Юрий Иванович - Рыцарский престол

Всего лишь через несколько мгновений, как узнала позднее вся империя, сгорели в зеленоватом пламени все пятеро арестованных в Октавии баронов-заговорщиков, помощники убийц в прилегающих к террасе помещениях, а также с десяток человек из высшего жармарининского дворянства, которых потом признали тесно связанными с заговорщиками. Но страшнее всего, что чуть позже в страшных мучениях, сгорая заживо в считаные минуты, погибли все родственники вышеперечисленных людей. Даже старики. Даже малолетние дети. Даже беременные женщины. Все!

Настолько жестоко мстило Сапфирное Сияние за смерть своего ставленника. Вернее, не за смерть, но так наверняка показалось в тот момент самому сильному бестелесному демону планеты. А может, и не показалось, может, он просто захотел напомнить людям, насколько он безжалостен и как далеко простирается его сила. Потому что определить даже самых далеких, порой весьма многочисленных родственников, а потом и уничтожить их страшной смертью не под силу больше ни одному существу.

Да и живым ли существом было Сапфирное Сияние?

В своем кровавом бреду лишь по случайности оставшийся в живых Семен видел огромного демона: то просто смерчем, полыхающим молниями; то массивным ледником, подминающим под себя все живое со скоростью несущейся лошади; то гигантским цунами, закрывшим все небо и готовым втоптать в дно океана любой проблеск жизни. Чем угодно, каким угодно, но только не живым, только не думающим существом. Потому что живые существа так не поступают.

Эпилог

Огромный металлический крейсер с яркой надписью на борту «Лунный» величаво стоял на якорях посреди реки Кобрь и с ленцой попыхивал черным дымом из одной трубы. Неутомимый Лука Каменный уже целую неделю доводил прямо здесь, на виду всего Вадерлона, паровые машины корабля до нужной эксплуатационной кондиции. От этих работ огромное железное тело вибрировало, порой дрожало и дергалось, что доводило триясу Люссию почти до белого каления. В который уж раз она врывалась в трюм с намерением закатить страшный скандал неусидчивому землянину и всякий раз, взглянув в его печальные глаза, разворачивалась и уходила. Этому иномирцу тоже было необычайно больно за недавнюю трагедию. И кроме как загнать себя непосильной работой, у него ничем не получалось успокоить собственное сознание.

Да и Семен всегда утверждал, что гул паровых машин его основательно взбадривает и прибавляет настроения.

Вспомнив о своем любимом, демонесса сдержала свой вздох и наконец-то прислушалась, о чем ей пытается втолковать в голову парочка работающих на нее археологов:

– Трияса, да ты хоть сама присмотрись внимательно! У тебя ведь уровень за сороковой. Неужели ничего внутри не просматриваешь?

Старший из пары родственников чуть ли под нос совал Люссии ногу одной из статуй, части которых он с сыном собрал в четырех королевствах.

– Да что я, мрамора не видела! – в раздражении хотела отмахнуться уже демонесса, но в последний момент все-таки смилостивилась: – Ну и что там этот Шабен из Зари рассмотрел?

– Да он сам толком понять не может, говорит, умений не хватает. Но с какой-то маниакальной настойчивостью утверждает, что внутри ноги – мрамор жидкий.

– А-а! А я уже испугалась, что недоваренный. Эх, ладно! Давай и я присмотрюсь. Как говоришь? Сквозь ногу на солнце смотреть?

– Ага! Ну и плюс еще разное магическое зрение надо комбинировать друг с другом.

– Хм! Да нет, ничего не вижу! – бормотала она, подняв деталь статуи у себя над головой и вращая ее в разные стороны так и эдак. – Камень как камень. Тут бы, конечно, Виктора позвать, но он только ночью освободится, какое уж там солнце. Или ждать, пока Семен поправится. Но ему еще неделю лежать, а потом вообще напрягаться будет вредно.

Демон-археолог виновато кашлянул в кулак, как-то странно помычал, а потом все-таки решился:

– Трияса, а разве он еще не поправился?

– Вообще все удивляемся, как он выжил.

– Кхе-кхе. Но ведь вот он, уже по палубе гуляет.

Сказал и еле поймал, а потом и положил на стол рухнувшую прямо на него мраморную ногу. Настолько резко демонесса от себя отшвырнула древний раритет и резко оглянулась назад. А там, со стеснительной улыбкой выздоравливающего школьника, к ней двигался, осторожно опираясь на некое подобие палочки, до жути бледный Загребной. Еще и пытался при этом делать вид несправедливо забытого и брошенного:

– Я там валяюсь, словно пенсионер, а тут такая красота, солнышко, спорят о чем-то. Дай, думаю, и я прогуляюсь.

От переживаний и избытка эмоций Люссия заметалась вокруг него, закружилась словно ураган, из которого только и вылетали отдельные фразы:

– Ты ведь спал!.. Тебе ведь нельзя!.. Ну как ты посмел?.. Светлые человеки! Ну что же это такое творится! Не дергайся! Кресло сзади тебя, садись, не бойся. Да расслабься ты! Я тебя уже всего силой держу! Вот, хорошо. – Она облегченно вздохнула и резко набрала полную грудь воздуха. – Да как ты посмел встать?!

Из-за ее тона стоящие сзади археологи только и подумали, поспешно убегая за палубные надстройки:

«Не вовремя мы с этой ногой! Ох, не вовремя!»

Потому и не слышали, как Семен с бесстрашием смертника попросил:

– Только не ругайся, сладость моя. Уж теперь-то я сам себя быстро вылечу. Недавно почувствовал резкий прилив сил, заглянул во второй эфирный слой и понял, что легко могу надергать оттуда каких угодно духов. Так что поздравь меня с восьмидесятым.

– Поздравляю, – прошептала Люссия, совершенно не замечая двух ручьев слез, что исторгали ее глаза. – Мы с Виктором тоже за эти две недели на два уровня поднялись. Но нельзя же так. Ты меня так напугал.

– Обещаю больше не пугать! – сказал Семен и требовательно протянул руку в сторону стола. – Ну-ка дай и мне присмотреться к этой ножке. Заинтриговал меня папаша-археолог.

Трияса ему в руки тяжесть брать не разрешила, а крутила раритет сама, лишь пользуясь короткими указаниями: «выше» «ниже», «левей». А потом Семен воскликнул:

– Замри! – После чего уже сам двигал головой, выбирая окончательный угол просмотра и восклицая: – Это не жидкий мрамор! Это нечто совсем другое. Особенно для тех, кто хоть что-то пытался понять в сути элементарного компьютерного процессора. Вот эти все меняющие направление отростки не что иное, как определенная решетка самого сложного технического понятия последнего века на Земле. В этих структурах все: начиная от регулированного движения до памяти обо всей вселенной.

– Подожди. – Руки демонессы дрогнули. – Ты хочешь сказать, что это не камень? Что это нечто магическое?