Джон Толкин - Властелин колец

Я готовился встретить орков и троллей. За дверью уже слышались их голоса, но о чем они толкуют, я не разобрал: их тарабарский язык очень труден для понимания. Впрочем, одно-то слово я уловил — они все время его повторяли, — гхаш, или, в переводе, — «огонь». А потом им на помощь явился союзник, которого они сами панически боятся.

Кто он такой или что это такое, я понять не сумел; а главное, не знаю, можно ли победить его в единоборстве. Неснимаемый Наговор он преодолел: несмотря на мое отчаянное сопротивление, дверь начала понемногу открываться. Тогда, собрав последние силы, я произнес Запретительное Заклятие. Но дверь под напором противоборствующих сил разлетелась вдребезги — а ведь она была каменной!

Мне не удалось ничего разглядеть, ибо в комнате клубилось косматое облако — раскаленное и темное, как дым над горном. Я не успел подготовиться к встрече, и меня — к счастью! — отшвырнуло вниз, а стены комнаты с грохотом рухнули.

Над могилой морийского государя Балина воздвиглось истинно царское надгробие. Надеюсь, моего противника завалило… хотя уверенности у меня нет. Так или иначе, мы выиграли время: нас отгородил от преследователей обвал. Ох и вымотал меня этот поединок! А впрочем, чепуха, мне уже лучше… Да, так что же произошло с Фродо? Я, признаться, ушам своим не поверил, когда вдруг послышался его голосок. Мне-то казалось, что в руках у Арагорна поразительно храбрый, но мертвый хоббит.

— Я жив… и, по-моему, невредим, — сказал Фродо. — На груди у меня, наверно, громадный синяк… ну да ничего, это скоро пройдет.

— Хоббиты умеют разить без пощады, а сами, похоже, изготовлены из мифрила, — с мимолетной усмешкой заметил Арагорн. — Теперь я понимаю, как серьезно рисковал, насильно навязывая им свое общество в пригорянском трактире толстяка Наркисса. Этот орк проткнул бы насквозь и быка!

— Меня он, по счастью, проткнуть не сумел, — проговорил Фродо, потирая грудь. — Правда, мне почудилось, что я оказался между молотом и наковальней, — добавил он. Больше хоббит ничего не сказал: ему в самом деле было трудно дышать.

— Ты частенько напоминаешь мне Бильбо, — глянув на Фродо, заметил Гэндальф. — Он тоже любил удивлять своих спутников.

Размышляя о словах Арагорна и Гэндальфа, Фродо так и не смог решить, все ли они сказали, что думали.

Путники шли по коридору на юг. Неожиданно Гимли с тревогой спросил:

— Вы видите свет? Там, впереди? По-моему, это отблески пожара.

— Гхаш, — невольно пробормотал маг. — Интересно, что они имели в виду? Но деваться нам некуда, надо идти… — Он не останавливаясь шагал вперед.

Гимли был прав. Шагов через тридцать коридор круто пошел под уклон, и путники увидели низкую арку, озаряемую изнутри бликами огня. В коридоре стало светло и жарко.

Гэндальф подал им знак остановиться, вошел под арку и на мгновение замер — его осветили розоватые сполохи.

— Нам подготовили пышную встречу, — вернувшись к Отряду, сказал он спутникам, — но теперь я знаю, где мы находимся. За аркой расположен Привратный покой, через который тянется Главный Тракт, соединяющий Восточные и Западные Ворота. Миновав арку, мы свернем налево, Привратный чертог выведет нас к Мосту, мы пересечем Морийский ров, подымемся по лестнице и выйдем в Черноречье! До Ворот осталось пол-лиги, не больше. А сейчас посмотрите, как нам везет.

Путники заглянули в Привратный чертог. Он был просторней и выше, чем Двадцать первый. Посредине этого удлиненного зала двумя рядами тянулись колонны, похожие на могучие каменные деревья. Поднятые вверх ветви деревьев поддерживали теряющийся в сумраке потолок. Сперва, совсем недалеко от арки, зал рассекала широкая трещина, в которой буйно полыхало пламя, и на черных стволах деревьев-колонн дрожали кроваво-красные блики. Иногда змеистые языки пламени злобно обвивались вокруг колонн. Над расселиной клубилась дымная туча.

— Если б мы шли по Главному Тракту, нас перебили бы у этой трещины, — покачав головой, проговорил Гэндальф. — Будем надеяться, что нам повезло и она задержит наших преследователей. Однако времени терять нельзя…

Только Гэндальф это сказал, как путники услышали тяжкий грохот, угрожающие крики и звуки рога. От грохота содрогнулись каменные колонны и бессильно опали языки пламени.

— За мной! — властно приказал Гэндальф. — Если сегодня солнечный день, орки не решатся выходить из пещер. Последнее усилие, и мы спасены!

Гэндальф торопливо вышел из-под арки и побежал по Привратному чертогу на восток. Зал оказался более длинным, чем думали Хранители; но пол был ровный, и бежать им было бы вовсе не трудно, если б не их застарелая усталость. За расселиной послышались пронзительные вопли — орки заметили убегающих путников. Над головой Фродо просвистела стрела. Боромир глянул назад и расхохотался.

— Ишь, рассвирепели! — прокричал он. — А вот не устраивай другим ловушек!

— Рано радуешься! — оборвал его маг. — Впереди опасный и узкий мост.

Вскоре им открылась черная пропасть и узкая, без перил, арка моста длиной в пятьдесят-шестьдесят шагов. Гномы выстроили его столь узким, чтобы защищать Морию от врагов, если те выломают внешние ворота. Идти по нему можно было лишь гуськом. Подбежав к мосту, Гэндальф остановился, и его окружили запыхавшиеся Хранители.

— Гимли — первый, — приказал маг. — За ним — хоббиты, Леголас и люди.

Стрела клюнула Фродо в спину и, со звоном отскочив, упала на землю. Другая, проткнувшая шляпу мага, торчала из нее, как черное перо. Фродо с тревогой посмотрел назад. За расселиной, в отсветах огня, толпились черные фигурки орков — их собралось там несколько сотен. Они размахивали длинными копьями и черными, в багровых бликах, ятаганами. Все громче грохотал глубинный гром — Р-Р-Р-Р-О-К, Р-Р-Р-Р-О-К, Р-Р-Р-Р-О-К, Р-Р-Р-Р-О-К.

Леголас вынул из колчана стрелу, но, оглянувшись, испуганно вскрикнул и уронил ее. К расселине подошли два громадных тролля с длинными каменными плитами в руках: они собирались соорудить мост. Однако не троллей испугался эльф. Внезапно орки в страхе расступились, и путники увидели исполинскую тень, окутанную космато клубящейся тучей, в ней угадывалась свирепая мощь, внушающая ужас всему живому.

У расселины туча на миг замерла, и багровое пламя сейчас же поблекло, будто придушенное завесой дыма. А потом чудовищный союзник орков легко перемахнул раскаленную трещину, и поблекшие было языки пламени с приветственным гулом взметнулись вверх, радужно расцветив косматую тучу, сгусток тьмы в туче уплотнился и обрел очертания громадного человека с клинком пламени в правой руке и длинным огненным хлыстом в левой.