Олег ГОВДА - Ролевик: Рыцарь

– А за Степью?

– До Армагеддона там лежали Полуденные земли. Но это было так давно, что даже карт не сохранилось. Да и зачем? Все равно, если там и остались территории пригодные для жизни, то сам ландшафт изменился до неузнаваемости. Это раз… А во-вторых, Степь с юга обрезает Барьер. И проникнуть сквозь него еще никому не удавалось. Как и оттуда… – Любомир чуть замешкался. – О мертвяках я не упоминаю. Кто их видел? А харцызы чего хочешь наплетут и не поморщатся. Поэтому, можно считать, что обитаемые земли заканчиваются вокруг харцызкой столицы Кара-Кермена.

– А по бокам что?

– Степи? Вода… С востока – Мертвый океан, а с запада – Соленый. У Прохода они почти сливаются. Так – полоска в десяток миль. А чем дальше на юг, тем Уже вдоль Барьера несколько недель от одного океана можно проскакать, а второго еще и видно не будет. Если нарисовать, то проход как горлышко на клепсидре. Только наша – северная часть гораздо меньше 'нижней'. Примерно, как голова снеговика соотносится с остальным туловищем.

– Я понял. А что у 'снеговика' вместо шапки?

– Сейчас и до шапки доберемся, только давай морковку ему сначала воткнем… – засмеялся рыцарь. – Ты когда к Оплоту на гору сворачивал, основной тракт дальше вел. Верно?

Я только кивнул.

– Так вот, если б ты не сворачивал, то примерно милях в тридцати, дорога раздвоилась бы. Прямо и чуть на восток – это к Турину, столице королевства. А круто направо – к Медвежьему Бору. Еще одно баронство. Когда-то его строили для охраны западных рубежей королевства от лесных племен. Но, после Армагеддона, Бешеная Гряда отсекла все западные территории не хуже Барьера на юге. Невесть сколько храбрецов пыталось преодолеть ее, но либо возвращались ни с чем, либо пропадали навсегда.

– Угу… – я опять кивнул. – получается: Медвежий Бор как бы на северо-западе Оплота.

– Да. Почтовому голубю полчаса лета. Ничего примечательного. Настоящий медвежий угол. Разве только охота там отличная. У нас хоть и не так людно, как до Моровицы, а все ж народец водиться. Почитай каждый год один-два хутора появляется. И далеко не все харцызам обнаружить удается…

– А зачем крестьяне вообще в леса лезут? – вспомнил я безлюдные дороги и только издали видимые дома, прячущиеся на опушках.

– Змии… – коротко пояснил рыцарь. – Между деревьями чудищам труднее охотиться. Вот люди, без особой надобности, и сами не показываются, и скот на простор не выгоняют.

– Ну, а как же города и замки? Что-то я за все время ни разу, кроме того первого, ни одного Змия не видел.

– К большим поселениям они не суются. Десяток лучников любое чудище отпугнет. Убить не смогут, но даже комариные укусы неприятны и раздражают, верно?

Насчет того, что лучникам не убить Змия я убедился, когда одел на себя жилет из выделанной Зиминой кожи, а Любомир, шутки ради и для демонстрации защитных свойств обновки, с силой ткнул меня в живот стилетом. Тычок я почувствовал, а укола не было. Кожа устояла…

– В общем, вот мы с тобой добрались до Турина. Столица построена на берегу Веселой. Той самой речки, которую ты так победно переплыл. Ну, в сравнении с Зеленцом – город раз в шесть больше. Пристани, склады, лавки… Оборонные стены, башни. Разберемся с непредумышленной свадьбой – сам увидишь. Я не менестрель, оды Турину складывать. Считай его носом у снеговика… – опять захохотал Любомир, какой-то своей шутке. – От столицы Веселая стремиться к Северному морю, вернее – Проливу. И в том месте, где она вливается в него стоит замок Бобруйск. Раньше портовый город. Но, опять-таки, после Армагеддона – небольшой форпост и едва прозябающая рыболовецкая и торговая артель. Заклятье Темна легло таким образом, что ни один большой корабль преодолеть Пролив не может, а на утлом суденышке в бурные северные воды выйдет только безумец. При этом, Игорь, и возле наших берегов, и возле Островов – рыбаки промышляют совершенно безопасно.

– Что еще за острова?

– Шапка снеговика… Объединенное островное княжество. Исконный враг Зелен-Лога. Но вот уже много столетий ни мы их, ни они нас достать не могут. Шпионим друг за дружкой понемногу, а воевать нельзя. Пролив – непреодолим. Слава, Создателю! Иначе нам бы уже давно конец пришел… Пролив не только корабли не могут переплыть, но и Моровица не преодолела. И теперь армия Серого ордена насчитывает одних только латников больше тысячи. Сумей их войска переправится на наш берег, массой Зелен-Лог задавили бы…

– Неприятно…

– Это ты очень мягко высказался, шурин. Ведь никто не знает: как долго заклятее Темна будет их сдерживать. Вот, собственно и все, чего ты не знал, о нашем мире, а я могу рассказать. Остальное, чего интересует, спросишь у Остромысла, когда проведаешь Оплот в следующий раз…

– Спасибо. И в самом деле, не слишком я и отстал. Разве что объяснишь мне: почему в королевстве всем заправляют женщины?

– А как еще? – изумился Любомир. – Тебе что, больше харцызкие порядки по нраву? Или Искупитель важнее Создателя?

– Не знаю… – пожал я плечами. – Так спросилось почему-то… И, надеюсь, ты не слишком удивишься, если я поинтересуюсь: кто такой, упомянутый тобой и приравненный к Создателю, Искупитель?

– Не удивлюсь, – хмыкнул тот. – Но и не объясню. И не только потому, что язык уже от разговоров опух, а потому – что не знаю сам. Это из верований островитян. Когда учитель рассказывал, мне было не интересно. Вернемся, спросишь у женщин. Хорошо?

– Хорошо… – согласился я. – Помолчим…

– Это я помолчу, а ты теперь рассчитаешься со мной, той же монетой, – рассмеялся Любомир. – Скажи честно, Игорь: Анжелина из себя как? Ставр говорит: красивая, но когда я видел баронету последний раз – года два тому, то не впечатлила она меня. Нет, совсем не впечатлила. Вот и сомневаюсь теперь… Если б Весняна не попросила тебя проводить, ни за что б не согласился.

– Ага, значит тайный сговор все-таки был! – притворно возмутился я. – Ладно, ладно – прощаю… Откровенно? До моей жены ей, как луне до солнца, но хороша девчушка. Очень хороша. Отвечаю…

* * *

Напрасно я рассчитывал отделаться от расспросов одной емкой фразой. Любомиру было интересно все подробности, какие я только знал о юной баронессе, и он приложил максимум усилий, чтоб выпытать их. Поэтому, ближе к вечеру, не знаю как у рыцаря, а у меня уж точно язык опух изрядно. Не помогала даже баклага с вином, которой мы регулярно смачивали пересохший рот.

В силу этих обстоятельств, когда за одним из поворотов, вместо лесной дороги я увидел густой туман, а еще мгновение позже, понял что передвигаюсь на своих двоих, то даже обрадовался. И к костру подошел в самом благодушно настроении и с широкой, обаятельной улыбкой на лице.