Анна Стриковская - Тело архимага (СИ)

— Думаешь, мы никогда не будем ругаться?

— Не думаю, знаю: будем. Еще как будем. Но поругаемся и помиримся, моя Мели, ведь правда?

Поспешила ему напомнить, как мирятся образцовые супруги, и он решил мне это продемонстрировать не отходя от кассы. Мирились долго и со вкусом. А ведь даже ни разу поругаться не успели.

Ближе к вечеру мы все же выбрались из кровати и перебрались в гостиную. Никуда уже идти не хотелось, да и смысла не было. Все, что должно было случится, произошло, и никто из нас не видел смысла идти продолжать начатое на другое место.

Я достала кое-какие заготовки и спроворила ужин. Накрыла на стол, и в это время в дверь постучали. Если честно, я подумала, что к нам решила зайти Матильда, но в коридоре стоял бледный мальчуган лет пятнадцати с корзинкой в руках.

— Вот, мистрис, Вам велели передать.

Он сунул ручку корзины мне в руки прыснул вон с такй скоростью, что я с трудом его задержала. Вручила медяк, горстку которых я в свое время припрятала у дверей, чтобы одаривать посыльных, и спросила:

— От кого корзиночка?

— Совет… Велели… Это Ваши вещи, мистрис, из тюрьмы. Те, что Вы в камере оставили.

Выросший у меня за спиной Ал перехватил ношу и захлопнул перед пареньком дверь.

— Твои вещи? Разреши, я проверю, Мели?

— Боишься, что нам прислали какую-нибудь гадость?

— В том числе. Не хотелось бы мне, чтобы с тобой что-нибудь случилось.

Он поставил корзинку на стул и, прежде чем откинуть крышку, активировал плетение, выявляющее наложенные заклинания. Корзинка оказалась девственно чиста.

Я протянула ему свою (Игерранову) знаменитую пуговицу для проверки на яды. Их тоже не оказалось. Тогда Ал открыл корзину и предложил мне достать оттуда мои вещи. Корзинка оказалась полной до краев.

Надо же, как я в тюрьме умудрилась барахлом обрасти! Вытащила лежавшую сверху стопку моих рисунков (не поленились собрать, надо же!) и стала разбирать белье. В общем и целом все стирать, но кое-что можно уже выбросить.

Ал тем временем схватил листочки и стал их разглядывать, крутить в руках так и сяк, разве что не нюхать. Затем спросил:

— Мели, ты говорила, что рисуешь, когда думаешь.

— Ну да. Рука сама рисует, мозг я даже не пытаюсь подключать, видишь, какие загогулины выходят.

Он закивал в ответ и углубился в рассматривание моего бессознательного творчества. Я отнесла белье в ванную, замочила, ветхое и застиранное выбросила, одеяло сложила, чтобы отправить в чистку, в общем, занялась хозяйством. Когда через полчаса вернулась в гостиную, Ал сидел над моими листочками, запустив руки в волосы, и на лице его отражалась лихорадочная работа мысли. Пойти, что ли, еще чайку принести?

Когда я вернулась с чайником и чашками, он вдруг оторвался от рисунков, посмотрел на меня и спросил:

— Мелисента, вот здесь, — он поднял и показал мне листок, — Ты думала о своем эликсире и способах его улучшения?

— Дай сюда, — я выхватила бумажку из его рук и поднесла к глазам, — Да, ты прав, так и есть. Я планировала сделать вариант для мужчин.

— Корень соги, лопух, тысячник и звездчатый бадьян?

— А еще каменный плющ и лапчатка. Как ты догадался?

— Ты все это нарисовала, Мелисента. Потрясающе, я увидел ход твоих мыслей. Мы сделаем эликсир для мужчин. А еще…

Тут он достал другой листочек.

— У меня есть острое чувство, что ты разгадала тайну: кто и как разлучил мой дух с телом.

У меня глаза на лоб полезли. Нет, у меня, конечно, очень много сведений об этом деле скопилось, есть еще то, о чем догадываюсь, но сказать, что я разгадала загадку и знаю злодея… Это, воля ваша, преувеличение. Даже не так: это в корне неверно.

— Мели, у меня такое чувство, что ты просто не можешь себе поверить. Твое сознание отвергает тот ответ, который ты получила. Но на самом деле ты все уже поняла, только не приняла. Вот здесь это нарисовано.

Вот бредятина так бредятина! Я и сама не понимаю, что намалевала, а Ал уже читает мои каракули как Книгу Откровений. Он хочет сказать, что понимает меня лучше, нежели я сама? Тогда он гений!

— Мели, ты гений!

— Ты будешь смеяться, но я только что то же самое подумала про тебя. Не много ли гениев на одно семейство?

— Лапочка моя, это как раз нормально. Мозг к мозгу тянется. Ладно, давай отложим это дело и пойдем в кроватку. По-моему, я еще не везде тебя поцеловал.

Только я хотела спросить, что он там высмотрел в моих рисунках, как он ловко переводит тему! От такого предложения я никак не могу отказаться.

Среди ночи я проснулась от тихого шороха бумаги. Ал лежал рядом со мной на животе и при свете ночника рассматривал лежащие перед ним листочки. То, что я уже не сплю, даже не заметил. А я не стала привлекать его внимание. Пусть думает, завтра утром мне все расскажет…

Глава 33. Мелисента с Гиалленом выясняют как дело было

Утро вышло совсем не таким, как мне мечталось. Для начала мы проспали. Каждый понадеялся в этом деле на другого, и в результате никто никого и не думал будить. Я за время суда и того, что случилось после, устала как собака, скорее не физически, а эмоционально. Гиаллен же не полностью еще восстановился, хоть и уверяет, что здоров и полон сил.

Мы проснулись от того, что кто-то колотил во входную дверь. За нами пришли из Совета, а мы так и валяемся под одеялом.

Ал встал, беззлобно ругнулся, натянул штаны и босиком пошлепал открывать. Мне ничего не оставалось делать, как вылезти, схватить вещи и бежать в ванную умываться и одеваться.

Когда мой муж наговорился с пришедшим, я уже ставила чайник и вынимала из стазиса булочки и ветчину. Ал зашел на кухню, чмокнул меня в висок и распорядился:

— Мели, завтрак давай на троих. Там Ари за нами пришел.

— С добрым утром, дорогой!

— И тебя, моя сладкая. Слушай, мы здорово проспали, придется поторапливаться. Совет начнется уже через час.

Удивил. Я в Университете всегда просыпалась за четверть часа до начала занятий, и не было случая, чтобы опоздала или осталась без завтрака. Только надо все делать быстро и организованно, а не тереться вокруг меня, как кот вокруг хозяйских ног, особенно когда у меня в руках чайник горячий.

— Ал, ты пока иди, оденься, умойся, а я на стол накрою. Целоваться после будем.

— Обещаешь? Ну, я пошел.

Он удалился в ванную, а я вышла к Аристарху, неся перед собой блюдо с выпечкой. Тот меня весьма церемонно приветствовал.

— Доброе утро, уважаемая Мелисента. Прошу извинить, что так нагло напросился к вам на завтрак.