Ульрике Швайкерт - Кровная месть

Сеймоур, который до сих пор лишь делал вид, что отступает, нанес целую серию быстрых ударов, и меч Франца Леопольда отлетел в сторону. Иви прыгнула к ним и подхватила меч.

— Так, а теперь давайте покончим с этой враждебностью. Я признаю, что держать все в секрете, наверное, было ошибкой, но мы думали, что так будет лучше. А теперь настало время открыть правду, и я расскажу вам все, что вы захотите узнать.

— Сеймоур ее брат! — прокряхтел растерянный Лучиано.

— Да, естественно. Ты уже знал, что он необычный волк. Но твоя наблюдательность распространялась только на Иви, — произнесла Алиса.

Лучиано пожал плечами и невесело улыбнулся.

— Да, правда, для меня он долгое время был обычным волком.

Алиса закатила глаза, но потом ее взгляд упал на левую руку Сеймоура.

— Вы посмотрите только, у него… у него третий браслет из клох аир! Значит, он и есть тот оборотень, которого выбрала стая?

— И да, и нет, — сказала Иви. — Я готова рассказать вам его историю, если Лео не будет вести себя так враждебно.

— Это я веду себя враждебно?! — возмущенно воскликнул венец. — Я не помню, чтобы вел себя враждебно, когда он напал на меня в первый раз!

Он обвиняюще показал на Сеймоура.

— Ты не имел права касаться моей сестры!

— Это не твое дело, — парировал Дракас.

— Почему же, мое, ведь твое поведение дает мне на это право. Ты презираешь Иви, потому что когда-то она была человеком, так же как и я. Я знал, как ты к этому отнесешься, и не мог допустить, чтобы такой, как ты, ранил душу Иви.

— Душу, — усмехнулся Франц Леопольд. — Она потеряла ее, когда стала вампиром.

— Возможно, — сказал оборотень. — Об этом я не могу судить. Но у нас у всех есть чувства, и я не допущу, чтобы ты топтал их!

— Этого больше не будет, — сухо сказал Франц Леопольд. — Ни одна нечистокровная не достойна моего внимания.

И с этими словами он, высоко подняв голову, покинул кладбище.

— Проклятый идиот! — крикнул ему вслед Лучиано. — Ты недостоин даже смотреть на Иви, настолько она выше тебя, независимо от того, какая кровь течет в ее жилах!

Сеймоур подошел к Иви и положил руку ей на плечо.

— Сестричка, должен сказать, это был очень неудачный выбор. Дракас не тот вампир, которому можно отдать свое сердце.

— Если у меня вообще еще есть сердце, — пробормотала она и положила руку на грудь, прислушиваясь к себе. — Но здесь очень больно, значит, у меня еще есть что-то похожее на сердце.

— А сколько же тебе лет? — спросила Алиса, чтобы отвлечь Иви. — Можно я угадаю?

— Пожалуйста.

— Я сказала бы, что не меньше ста.

Иви слабо улыбнулась.

— И как ты это поняла?

Они сели на покрытые мхом могильные камни. Сеймоур оставался рядом с сестрой. Он был гораздо выше ее, и она прислонилась к его руке.

— Просто я предположила, что ты носишь браслет с самого начала. Ну, с момента мирных переговоров прошло почти девяносто девять лет…

Иви кивнула.

— Это так. Сеймоур, Тара и я носим браслеты уже девяносто девять лет без одного дня. Прошло столько времени с тех пор, как меня сделали вампиром, а Сеймоура — оборотнем. На начало переговоров мы были всего лишь людьми, пусть и особенными, так как в наших жилах текла старая магия друидов.

Алиса хлопнула себя по лбу.

— О, демоны подземного мира, и почему я сразу не догадалась. Тара — ваша мать!

— Да, — просто сказала Иви. — Мы трое присутствовали на переговорах, когда Турлох принес браслеты, которые он изготовил из клох аир. Предложение было хорошим, но они никак не могли договориться, кто из них будет носить их. Старцы, казалось, были пропитаны ядом ненависти, сильные юнцы были слишком безрассудны и хотели изменений.

— И кто это предложил? — спросила Алиса. — Это произошло против вашей воли?

Она содрогнулась при одной мысли об этом. Алиса представила себе девочку Иви и ее брата, как вампиры и оборотни договорились за их спиной, а потом отобрали детей у матери, чтобы сделать их теми, кем были сами.

— Нет, мы согласились. Это даже было нашей идеей.

Иви посмотрела на Сеймоура, человеческие глаза которого были такими же ярко-бирюзовыми, как у Иви. Он взял ее за руки.

— Да, — подтвердил Сеймоур. — Мы были молоды и преисполнены геройских помыслов, и мы увидели скорбь в глазах своей матери, когда перспектива мира снова стала отодвигаться в далекое будущее. Той ночью у нас родилась мысль стать залогом — объединенные любовью друид, оборотень и вампир. Это разбило сердце Тары, но мы не оставили ей выбора, и ей пришлось смириться.

— А в полнолуние мы совершили ритуал на могильном кургане.

— Он сделал вас бессмертными, — вмешался Лучиано. — Ну, по крайней мере Иви. Но и оборотни живут очень долго. Если бы вы остались людьми, то давно бы превратились в прах. Это было правильное решение.

Иви посмотрела на него с доброй улыбкой.

— Только тот, кто никогда не был человеком, не может прочувствовать, что теряет. Для вас все абсолютно естественно. Люди — лишь добыча в ваших глазах. А я все еще смотрю на них по-другому, и мне пришлось покинуть их общество с тяжелым сердцем. Вы никогда не знали жизнь при свете дня. Но иногда, когда наступает день, во мне просыпается непреодолимое желание остаться снаружи, чтобы послушать пение птиц и подставить лицо под теплые лучи солнца.

— Оно не теплое, а разрушительно горячее! — поправил ее Лучиано.

— Для вас. Да и для меня после превращения тоже.

Алиса посмотрела вдаль, задумчиво наморщив лоб.

— Но одного я все-таки не понимаю. Почему Сеймоур остался с тобой? Почему он живет с Лицана, а не со стаей оборотней на болотах Коннемары?

Иви и Сеймоур быстро переглянулись.

— Я не был готов оставить ее. Иви моя сестра-близнец, и я защищаю ее, куда бы она ни пошла.

— Наверное, это вызвало недовольство оборотней, — предположила Алиса.

— Да, это одна из причин, почему они обвиняют нас в предательстве и нарушении соглашения. Они говорят, что Тара на стороне вампиров, а Сеймоур скорее Лицана, чем оборотень. Поэтому они чувствуют себя обманутыми и думают, что имеют полное право не передавать камень друидам.

— Я могу понять оборотней, — сказал Лучиано, не обращая внимания на рычание Сеймоура. — Это немного попахивает жульничеством. Каждый из избранных должен был жить со своим кланом.

— Но у них в руках был клох аир, — мрачно возразил Сеймоур.

— Они имели на это право! Жребий решил, что первые девяносто девять лет он будет принадлежать им, — сказала Иви.

— А что, если Сеймоур объявит о своем желании жить со своей стаей? Возможно, тогда все нормализуется и угроза войны исчезнет, — робко предположила Алиса.