Мэри Джентл - Золотые колдуны

Взглянув на него, я поняла, что сожалею о решении отправить его в Таткаэр. Я подумала, что мне показали возможность, но тут же ее и лишили. Родион… Ну, хорошо.

— И как же это могло бы выглядеть? — ответила я вопросом.

— Как если бы опустившийся наемник с шапкой в руке заявился в телестре Т'Ан Мелкати, как же еще?

Он потер свое изрезанное шрамами лицо.

— Кристи, что же мне делать в таком случае?

— Что же говорит об этом она? — Потом, еще раз взглянув на его лицо, я добавила: — Вы говорили с ней на эту тему или нет? Блейз, рассказывали ли вы ей что-нибудь об этом обстоятельстве?

— Я ждал… Не знаю, чего я ждал, — Это звучало так, словно он злился на себя. Потом глаза его прояснились. — Вы мне так близки, как сестра. Если бы представилась возможность, то не могли бы вы с ней поговорить? Не говорите ничего о… Обратите внимание только на то, женщиной какого типа она вам покажется.

— Конечно, — ответила я. — Вы думаете, я подходящий человек, чтобы об этом судить?

— Вы та, кого я об этом прошу.

— Хорошо, хорошо. Я увижу вас на верху, в Башне, с Эвален и ее людьми?

— Нет, если я смогу это предотвратить. — Он встал. — Я не вошел бы в Коричневую Башню даже за все золото в доме гильдии наемников. Я увижу вас, Кристи, в торговом городе.

В шестой день дискуссии возобновились. Они снова состоялись в библиотеке Башни. Т'ан Эвален привела с собой Халтерна в качестве секретаря. Чародею помогал обитатель Топей Тетмет.

— Когда я думаю о Кель Харантише, — сказала Эвален по завершению входных формальностей, — и о деле, связанном с убийством Андрете, то мне кажется, что решение одной проблемы весьма способствовало бы устранению влияния другой. Если бы нам удалось доказать, что посланница не виновата, — и найти действительного убийцу, — то это бы устранило большую часть предубежденности против представителей другого мира и повысило бы вероятность того, что Керис — Андре сохранит корону.

— Во всяком случае, вам дали неплохой совет — найти убийцу, — сказал старец, и скрытая насмешка в его голосе не была замечена.

— Итак, что же, — продолжала напирать Эвален, — можете ли вы помочь нам, мастер?

— Я знаю кое-что об этом деле. — Он стал описывать события, как их видел (или, собственно, как их видела я). Мне не доставляло радости снова вспоминать об этом.

Мое место находилось напротив окна. Внутрь поступал прохладный воздух, несший с собой аромат цветков арниака. Солнце только что взошло. Я не могла его видеть, потому что оно выходило на запад, но его свет образовывал длинные мглистые тени на прямых улицах города.

Вдали, по другую сторону куполов и последней опоры Расрхе-и-Мелуур, пилонов с позолоченной вершиной, голубая дымка скрывала Великую Пустыню.

Скоро солнце выжжет из воздуха всю прохладу.

— Я хотел бы сказать по этому поводу, — заметил старик, — что если происшедшее случилось по указанию Повелителя в изгнании, то едва ли он мог выискать лучшую жертву. Ведь ее любили и за пределами телестре Пейр-Дадени.

Халтерн почтительно наклонил голову в сторону старика, затем в сторону Эвален.

— Прошу прощения, но в одном случае это верно. У телестре СуБаннасен не было причин любить ее, и даже если Сулис мертва, есть еще другие, носящие это имя. Подумайте, ведь золото Кель Харантиша поступало в Алес Кадарет на кораблях, а СуБаннасен находится в непосредственной близости от этого города.

— Теперь бы они не отважились на такое, потому что Т'Ан Мелкати выбрана Орландис, — вставила Эвален. — Но… я не осмелилась бы утверждать, что золото народа колдунов больше не найдет дороги к Ста Тысячам.

— Могла ли СуБаннасен убить Андрете? — запросто осведомился Чародей. — Из мести за смерть Сулис? Тут она могла бы усмотреть шанс и обвинить в преступлении посланницу?

Эвален наморщила лоб.

— Вы сказали, что преступником является кто-то, кому она доверяла. Но СуБаннасен она никогда настолько не доверяла.

Халтерн сказал:

— Иногда она принимала в Хрустальном зале своих агентов. Это и являлось причиной того, почему там было так мало охраны, что стало возможным незаметно войти туда и снова выйти. Данное обстоятельство могло быть кому-то известно, и этот кто-то мог напасть на нее, когда она не имела никакой защиты.

— Так как же, было это запланированно или нет? — Чародей подался в своем кресле вперед, и обитатель Топей, наклонившись над ним, поправил плед на его коленях. После тихо сказанным хозяином слова он вышел из комнаты. Старец продолжал: — Я имею в виду, было ли это случайным убийством, а обвинение в нем посланницы уже позднее оказалось подстроенным таким образом, чтобы дискредитировать людей Кристи?

Было высказано несколько предположений, ни в коем случае не являвшихся убедительными.

Тетмет вернулся, неся полный сосуд горячего чая из арниака. Пока мы пили, я мысленно реконструировала все сопутствующие обстоятельства моего последнего дня в Ширия-Шенине.

— Кто-то знал о ее шагах, — сказал Халтерн. Его руки обхватывали чашу, покрытую голубой глазурью, над красного цвета жидкостью кружился пар. — Кто-то знал, что она находилась при Дворе, а не в Бет ру-элен, и что была в тот момент вблизи Первой стены.

— Вы видели труп? — неожиданно спросил Халтерна Чародей.

— Да. Я присутствовал, когда его осматривали.

— Как в точности выглядела рана?

Глаза Халтерна прикрылись перепонками, затем снова прояснились.

— Нож был вонзен в шею и повредил большую артерию…

— Чей нож… это известно?

— Это был мой нож, — призналась я, — он пропал у меня уже за некоторое время до этого.

— Значит, тогда это было запланировано, — сказал Чародей, вмешавшийся в разговор в тот самый момент, когда остальные поняли, к чему он клонил. — Заранее запланированно, чтобы опорочить посланницу. Какие повреждения имелись еще на теле?

Халтерн удивительно посмотрел на него, как будто не ожидая такого вопроса.

— На голове была гематома, имелись царапины и вывихи на руках и несколько сломанных ногтей. Следовательно предположение, что она упала, когда ее ударили ножом, а потом была перенесена, вероятно, в кресло, где ее и обнаружили.

Я отхлебнула чаю и отставила кружку в сторону. Меня начинало тошнить.

Старец задумчиво почесал оставшийся от гривы редкий гребень волос на своей голове. Он казался ссохшимся от возраста, в особенности в обществе высокопоставленных южан, однако в этом помещении он выглядел властелином.

— А не могло ли быть и так, — рассудил он, — что ее сначала ударили по голове? И если это так, и если после этого она не потеряла сознания и вступила в борьбу с нападавшим — имелись и кто-то из отчаяния. Возможно, — сказал он в тишине по-утреннему прохладного помещения, — ее убили только лишь потому, что она узнала женщину или мужчину, которая или который ударила или ударил ее по голове.