твой?

— Типа того, — уклончиво ответил оборотень, тоже взглянув в ту сторону.

Паула с новым интересом посмотрела на Словена, встала и подошла к инструменту.

— «Корг», — прочитала она название. — У Гемрана была «Ямаха». — Девушка аккуратно сняла полиэтилен и оглянулась на вриколакоса. — Можно?

Он пожал плечами, выдвинул из-за тахты табурет. Сунул вилку в розетку.

Паула села перед инструментом, задумалась на мгновение и опустила руки на клавиши. Словен устроился на полу, прислонившись спиной к стене, и, внимательно глядя на девушку, стал слушать музыку. Это была старинная баллада о поисках древнего королевства, разрушенного еще в незапамятные времена, а может быть, никогда и не существовавшего. Баллада о мечте. Печальная и очень красивая. Паула знала, что эту мелодию любил Вазари.

— Почему ты не поешь? — спросил оборотень, когда фэри перестала играть. — Ты же хочешь.

Она удивленно взглянула на вриколакоса, и он пояснил:

— Когда ты играла — пела про себя. Я видел. Почему не делаешь этого вслух?

— Не могу. — Фэри отвернулась, машинально водя пальцем по надписям на инструменте. — Не получается. Я не чувствую того, о чем пытаюсь петь.