Татьяна Устименко - Звезда моей души

Меня ничуть не напугало предостережение Беонира, хотя насторожило и заинтриговало. Протянув ладонь вперед по направлению к книге, я ничуть не удивилась, когда поняла, что не могу преодолеть сияющую преграду. Я улыбнулась и заговорщицки подмигнула ниуэ:

– Ты все знал заранее, да? Так почему же ничего мне не рассказал?

– Ты ошибаешься. – Беонир отрицательно покачал головой, но меня досадно поразила неуверенность, прозвучавшая в его голосе. – Это просто логика и ничего больше.

– Может, и она, – скептично фыркнула я. – Но тем печальнее, ибо я не собираюсь уходить из Библиотеки, не заполучив эту книгу. Ведь мы пришли сюда только ради нее. Я должна придумать, как преодолеть защитный барьер.

Мы несколько раз обошли постамент кругом, ища лазейки, но поиски не увенчались успехом.

– Нет, так у нас ничего не выйдет. – Я задумчиво положила ладонь на плечо юноши, тревожно поглаживающего свой лук. – Беонир, возможно, твоя замечательная логика подскажет, что делать? – Я постаралась произнести эту фразу спокойно и миролюбиво, ничем не выдавая своих подозрений, хотя почти на сто процентов была уверена – Беонир скрывает от меня какую-то важную информацию. Вполне вероятно, что он не врал, а просто недоговаривал. Но ведь конец лжи еще не обозначает начало правды, не так ли?

Юноша неуверенно помялся, но вскоре решился и заговорил:

– Честно говоря, я хотел предложить тебе прочесть то, что написано на этих страницах. Не просто же так книга на них открыта?

– Какой ты молодец! – Старательно изображая восторг, я порывисто обняла опешившего от моей реакции юношу и вперила испытующий взгляд в книгу.

Руны, начертанные на страницах фолианта, двигались, расплывались и двоились самым непредсказуемым образом, словно живые. Они объемно обрамляли картинки, но бьющий прямо в глаза свет мешал различать составленные из знаков слова. Беонир, который вообще не слишком-то жаловал свет, ибо привык к полумраку подземелий, быстро прекратил это неприятное занятие и уселся на нижнюю ступень лестницы.

– Нет, это ты уж как-нибудь без меня делай! Если на нас нападет голодный песчаный тарантук, я с ним сражусь. Только уволь от таращенья в эту книженцию!

Я никогда не слышала ни о каких тарантуках, а потому приняла пышное заявление юноши за надуманную отговорку. Тактично сделав вид, что не обратила внимания на его поступок, я продолжила попытки. Ниуэ великолепно видел в темноте, но при ярком свете его острое зрение было бесполезным. Попутно я изрядно подивилась тому, что сама совершенно не чувствую боли в глазах, хотя интуиция мне подсказывала: нежелание Беонира смотреть в книгу вызвано не только некомфортными физическими ощущениями, нет – здесь присутствует и что-то другое. По какой-то личной, абсолютно непонятной мне причине Беонир категорически не желал вчитываться в текст старинного фолианта. Хотелось бы мне выяснить истинную подоплеку его упрямства…

Теоретизируя подобным образом, я постепенно привыкла к яркому свету и начала различать убористую эльфийскую вязь.

– Я вижу слова! – радостно сообщила я. – Но это какое-то древнее наречие, сложное и неоднозначное… Я понимаю только отдельные фрагменты текста, остальное от меня ускользает.

– Диктуй мне, – неожиданно предложил ниуэ и подобрал валяющуюся на полу щепку. – Диктуй, а я буду писать буквы, которые потом ты попытаешься расшифровать…

Песок, покрывающий пол пещеры и смешанный с мелким гравием, оказался идеальной основой для начертания букв, которые я, щурясь и запинаясь, медленно диктовала юноше. На одно предложение у нас ушло никак не меньше получаса. Беонир поставил точку и вздохнул так шумно, словно уже одолел не менее десятка придуманных им тарантуков.

А я начала переводить:

– Тяжкие, тверже, сталь, свет… Беонир, кажется, я поняла. Это стихи, и мы сейчас прочли первую пару строчек!

– И как они звучат? – с любопытством спросил юноша, взирая на меня с необъяснимым страхом и уважением.

– «Годины тяжкие настали, но свет волшебный – тверже стали» – я бы перевела ее так.

– Похоже на правду, – хмуро кивнул ниуэ. – Этот свет и правда тверже любой преграды. Что там дальше?

– Терпение, – подбадривающе улыбнулась я. – Судя по всему, наша работа только началась, тут еще несколько строк имеется.

Мы вдохновенно продолжили наш кропотливый труд. Как-то незаметно пролетели два часа, и лишь после того, как Беонир разогнул затекшую спину, поднялся с колен и отряхнул с рук песок, я смогла прочесть таинственное послание целиком:

Годины тяжкие настали,Но свет волшебный – тверже стали,Коль жизнь тебе не дорога,Читай, чтоб победить врага.

Ты – кто вступил на длинный путь,Клинок свой верный не забудь,Секрет судьбы перед тобой,Хранимый радужной игрой.

Мы устало сидели на нижней ступеньке лестницы, а Беонир сердито критиковал переведенные мною стихи:

– В последней строке присутствует какая-то противоречивая чушь! Да и все остальное ни капельки не лучше. Если свет и так тверже стали, то зачем еще нужен клинок? И какая радужная игра имеется в виду? Ты что-то напутала, Йона.

Обескураженная содержанием стихотворения ничуть не меньше его, я удрученно потерла слезящиеся глаза:

– Нет, Беонир, здесь нет ошибки, все верно, просто мы не понимаем смысла, вложенного в эти строки.

– Ага, наверное, так, – уныло согласился со мной юноша. – Мы тупые недоумки – во всяком случае, я уж точно таковым являюсь. Не зря меня Ребекка дураком обзывала!

– Ты, кажется, тут специалист по логике? – напомнила я. – Вот и продолжай рассуждать логически, авось придумаешь нечто действенное.

Беонир старательно нахмурил лоб, пытаясь оправдать мои ожидания. Похоже, на сей раз он не притворялся и действительно хотел мне помочь.

– Может, рукой эту стену не пробьешь, а вот клинком – запросто? – предположил он.

Вскочив со своего места, он подошел к все еще не приходящей в сознание Ребекке и извлек из ножен один из ее акинаков. Я хотела остановить Беонира, но не успела, засмотревшись на его стройную фигуру. Ах, каким красивым показался он мне в этот момент! Светлые волосы растрепались вокруг мужественного лица, в свете защитного поля полыхая огненными языками, все тело словно бы вытянулось в струну, а клинок заиграл серебряными отблесками… Нет, он словно запел в его руках. Я с трудом отвела взгляд от прекрасного юноши и мысленно подивилась, неужели Ребекка еще не увлеклась им всерьез, по-настоящему?