Казнь и козни дочери смерти - Лин Элли
— Мне пришла одна мысль, — задумчиво продолжила герцогиня. — Если девочки будут двойняшками, то никто не посмеет им что-то сказать. Они будут связаны, да жить будут ради друг друга. Я создам для Делии причину жить, если Ремеус свяжет нити жизни двух девочек.
Боль в голове затухала, но вопросов меньше не становилось. Феония жила ради Делии? Как такое возможно? Хоть Делия и помнила историю Кайдиса и Вартимея, мальчиков из графского рода Рантел, она не понимала, как на духовную связь и переплетение судеб могла решиться Розанна! Знала ли Феония это? Если она знала… Сердце Делии кольнуло в груди.
Нет, она не может сейчас это знать! Делия не позволит ей узнать эту правду. Феония настоящая дочь Тимеев. Самая настоящая, она ее сестра — единственная, неповторимая. Она ее лучик света!
Делия перевела взгляд вниз, на свои дрожащие пальцы и вдруг почувствовала, как по щекам текут слезы.
— А мои чувства к Феонии настоящие? — шептала она про себя. — Кайдис… Как ты живешь, зная правду?
Как бы усиленно Делия не задавалась вопросами, видение в мире душе продолжалось.
— Но все же не забывай, что Делии будет нужна мать, — наставляла богиня. — Так что не отказывайся от этой роли.
— Но справлюсь ли я? Я не знаю, как себя должна вести мать…
Хоть глаза Аммонии и были сокрыты повязкой, взгляд ее, казалось, смотрел прямо в душу.
— Матери и отцы… В вашем мире, особенно в этой империи вы зовете богов «родителями» благословленных детей, но разве хоть одно из этих божеств имеет право считаться родителем? Из-за нас в людях зарождаются ядра, растущие от боли, отчаяния и страданий. Эти ядра церковь считает высшей степенью благодати, и не каждый, подобно тебе, знает, что это не так… Мертвые боги разнесли свои силы среди народа как хворь, а некоторые Осколки, подобные мне или Ремеусу, заразили своей силой людей по ошибке… Мы не достойны звания родителей. Родителями детям могут быть только люди, и ты, Розанна, помяни мое слово, станешь отличной матерью.
— Откуда столько уверенности? — все еще оставаясь спокойной, задавалась вопросом Розанна. В прежние годы она бы со слов Аммонии усмехнулась, но сейчас сохраняла лицо. — Я настолько слабохарактерна, что лишила себя всех чувств и нитей привязанности.
— Ты обычный человек, и это главное. Тебя не пугают предрассудки о проклятых богах, ты достаточно умна, чтобы понять, что религия Итевы в нынешнем ее виде неправомерна. Ты сможешь любить любое дитя по-своему, но главное — ты не станешь считать Делию злом. Если при первой жизни у нее будет как минимум один человек, ради которого она захочет сохранить человечность, то мы сможем справиться с бедствием и все пережить.
— И почему череда бедствий, войны и чумы пройдет именно в годы жизни моих детей? — хотела бы возмутиться Розанна, но ее вопрос прозвучал сухо, будто студент задавал вопросы преподавателю. — И почему для окончания войны понадобится дитя смерти? На эти вопросы, богиня, вы ответы мне так и не дали.
— У Осколков, в годы их сотворения, было откровение о том, что однажды начнется война. Породит эту войну один из артефактов крупных Осколков. Ты ведь уже знаешь, что из себя представляют наши артефакты? Артефакты — это квинтэссенция наших сил. Мы вложили в них большую часть наших душ, чтобы даже в случае нашей смерти артефакты несли пользу людям. Вот только… Не все божества сделали свои артефакты неживыми вещами. Некто в секрете от нас додумался отдать половину своих сил живому существу… Точнее сказать, человеку. Роаналь, мой глупый братец, Осколок веры и сомнений. Он посчитал, что, сделав артефакт человеком, он тем самым докажет, что больше всех любит ваш смертный народ. Но тот выбранный им человек со временем лишился рассудка, он уничтожил большинство артефактов, да и богов, а после сбежал. Теперь нам ничего не остается, кроме как…
Не успела богиня договорить, как пространство вокруг вновь окрасилось черным. Ответ повис в воздухе, и Делия еще сильней разозлилась.
— Смотритель, что происходит?! — закричала она и крик ее был настолько отчаян, что скорей напоминал рык.
Чернота вокруг становилась все темнее и темнее, рук и ног было уже вовсе не разглядеть. Когда тьма окончательно захватила в плен Делию, дочь смерти почувствовала, как откуда-то доносится свет. В этот раз он лился не из маленькой щели слегка приоткрытой двери. Мрак в мире душе рассеивался, черный цвет становился светлей и достаточно быстро белел.
— Только не говорите, что я просыпаюсь? — закричала Делия. — В такой важный момент?!
Стоило дочери смерти это произнести, как ее глаза в тот же миг распахнулись, а полуденный свет с непривычки лишил ее координации.
— И правда проснулась?! — Делия привстала с кровати и чуть было не опрокинула на себя маленький столик, приставленный к краю постели.
На столе стояла ваза с цветами, они источали запах и дурманили голову.
— Белые лилии? Да она издевается! — Дели швырнула вазу на пол, тут же втиснув ноги в мягкие тапочки. — Неужто умнейшая женщина Таутена способ просить прощения лучше не придумала? — по пути запричитала она, обходя осколки и двигаясь по направлению к выходу.
Стоило дочери смерти выйти из спальни, как ноги понесли ее в библиотеку. Боан обязан вернуть ее в мир души, он просто обязан! Ведь если она не узнает самую важную часть воспоминаний, то к чему все это было? Не могла же Розанна специально вырвать Делию из мира души, чтобы Делия сама искала ответ на вопрос, для чего умерла и ожила?
Влетев наспех в библиотеку, Делия закричала изо всех своих сил:
— Смотритель! Я не увидела последнее видение до конца! Оно было самым важным! Верните меня в мир души! Смотритель! Эй! Выходите!
Голова Боана показалась в проходе. Старик держал в руках стопку книг и, кажется, был удивлен видеть Делию.
— С пробуждением, моя юная госпожа. Как вы себя чувствуете? У вас ничего не болит? Я могу…
— Прекратите! Я не намерена обсуждать свое состояние! Повторяю, верните меня в мир души!
— Извините, но вы не сможете продолжить смотреть те сновидения, — он снял очки. — Мне искренне жаль.
— Дайте угадаю, это очередная загадка, которую мне
