Юлия Набокова - Волшебница-самозванка

Селена наклонилась надо мной, и ее губы прижались к моему лбу.

– Прощай... сестричка!

Зашелестели шаги, хлопнула дверь, и я осталась в полной тишине. Моя душа беспомощно металась в непослушном теле, так же как во сне, я барахталась в темном колодце. Я задыхалась от страха, но не могла ни вздохнуть, ни крикнуть.

Мой кошмар сбылся. Я падала вниз, и некому было протянуть мне руку. Тьма окутала меня, и надо мной не было даже окошка неба. А Селена присвоила себе мое имя, мой характер, мои повадки и мою жизнь. И собиралась присвоить моего любимого. И самое страшное заключалось в том, что я не сомневалась, что моей ловкой сестричке это удастся.

Наверное, прошло не больше пяти минут. Мне показалось – минула вечность, прежде чем в коридоре послышались взволнованные голоса, и в комнату вошли Ив и Селена.

Пока ведьма закрывала дверь, рыцарь подхватил мое тело с пола, и на мгновение мне показалось, что он раскрыл подлый замысел Селены и понял, кто перед ним. Но он всего лишь смахнул книги и бумаги со стола и уложил меня на дощатую поверхность. Затем наклонился, проверив отсутствие дыхания, и отошел к тщательно всхлипывающей Селене.

– Она умерла? – трагическим шепотом осведомилась она.

И вслед за этим раздался очередной гром рыданий, а голос Ива мягко утешал:

– Не надо, малыш... Такова судьба.

Готова поспорить, он обнимал эту нахалку, а она прятала злорадную улыбку, уронив голову ему на грудь!

– Я – чудовище, чудовище! – шептала Сэл.

Моим собственным голосом. Если бы я могла, я бы вздрогнула. Это и в самом деле жутко: тело – отдельно, голос – отдельно. Но все, что мне оставалось,– только изображать хладный труп и наводить тоску на окружающих.

Наконец, Селена издала заключительный пронзительный всхлип и, судя по всему, изобразила глубокий обморок, осев в руки рыцаря. Потому что Ив вскрикнул мое имя и произнес:

– Бедняжка, у тебя такое доброе сердце. Селена бы по тебе так убиваться не стала, – добавил он, выходя за дверь и вынося бездыханную самозванку на руках.

Воображение живо нарисовало мне, как осторожно он прижимает ее к груди, с какой нежностью смотрит в ее лицо, быть может, даже прикасается губами к ее виску, будучи уверенным, что целует меня. Последними словами, которые донеслись до меня прежде, чем захлопнулась дверь, была фраза, которую я все это время желала от него услышать...

Долго, бесконечно долго тянулось время. Долго, невероятно долго я ждала. Чего? Чуда. Которое вернет мне движение, которое даст способность видеть, говорить и защищать себя и Ива. Или вмешательства Совета, который все видел и теперь без труда разрушит чары Селены.

Конечно, к Совету у меня была масса вопросов, куча претензий и парочка пожеланий, не самых лестных для адресата, но сейчас мне больше не на кого было надеяться.

Скрипнула дверь, послышались шаги, и чья-то теплая ладонь опустилась на мою руку.

– Прости меня, – прошептал самый родной голос в мире. – Прости. Я не желал тебе зла. Но я должен был сделать этот выбор. Или ты, или твоя сестра. Тебе лучше меня известно о старинном предсказании. Одна из вас должна была уйти. Я не мог позволить, чтобы это была Яна. Ты бы убила ее, не задумываясь, а она бы не смогла. Исход вашей встречи был предрешен. Но я не мог этого допустить. Я передал твоей сестре свой дар, чтобы усилить ее способности и оградить от твоей магии. Я ведь был неподвластен твоим чарам, и с моим даром у нее появился шанс выжить.

Я безмолвно застонала. Ив, глупыш, что же ты наделал? Так вот почему заклинание Забвения сработало таким странным образом! Я выжила, но я – живой труп, который все считают мертвым. А ты потерял все преимущества над Селеной и теперь совершенно беззащитен и даже не можешь отличить ложь от правды.

– Прости, – еще раз повторил рыцарь, сжав мою неподвижную ладонь. – Видит бог, мне было невероятно сложно тебя обманывать. Сколько раз я хотел уйти, но Совет не позволял. И мне вновь и вновь приходилось лгать и играть роль безумно влюбленного, чтобы время от времени оказывать влияние на твои поступки, препятствовать некоторым злым делам и стараться пробудить в тебе добро – увы, тщетно. Твои мысли и твои деяния ужасали меня тем сильнее, чем больше я узнавал тебя. И лишь одно в тебе восхищало меня – ты умела любить. По-своему пылко, ревниво оберегая меня от других и отчаянно стремясь удержать рядом с собой. Я не заслужил этого, Сэл. Я предал твою любовь, чтобы спасти свою. Прости и найди покой в другой вселенной. Прощай...

Всего лишь на мгновение его губы коснулись моих, но вместе с этим поцелуем ко мне вернулась жизнь: по телу прошла теплая волна, глаза распахнулись, и с губ сорвался полувздох-полукрик.

– Селена?!

– Тише, глупый! – Я вскочила со стола и зажала ему рот рукой. – Если не хочешь похоронить меня второй раз. Тогда точно ни свадебного путешествия на Мальдивы, ни поездки с детишками в Диснейленд, ни еженедельных набегов в «Мегу» нам не светит.

– Яна? – изменился в лице рыцарь, убирая мою руку от своих губ, но только для того, чтобы перевернуть ее и покрыть поцелуями. – Что тут произошло?! Но это платье, эта прическа! И она – она ведет себя точь-в-точь, как ты!

– Все объяснения потом. Сначала мне надо завершить одно дельце. Кстати, насчет дара, переданного мне, поговорим отдельно! – строго добавила я, поглядывая на дверь. – Где моя драгоценная сестричка?

– Рыдает в спальне. Выставила меня за дверь, чтобы я не мешал оплакивать ее горе.

– Понятно. С трудом скрывает злорадство. Боится выдать свою радость, – резюмировала я, вытянув руку.

Книги и бумаги, сброшенные на пол, послушно взлетели в воздух и опустились на стол ровными стопками. Рядом с ними возникла бутылка холодной минералки – лучшее средство от истерики, которое еще никогда меня не подводило. А сейчас я была близка к ней, как никогда.

Сделав несколько больших глотков живой водицы, я выдернула шпильки из волос.

Отлично. Каким-то неведомым образом поцелуй Ива снял заклятие Селены. Быть может, дело в даре, который он мне передал и который почувствовал бывшего хозяина. Быть может, в любви, которую не обманешь нелепыми переодеваниями. Кстати, об одежде. Я прикрыла глаза и почувствовала, как спала с меня тяжесть старинного платья, и мое тело обхватила легкая ткань любимого сарафана. Хорошо почувствовать себя самой собой! Где-то за дверьми раздался вскрик, и по коридору застучали шаги.

– Исчезни, – велела я Иву, мысленно отправляя его в долину откуда мы дали отпор оркам в самый первый день знакомства.

За пару часов он как раз вернется обратно. А к тому времени все уже закончится.

Распахнулась дверь, пропустила взбешенную Селену в платье, надетом задом наперед, и с волосами, сбившимися в ком, из которого в художественном беспорядке торчали шпильки. Сердиться на нее в таком виде было категорически невозможно.