Гай Орловский - Ричард Длинные Руки

– Да сгинут ненавидящие Его! – прокричал священник.

Я не успел стронуться с места, как бес одним прыжком оказался перед священником. Огромные руки, способные поднять танк, занесли трезубец для смертельного удара. Я закричал, ринулся на помощь, хотя видел, что не успеваю. Священник выставил перед собой крест, ветер донес обрывок молитвы на звучной латыни.

Трезубец столкнулся с крестом. Рука священника даже не дрогнула, а трезубец разлетелся в щепки. Щепки превратились в струйки черного дыма, тут же рассеялись. Бес вскрикнул неожиданно тонким поросячьим голосом, из него тонкими струйками брызнул дым.

Бернард рядом со мной громко помянул Имя Божье. На месте громадного, как гора, беса осталась кучка серой золы. Священник поднял крест выше, прокричал зычно:

– Именем Того, кто дал нам душу!.. Да расточатся врази Его, да исчезнет перед ликом Его всякий нечистый, яко дым…

В черном звездном небе прогрохотал гром. Среди наступающих тварей раздался многоголосый крик. Вспыхнули языки пламени, запахло серой, паленой шерстью, горелой землей.

Я ошалело таращил глаза. Все бесы исчезли, как и огры за их спинами, даже воины в кожаных и металлических латах пропали. На темной земле корчились полуголые растерянные люди. У многих в руках были боевые топоры и молоты, но в глазах страх и непонимание.

По всему полю рассеивались черные и сизые дымки. Ветер бросил в лицо пепел. Мелькали хлопья, я успел подумать, что нечисти было, наверное, много, пепла здесь, как будто Везувий рядом…

Священник все еще вздымал над головой крест. Его неприятный визгливый голос прорезал зловещую тишину, как молния грозовую ночь:

– Идите… и не грешите!..

Рудольф отер кровь со лба, сказал со злобой:

– Преподобный, спасибо за помощь, но… дальше уже наше дело решать, кому идти, а кому и ответ держать.

– Да, падре, – сказал Асмер. – Им не уйти без расплаты. На колени, твари!

Люди молча опускались на колени. Я видел, как один подхватил с земли короткий меч и вонзил себе в грудь. Священник вскрикнул:

– Несчастный!.. Что ты творишь?.. Самоубийцы идут в ад!

Смертельно раненный прохрипел:

– Я его заслужил…

Он повалился на бок, ноги дернулись, затем все тело выпрямилось и застыло. Люди стояли на коленях, смиренно опустив головы, глаза уставились в землю. Рудольф и Асмер с длинными ножами в руках направились к пленным. Я поднял меч, все тело ныло, но что-то противилось, не принимало такой покорной жертвы…

Священник вскинул крест, голос стал еще визгливее:

– Именем Господа! Проклинаю тех, кто посмеет сейчас обидеть этих несчастных!.. И обрекаю их на вечные адские муки!

Рудольф остановился, будто ударился о стену, Асмер сделал пару шагов, топор уже поднялся для удара по покорно склоненной шее. Я увидел расширенные в недоумении глаза.

– Святой отец, – упрекнул Рудольф обиженно, – это же враги!

– Уже нет, – ответил священник.

– Но вот этот разрубил на мне кольчугу и ранил Бернарда! Я сам видел!.. Он дрался, как дьявол!

Священник повысил голос:

– Он был одержим дьяволом!.. И за это понесет наказание. Но это наказание будет не от тебя, ублюдка, а от матери-церкви. Ты разве не зришь, червь, что он уже мучим больше, чем ты можешь вообразить своим жалким умишком? А твой удар меча только даст ему избавление!

Асмер заколебался, он все еще стоял с поднятым топором над покорно склонившимся человеком. Я видел страшное отчаяние на бледном лице бородатого мужчины. Даже не понимает, где он находится, губы непрестанно шевелятся, и вряд ли он сейчас призывает на помощь дьявола.

Бернард крикнул: – Рудольф, Асмер! Оставьте… Если сумеют пробраться на свои земли, пусть идут. Ты знаешь, не везде со священниками считаются, как у нас в Зорре. Где-то их попросту вздернут.

Священник, не обращая внимания на слова Бернарда, простер руки:

– Несчастные!.. Сила Слова Господня сняла с вас чары дьявола. Возблагодарите за то Его всем сердцем и душой! А теперь отправляйтесь в свои земли, ищите церковь, исповедуйтесь и примите заслуженное покаяние. Господь милостив, у каждого есть надежда на спасение!

Рудольф заворчал, лицо пошло багровыми пятнами. Люди медленно поднимались с колен и, не обращая внимания на обнаженные мечи уцелевших воинов, потянулись в сторону замка. Ланзерот подал знак, мы успокоили коней и рысью двинулись в сторону юга. Там, на дальнем холме, поблескивало, будто нас рассматривали в телескоп. Но я там уже побывал во сне, помню эти цветные стекла в высоких башнях.

Асмер рассерженно плюнул вдогонку уходящим людям. Бернард сказал с угрюмой рассудительностью:

– Ну чего тебе не так?.. Зато не вести под охраной, сами идут к виселице… Дик, ты как, цел?

– Почти, – промямлил я. – Но уж не думал, что спасение может прийти… так странно!

– От священника? – хмыкнул Бернард. – Можно считать, повезло. Но странного нет.

– Нет?

Теперь удивился Бернард:

– Конечно. А кому, как не священнику, снять эти колдовские чары?

– Да, но…

– А нас, как ни странно, хранила верность… или видимость верности святым идеалам. Если бы мы не посетили святое причастие перед выездом… то, может быть… Ты разве не заметил, что нечисть нас обходила стороной?

Я попытался вспомнить ход схватки, но в памяти только месиво тел, в ушах крики, ржание коней, визг тварей, резкий свист и хлопанье крыльев над головой.

– Случайность? – пробормотал я, но в душе вспыхнуло отчаянное желание, чтобы это не было случайностью, чтобы злобные создания тьмы и дальше обходили стороной, а противниками были понятные люди с оружием. Или огры, что тоже почти люди, но не выходцы из ада.

По пути лесок, Ланзерот тут же повел отряд прямо через середину, ибо в ночи, когда все спит, мы чересчур заметны. Я отчаянно напрягал зрение, в кромешной тьме ветки то и дело хлестали по голове. Если б не забрало, уже выколол бы глаза. Далеко в темноте прозвучал жуткий волчий вой, у меня похолодели внутренности. Это не волчий вой… или не совсем волчий!

Гулко и страшно ухнул рядом филин. Даже конь вздрогнул, а я дернулся так, что едва не свалился с седла. На голову что-то сыпалось, щелкало по железу.

Однажды в лицо пахнуло теплым нечистым воздухом, словно пролетела огромная летучая мышь. Дважды я слышал топот копытец, тихий смех, почти человеческий, ехидное хихиканье.

Когда вынырнули из леса, я заново засмотрелся на могучий Зорр, совсем не такой, каким видел сверху. На эти дальние стены нужно смотреть вот так: чуть-чуть снизу, чтобы оценить исполинскую мощь, размер каменных блоков, прикинуть вес и удивиться, как это земля не расступилась под такой тяжестью. Впрочем, Зорр стоит на огромной скале, как объяснил еще в дороге Бернард, под него невозможно подкопаться, а под самим Зорром великое множество подвалов и кладов.