Светлана Дмитриева - Рассадник добра

— Но если вы настолько умнее, то почему же люди завоевали вас? — Машка начала злиться. Она, конечно, никогда не была расисткой, но снобизм остроухого приятеля буквально вывел ее из себя. — Я слышала, что войска разрушили ваши города, пожгли произведения искусства. Да и я никогда не слышала про нелюдей — уважаемых магов или торговцев.

— Понятное дело. — Май улыбнулся. — Пойдем, я тебе все объясню по дороге.

Машка с сожалением оглянулась на стертую табличку, по которой все еще ползла солнышковая тень, и ей на мгновение показалось, что мелкие блестящие камешки и песчинки, вроде бы беспорядочно лежащие в этом месте, сложились в карикатурную улыбку. Неведомый товарищ, вмешивающийся в ее жизнь, словно насмехался над ее попытками узнать побольше о том, что ее ждет. С Машкиной точки зрения, это было ужасно невежливо. Она бы с удовольствием объяснила это загадочному могущественному существу, но, увы, — ни имени его, ни адреса она не знала.

— Не расстраивайся, так бывает, — постарался подбодрить ее эльф. — В следующий раз попробуем выяснить все немножко иначе. Я думаю, получится.

— Думай, — Машка вздохнула, — вдруг поможет. Хотя вряд ли. Ты там что-то интересное про неправильное поведение людей рассказывал.

— А что люди? Сначала налетели, развоевались... Теперь платят за поддержание нашего столичного водопровода в рабочем состоянии. — Май сорвал травинку. — Вот и все. А нам-то что? Может, людям нравится тратить свои деньги? Ради всех богов, нам ведь не жалко. Мы считаем, что они взяли нас на попечение. Как вымирающую расу.

Эльф хихикнул, посерьезнел и суровым взглядом настоящего мужчины обозрел окрестности. На представителя вымирающего вида он не походил совершенно. Сунув в рот особенно приглянувшуюся ему травинку, он с удовольствием принялся жевать ее.

— Но они же завоевали вас и теперь вами распоряжаются! — возмутилась Машка.

— Это они так думают. Вероятно, им так легче. — Эльф усмехнулся. — У нас другое мнение, но если под этим предлогом они продолжают тратить на нас свои красивые деньги, мы не против. Завоевали так завоевали. Хоть поработили и в фулеганов перекрасили.

— А как же ваша культура, уничтоженная захватчиками? Мне в музее об этом рассказывали, так жалко было... — протянула Машка.

В музей эльфийской культуры ее недавно таскала Тиока, возмущенная тем, что человек, постоянно общающийся с таинственными и прекрасными эльфами, так мало о них знает.

— В каком музее? В людском? — уточнил Май.

Машка кивнула, не понимая еще, к чему он клонит.

— А большой музей? — продолжал допытываться он.

— С поместье Вилигарка.

— А вот у нас таких никогда не было, — с чувством произнес Май. — Как-то не до этого было, да и заниматься этим никто не хотел... А у людей — захватчиков — видишь ли, чувство вины сработало. Они теперь наши памятники культуры разыскивают и коллекционируют. Для потомков, значит, сохраняют. Молодцы!

Выражение лица у него было такое похабное и комическое, что Машка не выдержала и засмеялась. Май, наблюдая за ней, меланхолично жевал свою травинку.

— А ущемление завоеванного народа в правах? Как с этим? — осведомилась Машка, отсмеявшись и уже без всякой надежды услышать какие-нибудь ужасы о положении эльфов в этом мире.

— Ты бы еще предположила, что нам запрещают на собственном языке разговаривать! — фыркнул Май.

Травинка выпала из его рта и съежилась на земле под недовольным взглядом эльфа. К этому Машка уже привыкла: все растения, животные и даже погода в этом мире всегда вели себя так, как будто были эльфам чем-то очень обязанными. Май передернул плечами, не глядя протянул руку в заросли травы и сорвал увядший сероватый лист. Быстро скрутив из него толстую трубочку, он прищелкнул пальцами и прикурил ее, словно сигару. Выпустил облачко белого дыма. В воздухе отчетливо запахло ванилью и карамелью.

— Да, так хорошо, — задумчиво произнес он.

Машке показалось, что нечто невидимое, но огромное вздохнуло рядом облегченно, как будто сдержанное одобрение Мая много значило для этого прозрачного великана. По спине ее побежали мурашки. Чтобы отвлечься, Машка принялась припоминать все, что она знала из курса истории о плачевной судьбе завоеванных народов. Насильственные переселения? Не подходит! Эльфам в принципе все равно, где именно проводить время своей жизни. Они везде чувствуют себя как дома. Земля любит их, балует, лишний раз споткнуться не позволит.

— А как же обучение? — осенило ее вдруг. — Знаешь, школы, клубы... Обучение эльфийских детей наверняка ведется на человеческом языке!

— Глупенькая ты. — Май вздохнул. — Впрочем, как и все люди твоего возраста. Зачем учить тех, кто и так все необходимое знает с рождения? А чего не знает, узнает, когда будет нужно. Просто вдохнет поглубже, посмотрит попристальнее или вслушается повнимательнее — и узнает. Это людям надо зарываться в книги и задавать кучу дурацких вопросов другим людям, чтобы стать чуточку умнее. А у нас учителя лучше, да и всегда под рукой. Небо, трава, земля...

И он ласково провел ладонью по тропинке. Погладил как кошку. Машка могла бы поклясться, что в ответ на ласку эльфа тропинка чуть выгнулась и еле слышно мурлыкнула. Ненавязчиво так, как будто для него одного. Кошка и есть.

— Где вы были? — вместо приветствия поинтересовался Вий, ловко спрыгивая на тропинку с ветки.

Вслед за ним, будто не желая расставаться, посыпались мелкие чешуйки коры. Несколько запуталось в его волосах, сделав эльфа похожим на лешего из сказки.

— Мы обсуждали порабощение людьми великого эльфийского народа, — небрежно отозвался Май, предостерегающе взглянув на Машку.

— Уверен? — спросил Вий.

— Абсолютно, — заверил Май. — Ей было интересно, почему мы до сих пор не подняли восстание и не свергли человеческое иго.

— Еще не время, — загадочно улыбнувшись, сказал старший.

Его улыбку, на мгновение обнажившую слегка заостренные зубы, вполне можно было назвать гримасой. Лицо сделалось неприятным и хищным, словно у киношного террориста. Машка передернулась и, обхватив руками плечи, спросила:

— А что, такие планы есть?

— Ты опять упускаешь одну важную деталь, — пожурил ее Вий. — У эльфов планов не бывает. Мы просто принимаем течение жизни таким, каково оно есть, не пытаясь прогнуть его под себя.

— Ага, — Май хохотнул, — нам и так неплохо.

— Тогда какого времени вы ждете? — подозрительно спросила Машка, в которой неожиданно проснулась патриотка.

В конце концов, она тоже человек, и коварные планы, вынашиваемые остроухими интриганами, непременно должна выяснить. Хотя бы ради благополучия собственной расы. А то мало ли что вчерашним товарищам в голову взбредет? Может, они спят и видят, как бы геноцид устроить.