Дэвид Геммел - Троя. Повелитель Серебряного лука

У нее пересохло во рту, и девушка почувствовала, как ужас начал скрести ее желудок. Может, она тоже скоро умрет? А Геликаон погибнет с перерезанным горлом, его бросят лежать без оружия? Ее руки дрожали. Скоро враг прорвется через ряды уставших защитников и окажется в мегароне. Она представила, как они бегут к ней с лицами, искаженными яростью и вожделением. Странно, но эта картина успокоила ее.

— Я не жертва, которая терпеливо ждет, пока ее убьют, — произнесла она вслух. — Я — Андромаха.

Из покоев царицы выбежала Кассандра.

— Нам нужны еще повязки, — сказала девочка.

— Дай мне ножницы. — Андромаха протянула к ней руку.

Кассандра отдала ей ножницы, девушка нагнулась и отрезала свое длинное белое платье до колен. Кассандра захлопала в ладоши.

— Позволь мне помочь! — воскликнула она, когда Андромаха попыталась отрезать подол платья по кругу. Девочка взяла ножницы, быстро отрезав ткань. Нижняя часть платья Андромахи упала на пол.

— Я тоже хочу! Отрежь и мое! — закричала Кассандра.

Андромаха присела рядом с девочкой и быстро отрезала тонкую ткань. Кассандра подхватила ее и убежала. Андромаха пошла за ней в комнату и взяла там лук. Вернувшись в галерею, она подняла колчан стрел и закинула его на плечо.

— Страх помогает воину, — сказал ей однажды отец. — Он похож на горящий огонь. Этот огонь жжет мускулы, делая их сильнее. Паника наступает, когда огонь выходит из-под контроля, и лишает воина храбрости и гордости.

В ней все еще был страх, когда она смотрела вниз на сражение, происходящее в дверях. Но паника прошла.

Двести двенадцать микенских воинов терпеливо стояли перед храмом Гермеса, ожидая приказа начать битву. Они были немного напряжены, потому что слышали удаленные звуки битвы и крики умирающих людей, эхом разносящиеся над городом. Некоторые воины шутили, другие болтали со старыми товарищами. Высокий Каллиадес с огромным щитом, прикрепленным к спине, прошелся вдоль статуй, которые стояли снаружи храма. «В лунном свете они кажутся почти настоящими», — подумал он, глядя в лицо Гермеса, крылатого бога путешественников. У него было молодое лицо, чуть старше, чем у юноши, крылья на сандалиях были прекрасно сделаны. Дотянувшись, он коснулся толстыми пальцами камня. К нему подошел Одноухий Банокл.

— Говорят, они привозят египетских скульпторов, — сказал он. — Мой дядя однажды был в Луксоре. Он рассказывал, что у них там есть статуи высокие, как горы.

Каллиадес посмотрел на своего друга. Банокл уже надел свой шлем, закрывающий все лицо, и его голос звучал немного приглушенно.

— Должно быть, ты потеешь в этом шлеме, как свинья, — предположил Каллиадес.

— Лучше быть наготове, — ответил Банокл.

— Для чего?

— Я не доверяю троянцам. У них тысяча человек на Великих стенах.

— Ты никогда никому не доверяешь. Разве они не открыли нам ворота? Они служат новому царю. Никаких неприятностей для нас, — засмеялся Каллиадес.

— Никаких неприятностей? — переспросил Банокл. — Ты действительно так думаешь? Должен был состояться небольшой бой. Фракийцы должны были взять крепость, а мы — разобраться с гостями на пиру. Все идет не очень хорошо, Каллиадес.

— Мы исправим это, когда они нас позовут. — Каллиадес показал на статую женщины со снопом колосьев в одной руке и мечом в другой. — Я узнал большинство богов, но кто это?

— Я не знаю. Возможно, какое-то троянское божество, — пожал плечами Банокл.

Крепко сложенный воин с черной бородой квадратной формы появился из переулка и направился к ним.

— Что нового, Эрутрос? — спросил Банокл.

— Есть хорошая и плохая новость. Ворота открыты, — ответил он. — Это долго не продлится.

— А плохая? — поинтересовался Банокл.

— Я разговаривал с Коланосом. Аргуриос сражается на стороне троянцев.

— Во имя Гадеса, я не думал, что это возможно, — воскликнул Каллиадес. — Когда стало известно, что он — предатель, я не поверил в это ни на секунду.

— Я тоже, — согласился Банокл.

— Ну, я надеюсь, это не я его убью, — сказал Эрутрос. — Этот человек — живая легенда.

Каллиадес отошел от своих друзей. Он не боялся этого боя. Его не беспокоило, что предстоит сражаться в незнакомом городе. Ему казалось, что мир просто делится на овец и львов. Микенцы были львами. Любой, кого можно победить, — овца. Это был естественный порядок, который был понятен Аргуриосу. Именно он первым рассказал ему эту теорию. Теперь Аргуриос, микенский лев, сражался рядом с овцами. Это было бессмысленно. Еще хуже, чем то, что во главе Каллиадеса и его друзей стоял Коланос. Его называли Победителем Духов, но Презренный было более подходящее для него прозвище. Потому что в первый раз, с тех пор как они высадились, Каллиадес чувствовал беспокойство.

Он сражался с Аргуриосом у Партхи и в Фессалии, на Афинских равнинах. Он брал башни и штурмовал города вместе с ним, сражался плечом к плечу с ним во многих боях и сражениях. Аргуриоса никогда не интересовали добыча и деньги. Всю свою жизнь он служил царю. Во всем мире нет столько золота, чтобы купить такого человека, как Аргуриос. Как это возможно, что он предал микенцев и присоединился к врагам троянцам?

К нему подошел Банокл.

— Орлы удерживают фракийцев в дверях дворца. Убийца Геликаон сражается вместе с ними.

Эта новость была еще лучше. Мысль, что подлый Сжигатель заплатит за свои ужасные преступления, подняла ему настроение.

— Если будет на то воля богов, — сказал он, — я отрежу ему голову.

— И выколешь глаза?

— Конечно, нет! Ты думаешь, я — языческий дикарь, как он? Нет, его смерти будет достаточно.

— Ну, ты можешь выследить Сжигателя. засмеялся Банокл. Как только мы избавимся от орлов, я поищу более нежную добычу. Никогда прежде не развлекался с царской дочкой. Говорят, что все дочери Приама красивы. Ты думаешь, мне позволят забрать одну домой?

— Зачем тебе это? — спросил Каллиадес. — Получив золото, которое нам обещали, ты сможешь купить сотню женщин.

— Правда, но царская дочь — это особенное. Есть чем похвастаться.

— Мне кажется, тебе никогда не нужно было ничего особенного, чтобы хвастаться.

— Я обычно думал, что я — самый большой хвастун в Зеленом море, — искренне рассмеялся. Банокл, — но затем я повстречал Одиссея. Теперь цари Итаки может хвастаться. Я клянусь, что он может придумать волшебную историю о том, как наступил на дерьмо в болоте.

Вокруг них начали собираться отряды микенцев. Каллиадес увидел, что к ним идет Коланос.

— Пора заслужить свою награду, — сказал чернобородый Эрутрос, надевая шлем.