Джордж Мартин - Танец с драконами. Книга 2. Искры над пеплом

Кто-то схватил Квентина за плечо, факел покатился по полу и упал в яму.

— Ничего не выйдет, Квент! — прокричала бронзовая обезьяна. — Видишь, какие дикие…

Дракон, ревя как сто львов, сел между ними и дверью. Оглядев всех пришельцев, он остановил взгляд на Мерис и стал принюхиваться. «Чует, что это женщина. Ищет свою мать, Дейенерис, не понимает, почему не пришла она».

— Визерион, — позвал, вырвавшись от Герриса, Квентин. Не ошибка ли? Нет, точно: белый — Визерион. Пальцы нашарили на поясе кнут. Черного Дейенерис укротила кнутом, он сделает то же самое.

Дракон, услышав свое имя, повернул голову. Теперь он смотрел на Квентина, и за его черными зубами мерцал бледный огонь.

— Лежать, — сказал Квентин и закашлялся.

Визерион, потеряв к нему интерес, пошел к двери. Оттуда пахло кровью, бараниной и говядиной, — а может быть, он просто хотел на волю.

Кагго требовал цепи, Мерис кричала, чтобы кто-то отошел в сторону. Дракон передвигался, как человек на четвереньках, — гораздо быстрее, чем представлял себе Квентин. Вот он взревел снова, а следом загремели цепи и загудела тетива арбалета.

— Нет! — завопил Квентин, но было поздно. Болт отскочил от шеи Визериона и улетел в темноту. За ним тянулся огненный, красный с золотом след — драконова кровь.

Достать другой болт дурак-арбалетчик не успел: драконьи зубы сомкнулись вокруг его шеи. Из пасти тигровой маски хлынуло пламя, глаза под ней лопнули, бронза начала плавиться. Визерион, оторвав клок мяса, уронил горящее тело на пол.

Другие наемники отступали — такого даже Крошка Мерис переварить не могла. Визерион, повертев головой между ними и добычей, оторвал у мертвеца ногу.

— Визерион! — крикнул Квентин уже громче, развернув кнут. Он сделает это. Он может. Для того отец и посылал его на другой край земли. — ВИЗЕРИОН! — Кнут щелкнул, в склепе раздалось эхо.

Дракон поднял голову, сощурил золотые глаза. Из ноздрей вились струйки дыма.

— Лежать! — Нельзя, чтобы он учуял страх. — Лежать! — Квентин хлестнул Визериона по морде. Тот зашипел.

Потом зашумели крылья, воздух наполнился пеплом, и чудовищный рев сотряс обугленный склеп. Геррис звал принца, здоровяк орал:

— Сзади, сзади!

Квентин обернулся, заслоняя согнутой рукой глаза от жгучего ветра. Рейегаль. Зеленого зовут Рейегаль.

Подняв кнут, он увидел, что ремень вспыхнул. Рука тоже горела… Он весь горел. «Надо же», — подумал Квентин — и зашелся в истошном крике.

Джон

— Предоставьте этих людей их собственной участи, — сказала королева Селиса.

Джон ждал от королевы чего-то подобного и все-таки был потрясен.

— Ваше величество, в Суровом Доме мрут от голода тысячами. Среди них много женщин…

— И детей тоже. Как это грустно. — Королева поцеловала дочь в щеку — не тронутую серой хворью, как невольно отметил Джон. — Нам жаль их, но это не должно влиять на наше суждение. Притом они слишком малы, чтобы стать солдатами в армии короля. Лучше всего для них будет, если они уйдут в свет.

Принцесса Ширен стояла рядом с матерью, Пестряк устроился на полу, поджав ноги. Сир Акселл Флорент возвышался за спиной королевы, Мелисандра Асшайская держалась ближе к огню, и рубин на ее горле пульсировал светом. У красной женщины была своя свита: оруженосец Деван Сиворт и два гвардейца, оставленные ей королем.

Защитники королевы, сверкая доспехами, выстроились вдоль стен: сир Малегорн, сир Бенетон, сир Нарберт, сир Патрек, сир Дорден, сир Брюс. При таком количестве кровожадных дикарей, наводнивших Черный Замок, Селиса не отпускала от себя своих рыцарей ни днем, ни ночью. «Никак, боится, что ее украдут? — взревел, услышав об этом, Тормунд. — Надеюсь, ты ей ничего не говорил про мой член, тут любая женщина напугается. А мне всегда хотелось усатенькую».

Теперь Тормунду будет не до смеха, но времени здесь терять больше нечего.

— Простите, что побеспокоил ваше величество. Этим займется Ночной Дозор.

— Вы все же намерены выступить в Суровый Дом, по глазам вижу. — Королева раздула ноздри. — Вопреки моему совету предоставить этих людей собственной участи вы продолжаете безумствовать. Не отрицайте!

— Я поступлю так, как сочту наилучшим. При всем уважении к вашему величеству, Стеной командую я.

— Отвечать перед королем тоже будете вы. И за это решение, и за все остальные. Раз вы глухи к голосу разума, поступайте как знаете.

— Кто возглавит этот поход, лорд Сноу? — осведомился сир Малегорн.

— Хотите предложить себя, сир?

— Поищите других дураков.

— Я поведу их! — вскочил, звеня колокольчиками, шут. — Мы войдем в море и снова выйдем на сушу. На дне морском мы оседлаем морских коньков, и русалки будут дуть в раковины, возвещая о нас, да-да-да!

Все, кроме Джона, засмеялись. Даже королева изволила улыбнуться.

— Отсиживаться за спинами братьев не в моих правилах — я возглавлю их сам.

— Нам остается лишь одобрить столь благородный порыв. — Королева поднесла к губам чашу с вином. — О вас, без сомнения, сложат трогательную песню, а у нас будет более разумный лорд-командующий. Поговорим теперь о другом. Будь так добр, Акселл, пригласи сюда короля одичалых.

— Слушаюсь, ваше величество. — Акселл вышел и миг спустя возвестил: — Геррик из дома Рыжебородых, король одичалых.

Высокий, длинноногий, плечистый Геррик получил, как видно, в подарок обноски короля Станниса. Одет в зеленый бархат и короткий плащ с горностаем, рыжая грива вымыта и расчесана, бородка подстрижена — ни дать ни взять южный лорд. Войди он в тронный зал Королевской Гавани, никто и ухом бы не повел.

— Мы признаем Геррика полноправным правителем, — молвила королева, — поскольку он происходит по прямой мужской линии от их великого короля Реймуна Рыжебородого. Узурпатор Манс-Разбойник, с другой стороны, был рожден от простой женщины и одного из братьев Ночного Дозора.

Геррик происходит не от Реймуна, а от его младшего брата. Да хоть бы и от Реймунова коня, вольный народ с правом рождения не считается. «Они ничего не знают, Игритт. Хуже того, не хотят знать».

— Геррик любезно согласился отдать руку своей старшей дочери моему дорогому Акселлу, дабы Владыка Света соединил их священными узами. Средняя его дочь в тот же день выйдет за сира Брюса Баклера, младшая — за сира Малегорна с Красного Пруда.

— Желаю вам счастья с вашими нареченными, сиры, — склонил голову Джон.

— На дне морском люди женятся на рыбах, — поведал Пестряк. — Да-да-да.

— Где три свадьбы, там и четыре, — продолжала Селиса. — Вель, думается мне, тоже пора пристроить. Я хочу выдать ее за моего верного рыцаря сира Патрека с Королевской Горы.