Мария Архангельская - Пока не устану жить

Едва Кристиан перешагнул порог, Бергман стремительно поднялся, и они замерли, насторожённо оглядывая друг друга — не дать не взять, два зверя, увидевших чужака. Секунда, другая — и Бергман отвёл взгляд первым. Кристиан усмехнулся и наклонил голову. Помедлив, Дитрих ответил тем же.

Я представила их друг другу, и мы снова уселись, но теперь атмосфера изменилась. Если до того встреча проходила по обычному сценарию — с его стороны немного насторожённости, немного лести и осторожные попытки прощупать, чего можно ждать от новоявленного начальства, а с моей — любопытство и стремление держаться проще, то теперь я очень быстро почувствовала себя лишней. Разговор шёл о сущих пустяках, и я участвовала в беседе, на первый взгляд, на равных, но в тоже время понимала, что они обмениваются информацией на каком-то ином, недоступном мне уровне. Быстрые взгляды, едва заметные жесты, смена интонации, быть может, даже запахи… Всё то, что так остро чувствуют животные, но почти не воспринимают люди. А потому я спустя некоторое время извинилась и оставила их под надуманным предлогом, решив, что они и без меня отлично договорятся, быть может, даже скорее, чем со мной. Так оно и вышло. Когда я вернулась, между Кристианом и Бергманом уже царило полное взаимопонимание. Крис самым официальным тоном испросил моего разрешения взять Дитриха к себе в вассалы, я милостиво согласилась, и они вместе удалились.

А празднование все приближалось, и вот знаменательный день наступил. Наблюдая из окна хозяйских апартаментов за съездом гостей, я волновалась, как не волновалась, наверное, даже перед встречей с Барром. Некоторые из них подъезжали к воротам сада, большинство же воспользовались Путями или пришли через Подпространство, появляясь уже в пределах ограды, чтобы не привлекать внимания случайных наблюдателей. Роль хозяев, встречающих гостей у входа в дом, исполняли Эви и Кристиан. Сад, накрытый куполом магической защиты, был убран гирляндами и цветными фонариками, на лужайке перед фасадом били два фонтана, разноцветные струи воды красиво танцевали в чашах, складываясь, как в калейдоскопе, в неповторяющиеся узоры. Разумеется, при украшении сада не обошлось без магии. Когда я ещё в процессе подготовки брякнула, что можно было бы заставить фонтаны бить шампанским, Эви очень серьёзно спросила, действительно ли я этого желаю. Пришлось спешно уверять её, что я пошутила.

Людской поток вливался в двери дома. Скоро соберутся все, и тогда настанет моя очередь. Макияж я нанесла сама, постаравшись сделать его потщательнее, но над моей причёской поколдовал дорогой парикмахер. Платья я пока не надевала, решив отложить это на последнюю минуту, чтобы не дай бог не помять. Магия могла скрыть и исправить любой дефект, но мне не хотелось выходить к собравшимся магам со свежими следами заклинаний. Я отошла от окна и закрыла глаза, вызывая перед внутренним взором главный зал, где сейчас собирались гости. На нём, как и на каждой из комнат этого особняка, стояла собственная защита, но мне, Повелительнице, не составляло труда её обойти.

Зал тоже постарались украсить на совесть. Он и без того был красив, но его убрали цветами, повесили разноцветные магические светильники, плававшие прямо в воздухе, навели очень качественные, можно не сомневаться, иллюзии, изображавшие то потоки воды, то простирающиеся вдаль небольшие пейзажи. Официанты разносили подносы с напитками, ухитряясь при этом оставаться настолько незаметными, что, казалось, бокалы возникают в руках гостей сами собой. Гости переходили с места на место, переговаривались, здоровались друг с другом, сбивались в группки по интересам или знакомствам. Мужчины почти все были в чёрных, реже — в белых смокингах, а вот дамы…

Да, дамы сегодня дали волю фантазии. Чего стоила хотя бы волшебница из свиты Целлера, украсившая себя живыми тропическими бабочками. Они сидели по краю глубокого выреза, образуя переливающееся ожерелье, украшали причёску, взмахивали крылышками, взлетали, окружая её невесомым облачком. У ещё одной дамы византийская диадема с длинными подвесками по сторонам лица и многорядное, чуть не до пояса, ожерелье были сделаны, похоже, из капелек воды, скреплённых между собой магическими нитями. А уж платья!.. Порой невозможно было понять, как они вообще держатся на их обладательницах. Другие были более строгими, иногда даже закрытыми, но от того не менее потрясающими. Одно, похожее на греческий пеплос, развевающийся при малейшем движении, казалось сотканным из полупрозрачной утренней дымки, пронизанной первыми солнечными лучами; пышные, во много рядов, рюши на кринолине другого состояли из живых чайных роз, даже с каплями росы. Цвет ещё одного, очень простого по силуэту платья с фантастической точностью передавал игру красок закатного неба, причём женщина, решившаяся надеть такое, отнюдь не потерялась в собственном наряде. Рискованный эксперимент удался, и эффектная брюнетка благодаря своему платью казалась ещё эффектнее.

Я открыла глаза. Стало ясно, что моё атласное голубое платье на этом фоне совершенно померкнет. Конечно, правила вежливости и требуют, чтобы хозяйка не затмевала гостей, но выглядеть абсолютно лишённой фантазии простушкой мне не хотелось. Я прикусила губу. А стоит ли изобретать велосипед? Оденусь проще всех! Я Повелительница, я могу себе это позволить. Я решительно прошла мимо приготовленного наряда, открыла шкаф и сдернула с плечиков чёрное платье, подаренное мне когда-то Эви и привезённое сюда вместе со всем моим гардеробом. Купленные тогда же туфли тоже были здесь. Моя причёска была достаточно строгой, так что из ансамбля не выбивалась. Я вдела в уши серьги-гвоздики с головками в виде стилизованных цветков, подаренные мне сегодня Кристианом, и заколебалась, стоит ли надевать браслеты или кольца. Обнажённые руки прямо-таки молили чем-нибудь их украсить, но если уж решилась демонстрировать простоту… Наконец я пошла на компромисс сама с собой, надев на правую руку три тонких обруча из золотой проволоки. И в таком виде я и явила себя гостям, когда наконец собрались все.

Выйдя в зал, я почувствовала себя не то монархиней, не то актрисой на сцене. Все приглашённые выстроились в две шеренги, мои вассалы слева, гости — справа, кланяясь и приседая по мере того, как я проходила мимо них. Иногда я останавливалась, чтобы перебросится парой слов с кем-нибудь из гостей, пожать кому-то руку, милостиво кивнуть, когда мне представляли кого-то, мне ещё незнакомого… С кем именно я заговорю, было решено заранее, мы с Эви составили список и примерно прикинули, что и кому говорить, чтобы никого не забыть и никого не обидеть. Единственное, что оставалось под вопросом — это доведётся ли мне говорить сегодня с господином Алви, если он всё же соизволит принять посланное на его имя приглашение. Однако он соизволил. Ближе к концу шеренги я увидела смуглого усатого человека, вполне сравнимого по силе и с Гербе, и с Целлером, и с Ведеманом, и с незабвенным Барром. С Алви следовало обойтись особенно приветливо, и я с улыбкой протянула ему руку: