Робин Хобб - Золотой шут

Его тон пресек все попытки Пэджета объяснить происходящее. Я спрятался за лошадью Сивила и слышал, как Лодвайн соскочил на землю.

— Молот, иди с ним, — приказал он коню, и я мельком увидел тень крупного мужчины, державшего на поводу коня вождя Полукровок, с которым тот был связан Уитом.

Мужчина провел жеребца мимо дома в сторону покосившегося сарая.

Я сразу вспомнил этого человека, он сопровождал Лодвайна, когда они пытались захватить принца. Лодвайн вошел в дом и с грохотом захлопнул за собой дверь. Через несколько минут Пэджет вернулся из сарая и последовал за ним.

Дом был добротным, все щели заделаны, а ставни плотно закрыты, чтобы не впускать внутрь зимний холод. Я не мог заглянуть туда, но прекрасно слышал громкие голоса тех, кто находился за дверью. Впрочем, слов я не разбирал. Тогда, прячась в тени, я прижал ухо к стене и прислушался.

— Ты что, идиот? Зачем ты сюда явился? Я же тебя предупреждал, чтобы ты здесь не появлялся и не пытался со мной встретиться! — В голосе Лодвайна звучала неприкрытая ярость.

— Я пришел сказать, что наш договор больше не имеет силы.

Мне показалось, что я узнал голос Сивила, но он прозвучал слишком пронзительно и был полон страха.

— Ты так думаешь? — Снова Лодвайн, и внутри у меня все похолодело, когда я услышал угрозу в его голосе.

Сивил тихо ответил. По-видимому, что-то вызывающее, потому что Лодвайн громко расхохотался.

— Ты ошибаешься. Я сам решу, когда ты перестанешь на нас работать. И это произойдет только тогда, когда ты будешь больше мне не нужен. Впрочем, ты поймешь, что перестал быть мне полезен, потому что ты перестанешь быть живым. Ты понял мой намек, Сивил Брезинга? Будь мне полезен, мальчик. Ради своей матери, если уж не ради себя самого. Ну, какие новости ты мне принес?

— Ради моей матери я вам отвечу — никаких. Я больше не стану ничего для вас делать. — Голос Сивила дрожал от страха и решимости одновременно.

Насколько я помнил, Лодвайн был человеком прямым. Похоже, он успел научиться неплохо владеть левой рукой. Я услышал, как тело Сивила Брезинги ударилось о стену. А потом прозвучал ласковый голос:

— И почему бы это, приятель?

Ответа не последовало, и я испугался, что он убил юношу одним ударом.

— Поднимите его, — приказал Лодвайн кому-то.

Я услышал, что по полу протащили стул, скорее всего, чтобы усадить на него Сивила. Через несколько мгновений снова прозвучал голос Лодвайна:

— Я задал тебе вопрос, дружище. С чего это ты вдруг решил меня предать?

Голос Сивила звучал не слишком внятно, видимо, удар пришелся в челюсть или зубы.

— Я не предатель. Я вам ничего не должен.

— Неужели? — Лодвайн громко расхохотался. — Твоя мать все еще жива. Разве ты не должен мне за это? Да и ты жив. Разве она не моя должница? Не будь дураком, парень. Как ты можешь верить в фальшивые обещания Горной королевы? Ты думаешь, она хочет нас выслушать, чтобы наша жизнь стала лучше? Она старается заманить нас в западню, точно крыс к отравленному зерну. Ты считаешь, что я представляю для тебя опасность, что я могу предать вас и таким образом убить. Я могу. Но только если ты первым меня предашь. Ты у меня в руках, и я тебя защищаю. Должен сказать, что я гораздо благоразумнее многих других Полукровок. Тебе повезло, что мне удается удерживать их от крайних мер. Так что бросай свои глупости. У нас с тобой слишком много общего, чтобы быть врагами. — Его тон слегка изменился, стал более добродушным. — И вообще, что ты так взбеленился?

Сивил прошипел какое-то обвинение, но я не смог разобрать ни слова. Лодвайн рассмеялся.

— И что? Она женщина, парень, из наших. Я понимаю, тебе трудно думать о матери как о женщине, но это реальность. К тому же она весьма привлекательна. Ей следует принять случившееся как комплимент и напоминание. Слишком долго она старалась держаться от нас подальше, забыв о том, кто она такая, и всячески «ублажала» разных там аристократов, как будто считала нас недостойными своего внимания, а их и себя — выше остальных. Все возвращается на круги своя, Брезинга.

Вашей семейке еще повезло, что мы снова приняли вас в свои ряды. Потому что когда мы придем к власти, те из Древней Крови, кто отказался от своей магии, отвернулся от себе подобных и предал нас ради благополучия мерзости, которая зовется династией Видящих… все они умрут. Они умрут в своем собственном Королевском Круге. Мы еще не забыли, сколько наших людей убил ублюдок Регал. И ради чего? За что отдавали жизнь наши родители и их партнеры в этом проклятом круге? Ради того, чтобы предатель, обладающий Уитом, смог отыскать для него Бастарда, наделенного Уитом. Пришла пора Видящим заплатить за наши страдания.

