Татьяна Устименко - Звезда моей судьбы

Блентайр спал… Нынешняя ночь выдалась необычайно темной и холодной. Даже и не скажешь, что на дворе уже весна. Я настороженно вглядывалась в наплывающий на город туман, сильно затруднивший мое продвижение по улицам. Ненормальный он какой-то — липкий, чрезвычайно плотный и белый, словно молоко. В таком запросто можно заблудиться. А еще в этом тумане присутствовало что-то нехорошее: почти разумное, враждебное и магическое. Я нервно схватилась за рукоять меча, но потом упрекнула себя в излишней впечатлительности и, посильнее надвинув на лоб капюшон пелерины, зашагала быстрее, спеша поскорее достичь задуманного места.

Толстая ткань капюшона избавила меня еще от одной весьма неприятной детали: иногда мне чудились чьи-то саркастичные смешки, перемежаемые змеиным шипением, доносящиеся из молочной пелены. Все эти звуковые эффекты создавали правдоподобную иллюзию присутствия в тумане некоего злобного существа, упорно меня преследующего. Признаюсь, мне стало здорово не по себе, хотя я и склонялась к тому, чтобы признать эти зловещие шумы плодом моего не ко времени разыгравшегося воображения, измученного усталостью и бессонницей. Блуждая по плохо освещенным улицам Блентайра, я неоднократно порывалась повернуть обратно, но каждый раз меня останавливало подсознательное предчувствие опасности, только и поджидающей моего возвращения. И опасность эта крылась в королевском дворце…

Наконец, изрядно натоптав ноги и промокнув от оседающего на одежде тумана, я достигла тихой окраины, где и располагался отлично запомнившийся мне домик, принадлежащий Ребекке. Я поднялась на покосившееся щелястое крыльцо, вынула из железных ушек простую палочку, заменявшую воительнице замок, и, толкнув гостеприимно распахнувшуюся дверь, без приглашения проникла в хибарку лайил. Внутри домика практически ничего не изменилось, лишь еще толще стал слой пыли, покрывающей мебель, да испуганно замолчал романтично поскрипывающий в углу сверчок.

— Свои! — вполголоса сообщила я, успокаивая насторожившееся насекомое. Доверчивый сверчок сразу же мне поверил и немедленно возобновил свои вокальные упражнения.

Я прошлась по комнате, окунувшись в шквал хаотичных воспоминаний, почти зримо закружившихся вокруг меня. Я снова видела Ребекку, заботливо скармливающую мне и Беониру свои скудные запасы пищи; видела наш тайный поход в подземелья города, а затем — и более масштабное путешествие к Зачарованному побережью. И вдруг страшное напряжение, неотступно владеющее мной весь этот вечер, вплоть до последнего момента, отступило и исчезло без следа. Я поняла — грозящая мне опасность миновала, здесь мне ничто не навредит, отныне я в безопасности. И сразу же после этого я опустилась в любимое кресло Ребекки, мягко покачивающееся на изящно изогнутых полозьях, беззаботно откинула голову на высокую спинку и забылась крепким, сладким сном…

Птички, неизвестно откуда взявшиеся в королевском саду Блентайра, едва успели завести свою утреннюю песенку, как вдруг их трели оказались нарушены самым вульгарнейшим и безобразнейшим образом, а именно — чьими-то паническими и истеричными воплями. Что парадоксально, доносились они из самого тихого уголка королевской резиденции, из отдаленного флигеля, спрятанного в неприметной части парка. Кричала женщина. Пожилая, полная и невысокая, она вопила отчаянно и самозабвенно, прижав ладони к своим пухлым щекам и выкатив горестно округлившиеся глаза. А громкость и тональность криков настолько не соответствовали скромным физическим данным женщины, что было совершенно непонятно, как такое огромное количество звуков помещается в столь небольшом горле. Но все-таки против очевидного не попрешь, а посему приходилось признать: страшные вопли издает именно эта женщина, едва ли хотя бы раз в жизни повысившая голос на кого-либо вообще, включая мышей, пауков и тараканов. И от этого ее вопли казались еще ужаснее.

— Спасите! Помогите! Убили! — надрывалась женщина, уже срываясь на визг и хрип. — Совсем убили!

— Кого убили? — растерянно осведомился Арден, ворвавшись во флигель. — Пиля, успокойся, тебе, наверное, кошмар приснился…

— Нет, не приснился! — всхлипнула нянька, прикрываясь фартуком. — Моя вина, недоглядела я, убили нашу деточку…

Лохматый щенок, сидящий у ее ног, вскинул мордочку и скорбно протяжно завыл.

— Деточку? — обмер Арден, бледнея от нехорошего предчувствия. — Убили? Где она?

— Там! — Пиля махнула рукой, указывая в сторону спальни. — На кровати лежит!

Молодой король на негнущихся ногах вошел в комнату, затененную плотно задернутыми шторами, склонился над кроватью… и пронзительно вскрикнул…

Без сомнения, распростертая на меховом одеяле девушка был мертва. Причем, судя по холодной коже и общему одеревенению всего тела, смерть настигла свою несчастную жертву уже давно, часа три назад. Лицо покойницы распухло и почернело до неузнаваемости, но граничащая с худобой стройность, тонкий носик и волнистые черные волосы показались Ардену настолько знакомыми, что он горестно застонал и упал на колени.

— Неназываемые! — навзрыд сетовал он, прижавшись щекой к холодной руке покойницы. — Как допустили вы подобное? Кто смог и посмел погубить Наследницу, последнюю надежду нашего мира?!

— Что тут случилось? — На пороге комнаты появилась старательно позевывающая Эвридика. — Орут, ревут, не дают мне спать… Ой! — Она уставилась на мертвую. — Что это с Йоной?

— Умерла! — нехотя процедил Арден, с ненавистью косясь на невесту. — И если я узнаю, что ты причастна к ее смерти, то…

— Да я же спала сном младенца! — невинно захлопала ресницами Эвридика.

— Пропустите нас! — В спальню бесцеремонно протиснулись Элали и Пиолина, первая — безупречно одетая и причесанная, вторая — наспех замотанная в коричневый плащ, накинутый поверх ночной рубашки. Они настойчиво оттеснили короля от кровати и склонились над покойницей…

— Это явно насильственная смерть! — авторитетно констатировала целительница, ощупав шею мертвой. — Я нашла две крохотные ранки, оставленные острыми клыками. Она умерла от змеиного яда!

— Банрах! — заскрежетал зубами Арден, размеренно молотя кулаками по дверному косяку. — Это ее месть! Я даже и подумать не мог, что змееликая подошлет своих змей во дворец!..

— Разнылся, будто девчонка! — презрительно оборвала его речь Элали. — С богиней мы еще поквитаемся, будь уверен. А пока распорядись насчет похорон. Я дам для нее свою белую рубашку, сойдет за саван. А в саду много укромных мест, прикажи выкопать могилу и прочитать над бедняжкой пару молитв. Нам некогда устраивать траур, и без него дел невпроворот…