Алла Щедрина - Вопрос статуса

Жорот досадливо поморщился про себя. Все же Остис… Впрочем, условия поединка колдуна удивили. Обычная дуэль, без смертельного исхода. Ну и зачем все затевалось? Или Патриарх действительно таким способом решил поинтересоваться, как Силы отнесутся к попытке вернуть дочь?

Секундантов не было. Ни та, ни другая сторона не видела в них смысла — формулу призыва Сил на дуэль-судилище прекрасно знали все, сейчас ее произнесли Мервин и Жорот.

Затем душелич и колдун поклялись, что не имеют при себе амулетов и не использовали наложенных заклятий. Проверять правдивость их клятв, кстати, никто не стал. Все по той же причине — обманывать сейчас, уже в рамках ритуальной дуэли, себе дороже. Вплоть до того, что поединок мог закончиться, не начавшись, бывало и такое. Например, когда один из противников оступался еще на подходе к барьеру и вывихивал, а то и ломал себе что-нибудь. Тогда поединок им считался проигранным, несмотря на то, что реально не начинался.

Схватка была стремительно-короткой. Первым успел ударить душелич, заклинание разбилось о выставленный щит, Жорот ответил ударом ледяного замедления. Остис парировал огненным щитом — среди некромантских заклинаний были только нападающие, щитовые некроманты волей-неволей брали из арсенала стихийников. Противники обменялись еще парой заклинаний, прежде чем Жорот допустил ошибку. Остис кинул двойное (силен, ничего не скажешь!), а колдун, парировав первое, не успел выставить щит перед вторым.

Обычно драка велась до двух-трех пропущенных заклинаний. Поскольку в поединках не до смерти заклинания применялись только удерживающие, оглушающие, обездвиживающие и тому подобное, и пострадавший мог попытаться справиться с уже действующим заклятием. Жорот понял, что он поймал, почти сразу — Щупальца тьмы. Его запястья оказались перехвачены серыми лентами, словно из сгустившегося тумана. Колдун не мог двинуть руками — ленты удерживали не хуже веревок. Тут же резанула боль, впечатление было, что они прожигают плоть. Некромантское заклинание, на него лучшая управа — огонь, но у Жорота он был слишком слаб. Впрочем, лед тоже пойдет.

Остис остановился, глядя на противника и явно собираясь предложить сдаться. Но даже сказать ничего не успел — колдун использовал заклинание охлаждения на максимуме, резко рванулся. Серые ленты осыпались ледяными кристалликами, Жорот наверняка заработал обморожение, но освободился. И заодно частично уменьшил боль от ран, но, несмотря на это, ощущения были мучительнейшие.

Остис растерялся на миг, но тут же кинул в противника очередное заклятие. Колдун тоже ударил, но не сдвоенным, как Остис, а четырьмя одновременно. Это было на грани возможностей, теперь Жорот даже щит выставить не мог. И вести бой с помощью магии тоже, как минимум, ближайшую минуту. Что, практически, означало проигрыш. Но у колдуна уже выбора не было — либо он закончит бой немедленно, либо он проиграл. Поскольку рвущую, все усиливающуюся боль, он сможет вытерпеть дюжину-другую секунд, не больше.

От заклинания Остиса колдун увернулся и, словно под ускорением, смотрел, как защита душелича гасит два его заклятия — обездвиживания и замедления. И как Остис успевает поставить щит перед третьим — оглушающим, а четвертое — удерживающее, фиксирует некроманта. Колдун добрался до противника, когда тот почти высвободился, жестко заломил парню руку, приставил кинжал к горлу.

— Сдаешься?

Душеличу ничего не оставалось, как признать поражение.

Колдун еле вытерпел, пока Мервин — как страшно медленно! — подтвердил поражение. Ларсен, едва аристократ замолк, открыл телепорт и потащил друга за собой.

Жорот от боли уже ничего не соображал. Единственное на что его хватало — возобновлять барьер, который поставил перед боем, чтобы его ощущения не передавались по связям. Портал вывел в кабинет Ларсена. Целитель сделал резкое движение, Жорота буквально швырнуло спиной вперед, он оказался сидящим в кресле, прикрученный к нему ремнями, так, что двинуться не мог.

Арика, которая тоже вышла из телепорта, удивленно уставилась на эту сцену.

— Что…

Ларсен поднял рукава мантии Жорота, Арика посерела. Действительно, зрелище было еще то. Там, где ленты Щупальца касались кожи, плоть почернела, сочась гноем и едва не отваливаясь кусками.

Льюсилла, вышагнувшая из портала предпоследней, перед Роджером, упала в обморок. Робот успел ее подхватить, Ларсен сквозь зубы бросил:

— Положи где-нибудь, некогда с ней сейчас.

Одновременно целитель приложил к рукам колдуна обезболивающий амулет. Стало полегче, но не слишком.

— Арика! Ко второй руке, делай то же, что я…

Следующие несколько минут были похожи на кошмар. Ларсен вычищал сгнившую плоть, женщина, по мере сил и возможности, старалась делать то же самое.

— Чем быстрей, тем лучше, — все так же, сквозь зубы, бросил Ларсен, — пусть даже прихватишь здоровую ткань. Эта гадость слишком быстро распространяется… Наконец! Замени девочку.

В комнате появился Мортер, который, мигом сообразив, что к чему, принялся за дело.

Арика выпрямилась, но вместо того, чтобы уйти, встала за спиной кресла и положила руки мужу на плечи, разделяя боль. Жорот протестовать даже и не пытался, мало того, что жена не послушается, так он, скорее, вообще не смог бы сказать ничего членораздельно. Даже по связи.

Еще пара минут и Ларсен с Мортером закончили, напоследок сняв часть кости — на одной руке пришлось убирать два подгнивших пятна, на другой одно.

— Ты там живой? — уточнил Ларсен.

— Да, — выдавил колдун, поднимая голову. Лицо блестело от пота — обезболивание не справлялось. — Успели. Я уж решил, ампутировать придется.

— Знаешь, немногим отличается, — выдохнула Арика, стараясь не смотреть на дело рук целителей. А если учесть, что она еще и боль на себя тянет…

«Спасибо и… прекращай свое самоистязание. Уже все.»

«Вот долечат, тогда и прекращу», — упрямо отозвалась жена.

Ларсен тем временем залил раны на обеих руках лекарством и накрыл левое запястье ладонями. Морвин, покачав головой, выпрямился.

— Я не рискну.

— Неважно, — отозвался Ларсен. — Спасибо.

Светловолосому целителю потребовалось больше четверти часа, чтобы рука стала невредимой, лишь кожа на запястье была гораздо светлей, чем на кисти. После этого Ларсен переключился на вторую руку. Пока он занимался ранами, Морвин привел Льюсиллу в чувство. Магичка села, выпрямившись, на лежанке, но в сторону Жорота и Ларсена старалась не смотреть. Мортер, посчитавший свой долг целителя выполненным, перестал обращать на аристократку внимания. Зато прицепился к Жороту, решив не сдерживать здоровое любопытство.