Прижавшись ухом к холодному дереву, скорчившись в ночных тенях, я вдруг испытал знакомое чувство ужаса. Да, снова прошлое Видящих вернулось, чтобы отомстить нам за наши преступления. Лодвайн сказал правду. Регал так сильно ненавидел и боялся меня, что не придумал ничего лучше, чем отыскать среди обладателей Уита человека, который согласился бы ему помочь. Прежде чем ему это удалось, многие погибли под пытками в его подземелье. Шрам на спине частенько напоминал мне о стреле того человека. Но я и представить себе не мог, что зверства Регала будут вменены в вину Видящим.

— Моя мать восприняла случившееся вовсе не как «комплимент», — тихо, но очень четко произнес Сивил, — а как гнусное оскорбление. Вы заставили меня остаться в Баккипе и шпионить для вас, а она там одна, и ее некому защитить. Вы лишили ее всех настоящих друзей и вынудили покинуть дом верных ей слуг. А теперь ваши люди обесчестили ее, и все ради того, чтобы заставить вступить в ваши ряды. Она этого не хочет. Я тоже. Если, говоря о товариществе Древней Крови, вы имеете в виду такое, значит, я намерен держаться от вас подальше.

Голос Лодвайна прозвучал почти лениво, когда он проговорил:

— Ладно, приятель, либо ты глуп, либо плохо меня слушал. Ну-ка, отвечай. Кто ты такой, если ты не один из нас?

— Я свободен, — выкрикнул Сивил.

— Ошибаешься. Ты мертв. Убей его, Пэджет.

Я не сомневался, что Лодвайн блефует, но знал, что Сивил ему поверит. Они попытаются напугать его и заставить подчиниться. Лично у меня не имелось ни одной серьезной причины, чтобы за него вступаться, — вне зависимости от того, что они намеревались с ним сделать: хорошенько отделать или прикончить. Если не считать, конечно, того, что передо мной был мальчишка, загнанный в угол силой обстоятельств. И потому я сжал зубы, приготовившись к тому, что должно было с ним случиться.

И тут на меня налетела волна Скилла такой силы, что я едва не упал на землю. Это был Дьютифул.

Сивил Брезинга. Ему грозит опасность. Прошу тебя, Том, помоги ему. Мне кажется, он в городе.

Просьба принца была такой мощной, что она, словно водопад, окатила меня с головы до ног. Краем сознания я уловил, что смолкла музыка Олуха, кажется, он удивился.

Впрочем, мне удалось прийти в себя, и я тут же ответил Дьютифулу.

Я поблизости от него. Он в опасности, но все не так серьезно, как ты думаешь. Кстати, откуда ты узнал?

Его кошка мне сказала. Сивил принес ее в мешке, попросил подержать в моей комнате и ни за что не выпускать. Он сказал, что именно об этой услуге раньше шла речь. А еще он сказал, что у него дела в таком месте, куда он не может ее взять. Том, не теряй времени. Кошка говорит, что Сивилу угрожает реальная опасность. Они его убьют.

Я о нем позабочусь.

Дав это обещание, я окружил себя стенами, чтобы он не мог ко мне проникнуть, сорвался с места и обежал маленький домик. Удивительно, как за одно короткое мгновение может измениться отношение к происходящему. Сивил отправился на встречу с Лодвайном, зная, что может умереть. Он все продумал. Вот почему он отнес свою кошку Дьютифулу. Сивил боялся, что она бросится его защищать и может тоже погибнуть. Выхватив свой уродливый меч, я плечом распахнул дверь, и один из людей Лодвайна повалился на пол, тщетно пытаясь зажать страшную рану в животе. Он не был вооружен и ничего мне не сделал, просто оказался на дороге.

Я заблокировал свое сознание от крика боли и влетел в комнату.

Я сразу понял, что Дьютифул не ошибся. Лодвайн сидел за столом, перед ним стоял стакан с вином. Вождь Полукровок с интересом наблюдал за тем, как Пэджет душит юношу.

Пэджет был силачом и мог прикончить Сивила одним движением руки, если бы захотел. Вместо этого он схватил его за шею сзади и приподнял над полом, юноша бессильно дрыгал ногами, а Пэджет давил все сильнее. Лицо Сивила стало малиновым, глаза начали вылезать из орбит, он отчаянно пытался оторвать от себя руки противника. Мерзкая короткошерстная дворняжка, тявкая, весело прыгала вокруг, то и дело пытаясь укусить Сивила за ногу. Это зрелище вызвало у меня такую ярость, что перед глазами возникла красная пелена. Я слышал лишь грохот собственного сердца. Все остальное исчезло. Я обещал себе убить обоих.