Татьяна Устименко - Принц для Сумасшедшей принцессы

Нас буквально втолкнули в круглый зал, скудно освещенный рассеянным лунным светом, проникающим через пролом в крыше. Пыль и паутина покрывали ритуальные сооружения кентавров, а в центре помещения одиноко высился кубический алтарь, искусно изготовленный из чуть розоватого горного хрусталя – слегка помутневшего, но до сих пор прекрасного. Стараясь не выпускать из поля зрения своих неумолимых противников, я чуть скосила зрачки, заметив в глубине алтаря что-то серебристое, испускающее ровное, неяркое свечение. Похоже, и Охотникам, и нам требовалось именно это магическое нечто, невообразимо долгие столетия мирно пролежавшее в самом сердце Долины кленов. Несомненно, хрустальный алтарь оберегал три Плаща божественных братьев, способные провести нас на корабль творцов.

Невзирая на наше отчаянное противостояние, один из Охотников вскорости прорвался к алтарю и мощным ударом своего гигантского клинка снес его верхнюю часть, открывая доступ к искомому сокровищу.

– Генрих, – истошно взывала я, уже не обращая внимания на сбитое дыхание, – если твари получат покоящиеся внутри алтаря раритеты, то мы уже никогда не сможем попасть на корабль.

– Догадываюсь, что они сюда не просто размяться прибыли, – нехотя буркнул барон, ни на миг не отвлекаясь от клинка Охотника, порхающего в опасной близости от его груди. – И какого гоблина я тебя послушался, бездумно отправляясь в эту якобы безопасную экспедицию? Да чтобы я еще хоть раз…

– Ты жить хочешь? – Я бесцеремонно перебила его патетические излияния. – Да или нет?

– Нет, ты точно сумасшедшая! – саркастично осклабился де Грей. – То есть да, конечно, хочу!

– Тогда послушаешь меня еще не раз и не два! – жестко припечатала я. – И без лишних вопросов!

Барон едва не подавился очередным колким словом, готовым сорваться с его губ, но сдержался и промолчал.

Видимо, какой-то малой долей разума Охотники все-таки обладали, потому что, будто сговорившись, трое из них вдруг прикрыли собой четвертого, стрелой рванувшегося к вскрытому алтарю. Я закричала, но мой окрик опоздал. Тварь сунула конечность внутрь хрустального куба и, подцепив пальцем, выудила один сгусток серебристого свечения, оказавшийся свернутым в рулон куском необычной ткани. Но, едва угодивши в руки Охотника, Плащ богов внезапно вспыхнул яркой звездой, рассыпаясь в прах… Я надрывно застонала, понимая – первая из трех святынь потеряна безвозвратно…

«Лишь чистый душой и помыслами человек достоин прикоснуться к одеянию бога! – вспомнила я предупреждение кентавров. – Вот гоблины, нужно как-то исхитриться и не допустить, чтобы твари извлекли из алтаря оставшиеся Плащи!»

Но исполнить сию труднейшую задумку на деле оказалось практически невозможно. Мы сумели отвлечь Охотника от куба, едва не поплатившись за это жизнями. На плече Генриха зиял глубокий порез, а я получила полновесный удар по макушке и теперь усиленно боролась с некстати нахлынувшим головокружением, утратив способность четко координировать свои движения. Стало заметно, что ситуация складывается явно не в нашу пользу…

– Зови их, – вдруг устало приказал Генрих, обращая ко мне измазанное в крови лицо. – Иначе нам конец!

– Кого? – изумленно охнула я, придя к скоропалительному выводу: напряжение боя весьма неблагоприятно отразилось на умственных способностях моего напарника. – Ведь тут никого нет!

– Дура! – эмоционально припечатал сильф, презрительно сплевывая тягучую красную слюну. – Все бабы одинаковы! Да хоть кого зови, любого – кто услышит… В Долине полно призраков, а у тебя есть опыт общения с душами мертвых…

– Точно! – дошло до меня. – Ты прав! – Я отступила на шаг, набрала в грудь побольше воздуха и закричала так громко, как только смогла: – Гиэс, Гийона, души мертвых – где вы? Услышьте мой призыв, помогите нам!

Мой голос эхом раскатился по полуразрушенному Храму, будя странный отзвук, похожий на ропот вынужденно просыпающегося от долгого сна великана. Стены завибрировали и покрылись сеткой крупных трещин. Пол вздыбился. Охотники в ужасе отпрянули от алтаря, недоуменно сбившись в кучку и настороженно поводя клинками. Они явно почувствовали приближение кого-то опасного, не сулящего им ничего хорошего.

Ошеломленно вытаращив глаза, я следила за происходящим. Одна из стен Храма вдруг стала прозрачной, полностью растворившись в полумраке ночи, а на ее месте возникли сотканные из звездной пыли ступени, уходящие вверх, в необъятную даль пустоты. И вот по этим-то ступеням к нам и начала спускаться группа призрачных воинов, облаченных в чеканные доспехи. Они все были здесь: погибший на берегу Диких земель Маллер де Вакс, подмигнувший мне донельзя лукаво; мои храбрые товарищи по оружию, павшие в битве с полчищами Ринецеи; король Шеарран, увенчанный регалиями высшей власти; могучие кентавры; переливающиеся водопадом огненных искр Туман и Радуга и еще многие другие, незнакомые мне лично… И каждый из них коротко салютовал мне своим оружием, тут же вступая в схватку.

– Ничего себе, – тихонько присвистнул Генрих, потрясенный ничуть не меньше меня, – ты, видимо, дотянулась до самого Звездного моста. С такими друзьями мы уж точно не пропадем! – Он торжествующе расхохотался и с многократно возросшим энтузиазмом вклинился в толпу дерущихся, не желая уступать кому-то из вновь прибывших титул победителя.

Призрачные воины сражались отважно, но, увы, их туманные тела не обладали прочностью или долговечностью реальной плоти, бесследно тая от первого же прикосновения клинков Неживых тварей. И вот уже второй Охотник сумел добраться до алтаря, уничтожив следующий Плащ и приведя меня в отчаяние. Наши и без того ничтожные шансы проникнуть на корабль таяли буквально на глазах, и тогда я решила рискнуть собой, но любой ценой спасти последний уцелевший артефакт.

Души мертвых давно уже ушли обратно на Радужный уровень, унеся с собой жизни трех бойцов демиургов. Мы с Генрихом опять остались одни, защищая алтарь от последнего Охотника – самого ловкого и хитрого. Неустойчиво покачивающийся от потери крови барон едва держался на ногах, слабея с каждой минутой. И мне не оставалось ничего иного, как осмелиться на отчаянный поступок. Многозначительным взглядом приказав де Грею незаметно зайти за спину железного чудовища, я увлекла тварь к самому кубу, позволив протянуть суставчатую длань к вожделенному артефакту. А затем я стремительно бросилась под клинок врага, прикрывая Плащ собой и чувствуя, как меч Охотника входит в мой живот, теряя мощь удара и наглухо увязая в мышечной ткани. Я еще успела заметить гневно сверкнувшие глаза монстра, запоздало разгадавшего нашу задумку, и острие Гиарды, с лязгом врубающееся в шею поверженного противника… Но вслед за тем мои глаза закрылись, и я погрузилась в непроглядную тьму, разделяющую сознание на бытие и небытие…