Кристофер Паолини - Брисингр

У подножия холма стояли Насуада, Арья, Нархайм, Джормундур, Анжела, Эльва и прочие важные особы. Короля Оррина не было, поскольку его раны оказались довольно серьезными и лекари все еще трудились над ним. Так что вместо него на церемонии присутствовал его первый министр Ирвин.

Из ургалов пришли только двое — те, что были телохранителями Насуады. Эрагон сам слышал, как Насуада приглашала на свадьбу Нар Гарцвога, и испытал огромное облегчение, когда у кулла хватило ума отклонить это приглашение. Деревенские ни за что не потерпели бы присутствия на свадьбе стольких ургалов. Насуаде и без того стоило немалых усилий убедить их, что ургалы из ее личной охраны просто обязаны присутствовать там.

Шурша одеждой, люди расступились и выстроились вдоль тропы, ведущей с холма. Затем жители Карвахолла хором запели старинные венчальные песни долины Паланкар. Привычные куплеты говорили о смене времен года, о теплой земле, что каждый год дает обильный урожай, о весенних телятах, о том, как вьют весной гнезда малиновки, как идет на нерест рыба, и о том, что судьбой завещано молодым приходить на смену старикам. Одна из заклинательниц Блёдхгарма, та эльфийка с серебристыми волосами, вытащила из бархатного футляра маленькую лютню и аккомпанировала пению деревенских жителей, значительно украшая эти простые песни своими прихотливыми и изящными вариациями.

Медленным и спокойным шагом Роран и Катрина вышли из-за людских спин и, не касаясь друг друга, двинулись по тропе на вершину холма. На Роране была новая котта, явно позаимствованная у кого-то из варденов. Волосы его были тщательно причесаны, борода подстрижена, сапоги блестели. Лицо так и светилось невыразимой радостью. В целом он выглядел очень даже привлекательным и достойным, с точки зрения Эрагона. Однако же не Роран, а Катрина главным образом привлекала всеобщее внимание. На ней было светло-голубое платье, как и полагается девушке, впервые выходящей замуж, сшитое очень просто, но с кружевным шлейфом футов двадцать длиной, который несли две девочки. На голубом фоне платья ее распущенные медные кудри прямо-таки светились. В руках Катрина держала букетик полевых цветов. Выглядела она очень гордой, спокойной и, с точки зрения Эрагона, была поистине прекрасна.

И он, слушая, как восторженно ахают женщины при виде великолепного платья Катрины, решил непременно поблагодарить Насуаду: ведь наверняка это она велела служительницам Дю Врангр Гата сшить для невесты этот чудесный наряд.

В трех шагах за Рораном следовал Хорст. И примерно на таком же расстоянии от Катрины шла Биргит, которая очень старалась не наступить на роскошный кружевной шлейф.

Когда Роран и Катрина были на полпути к вершине холма, из ивовых зарослей на берегу реки Джиет вылетела пара белых голубей, к лапкам которых был прикреплен венок из желтых нарциссов. Катрина замедлила ход, потом остановилась. Голуби подлетели к ней, покружили над женихом и невестой и опустили венок прямо Катрине на голову, а затем снова полетели к реке.

— Это ты устроила? — шепотом спросил Эрагон у Арьи. Она молча улыбнулась.

На вершине холма Роран и Катрина остановились перед Эрагоном, ожидая, пока деревенские допоют венчальные песни. Когда смолкли слова последнего куплета, Эрагон поднял руки и провозгласил:

— Добро пожаловать, все и каждый! Сегодня мы собрались здесь, чтобы отпраздновать соединение двух семейств в лице Рорана, сына Гэрроу, и Катрины, дочери Измиры. Жених и невеста — люди достойные, и, насколько мне известно, никто и никогда не претендовал раньше ни на руку одного, ни на руку другого. Если же я ошибаюсь и это не так или же если существуют еще какие-то причины, препятствующие их браку, то сообщите о них здесь и сейчас, при свидетелях, чтобы все мы могли оценить истинность и серьезность ваших возражений. — Эрагон выждал соответствующую паузу, затем продолжил: — Кто здесь скажет слово за Рорана, сына Гэрроу?

Вперед вышел Хорст:

— У Рорана нет ни отца, ни дяди, так что я, Хорст, сын Острекса, скажу о нем, как о своем родственнике.

— А кто скажет слово за Катрину, дочь Измиры? Вперед вышла Биргит:

— У Катрины нет ни матери, ни тетки, так что я, Биргит, дочь Мардры, скажу о ней, как о своей родственнице. — Несмотря на весьма недобрые отношения с Рораном, именно Биргит, согласно традиции, имела все права представлять Катрину, поскольку была лучшей подругой ее матери.

— Это верно и справедливо, — сказал Эрагон. — Итак, что же Роран, сын Гэрроу, дает этому браку, чтобы брак этот стал счастливым?

— Он дает свое имя, — сказал Хорст. — И свой молот. И силу своих рук. А еще он дает обещание восстановить свое хозяйство в Карвахолле, чтобы жить там с женой и детьми долго и счастливо.

По толпе собравшихся прокатились изумленные возгласы, ибо Роран таким образом заявлял во всеуслышание, что ничто на свете, даже сама Империя, не помешает ему вернуться домой вместе с Катриной и обеспечить ей ту счастливую и благополучную жизнь, которую она непременно имела бы, если бы не кровавое вмешательство слуг Гальбаторикса. Своим обещанием Роран ставил на кон свою честь как муж и мужчина, и это не могло не произвести впечатления на собравшихся.

— Ты принимаешь это предложение, Биргит, дочь Мардры? — спросил Эрагон.

— Принимаю, — кивнула Биргит.

— А что же Катрина, дочь Измиры, дает этому браку, чтобы она и ее муж могли жить благополучно и счастливо?

— Она дает свою любовь и преданность, обещая быть верной подругой и помощницей Рорану, сыну Гэрроу. Она дает свое умение вести домашнее хозяйство. И она дает свое приданое. — И Эрагон с удивлением увидел, как по знаку Биргит двое мужчин, стоявших рядом с Насуадой, вынесли вперед обитый металлом сундучок. Биргит открыла крышку и показала Эрагону содержимое сундучка. У него даже дыхание перехватило при виде тех драгоценностей, что там лежали. — Она дает этому браку свое золотое ожерелье с бриллиантами. Брошь с красными кораллами из Южного моря, жемчужную сетку для волос и пять золотых перстней с самоцветами. Первый перстень… — Описывая каждое украшение, Биргит доставала его из сундучка и показывала всем присутствующим.

Эрагон растерянно глянул на Насуаду и заметил у нее на лице довольную улыбку.

Когда Биргит наконец завершила свою литанию и закрыла сундучок, Эрагон спросил:

— Ты принимаешь это предложение, Хорст, сын Острекса?

— Принимаю.

— Таким образом, ваши семьи объединяются и становятся единой семьей в соответствии с законами нашей страны. — Впервые за все время Эрагон обратился непосредственно к Рорану и Катрине: — Те, что говорили от вашего имени, согласны с условиями вашего брака. Теперь скажи ты, Роран, хорошо ли Хорст, сын Острекса, вел переговоры от твоего лица?