У Чэн-энь - Путешествие на Запад. ТОМ I

Сюань-цзан обладавший необычайными способностями, прослушав сутру всего лишь раз, запомнил ее всю от начала до конца и даже передал ее потомству. Это была главная сутра для самоусовершенствования, путь к превращению в Будду.

Закончив чтение, отшельник сел на облако, чтобы подняться в свое убежище на дереве, но Сюань-цзан удержал его и еще раз попросил рассказать о пути, который им предстояло проделать.

Монах рассмеялся и сказал:

– Если вы будете во всем следовать моим указаниям, то преодолеете все трудности, которые встретятся на пути. Впереди много гор и глубоких рек. Вы будете проходить по гибельным местам, встретите множество духов и оборотней. Может случиться, что вы попадете на край света, но сохраняйте спокойствие и не поддавайтесь страху. Когда достигнете Мо-эр-янь, будьте особенно осторожны. Остерегайтесь леса черных сосен. Там будут вам чинить препятствия оборотни, лисы и другая нечисть. Волшебные существа наполняют города в этом лесу, демоны владычествуют над горами. Управляет лесом черных сосен тигр, волк там главный учетчик. Львы и слоны носят княжеский титул, тигры и барсы служат адъютантами, а дикие свиньи – носильщиками. Там выйдут встречать вас водяные чудовища, и наконец вы увидите старую каменную обезьяну, в которой живут гнев и ненависть. Спросите у них дорогу на Запад, они вам скажут.

Выслушав это, Сунь У-кун ехидно улыбнулся и сказал:

– Пойдемте дальше! Нечего с ним разговаривать. Обо всем этом вы можете узнать от меня.

Сюань-цзан не понял, что хотел сказать Сунь У-кун. Между тем отшельник, превратившись в огненный луч, исчез в своем гнезде. Сюань-цзан в знак благодарности поклонился в том направлении, куда он исчез.

Все это вызвало у Сунь У-куна такой гнев, что он поднял свой посох и стал колотить им по воздуху. В тот же миг цветы лотоса покрылись тысячами бутонов и с неба опустился радужный туман, окутавший все вокруг. Даже Сунь У-кун, обладающий волшебной силой поворачивать вспять реки и будоражить моря, не мог рассчитывать на то, что ему удается повредить хотя бы одно растение из гнезда отшельника. Тогда Сюань-цзан взял его за руку и сказал:

– Ведь это же сам бодисатва! А ты хочешь разбить его гнездо! – Он обругал нас с братом, – возмутился Сунь У-кун.

– Откуда ты это взял? – удивился Сюань-цзан. – Он просто объяснял нам дорогу на Запад!

– Где уж вам понять, – сказал Сунь У-кун. – Говоря о диких свиньях, которые таскают тяжести, он имел в виду Чжу Ба-цзе, а упомянув старую каменную обезьяну, обругал меня. Раз – ве могли вы понять скрытый смысл его слов?

– Не гневайтесь, дорогой брат, – вмешался тут Чжу Ба-цзе. – Этому отшельнику известно то, что было, и то, что будет. А вот встретятся ли нам водяные чудовища, о которых он говорил, это еще неизвестно. Поэтому пусть отправляется восвояси.

В этот момент Сунь У-кун увидел, как цветы лотоса радужным туманом обволакивают обиталище отшельника. Тогда он пригласил Сюань-цзана сесть на коня, и они двинулись дальше, на Запад.

Ничто не предвещало счастья.

Их ожидали демоны в горах.

Однако о том, что ждало наших путников впереди, вы узнаете из следующей главы.

ГЛАВА ДВАДЦАТАЯ,

Рождается в сердцеЗакона основаИ в сердце живетДо конца рокового.Какой же мудрецНебытью и рожденьюПределы увидитИ разграниченДля каждого сердцаСвои есть законы –Они для него,А другим незнакомы.Все ж нужно добитьсяВсесилья такого,Чтоб кровь выжиматьИз железа сухогоИ чтобы верхушкуДрева покояВеревкой связатьС мировой пустотою.Коровы и людиНеравны на свете,Но солнце для нихОдинаково светит,Луна проплываетНад всеми мирами,Не делая выбораМеж существами.

Этот гимн сутры Великого Просветления Сюань-цзан особенно хорошо запомнил, он как бы открыл перед Сюань – цзаном двери в мир. И чем больше он повторял этот гимн, тем более просветленным и возвышенным чувствовал себя.

Однако вернемся к нашим путникам. Огромные трудности и испытания выпали на их долю. Им приходилось голодать, ночевать под открытым небом, делать ночные переходы. Лето давно миновало.

Пчелки, пестрые бабочкиНе резвятся, молчат,Лишь цикады с деревьевЗвонкий слышится голос.Ожил тутовый кокон,Распустился гранат,Лепестки раскрываетНа озере лотос.

И вот однажды, когда день уже клонился к вечеру, путники увидели хижину у дороги.

– Сунь У-кун, – промолвил Сюань-цзан. – Видишь, солнце садится за горы и скоро совсем скроется, а над Восточным морем уже всплывает холодный диск луны. К счастью, мы можем остановиться на ночлег вон в той хижине, а завтра тронемся дальше.

– Вот это правильно! – обрадовался Чжу Ба-цзе. – А то я что-то проголодался, хоть подкреплюсь немного – легче будет нести ношу.

– Ишь ты, черт какой, домовой! – рассердился Сунь У-кун. – Не успел покинуть дом, как уже начинает роптать!

– Ну, брат! – возразил Чжу Ба-цзе. – Ты можешь питаться ветром и дымом, разве я могу равняться с тобой? А я, да будет тебе известно, с того момента, как пошел за учителем, все время ощущаю голод.

– У-нэн, – сказал ему Сюань-цзан. – Если твоя душа тяготеет к дому и у тебя нет желания отрешиться от мира, возвращайся лучше обратно.

Дурень был так напуган этими словами, что грохнулся на колени и сказал:

– Учитель, не слушайте моего старшего брата! Он любит порочить других. Я даже не думал жаловаться, просто он хочет обвинить меня в этом. Как человек простой и невежественный я прямо сказал, что голоден и неплохо было бы зайти куда-нибудь поесть. А он обозвал меня за это домовым. Учитель, я дал обет бодисатве, и вы оказали мне милость, разрешив сопровождать вас на Запад. Клянусь, что ни капли не раскаиваюсь в своем поступке. Ведь это и называется: «Презирать трудности и стремиться к самоусовершенствованию». Зачем же говорить, что у меня нет желания отрешиться от мира?

– Ну, если ты говоришь правду, встань! – сказал Сюань-цзан.

Дурень поднялся, бормоча что-то себе под нос, взял свою ношу и уныло поплелся вперед. Вскоре они пришли к хижине.