Алла Рут - Агентство "Аргентина"

- Это общественное кладбище, - напомнил Ява. – Вход свободный.

В конце дорожки показался человек, одетый в потертую джинсовую куртку. Его светлые волосы трепал ветер.

- Легок на помине, - вполголоса проговорил Ява, наблюдая, как приближается потомок Хэрвелла.

Алина вскипела.

- И у него хватило совести прийти? Что ему здесь надо?!

Ява попытался успокоить ее.

- Алина, он ни в чем не виноват. Ни он, ни Лютер тут не при чем. Это Соранг решил, что время пришло, а все остальное – просто совпадение, случай, который…

Но уже Алина не слышала его.

Ява видел, как она понеслась навстречу Кемену, как тот остановился, глядя на нее сверху вниз Алину и слушая ее слова. Потом лицо его потемнело. Алина, круто повернувшись, направляясь обратно, а потомок Хэрвелла посмотрел ей вслед, помедлил и отправился обратно к машине.

Ява вздохнул.

- Зря ты так, - пробормотал он, когда она вернулась. – Говорю же, никто не виноват. Да и вообще, хватит уже этой вражды…

В ответ Алина непримиримо сверкнула глазами.

- Понятно, - сказал Ява. – Ну, как хочешь. Только давай ты не будешь нам рассказывать, как ты их ненавидишь. Не здесь и не сейчас, ладно? Давайте лучше поговорим о хорошем.

- А оно есть, это «хорошее»? – угрюмо поинтересовалась Алина.

Ява задумался.

- Наверное. Цолери и Дэберхем свободны – разве это не хорошая новость?

Он посмотрел себе под ноги, на комья рыхлой бурой земли, вперемешку с песком.

- Только жаль, что он не узнает…

- Да, - тихо проговорила Алина. – Жаль, что не узнает…

…Ньялсага слышал голоса друзей, слышал шорох песка у них под ногами, позвякивание браслета на руке у Алины, хлопанье крыльев Дэберхема, мягкую волчью поступь Цолери.

Ньялсага чувствовал себя странно.

Вечная жизнь оказалась не такой уж вечной и сейчас стремительным потоком утекала куда-то все дальше и дальше. Лишь знакомые голоса пока что еще удерживали его и не позволяли ускользнуть окончательно. Он вслушивался изо всех сил, но происходило что-то непонятное: голоса доносились все глуше и глуше, словно он и те, кого он знал и любил, находились на разных берегах бурной широкой реки, и расстояние между берегами все увеличивалось.

Теперь он уже не мог расслышать слов и не мог понять, о чем они говорили: река стала шире, течение – стремительней, а берега – дальше.

Голоса доносились все тише и невнятней, а потом затихли окончательно. Один за другим умолкли все звуки прежней жизни: плеск волн, шелест листьев, свист ветра.

Наступила тишина.

…Дома у Алины тоже было тихо, но это была живая обыденная тишина: бормотало радио на кухне, ворковали за окном голуби, постукивала в стекло ветка тополя. Ява и Алина сидели на кухне, за столом, на котором стояли тарелки с нетронутой едой.

В тесном коридорчике лежала, положив голову на лапы, Лукерья. На душе у собаки было сумрачно.

- Завтра съездим в агентство, - нарушила тишину Алина. – Отвезем туда его вещи. Книгу заклинаний запрем в сейф: все равно ни ты, ни я работать с ней не умеем.

Ява кивнул, не отрывая взгляда от красно-белой клетчатой скатерти.

Алина вздохнула.

- Досадно, что книга будет лежать без дела. Нужен человек со способностями к магии, но где его взять?

Ява поднял голову, перевел взгляд за окно. Сгущались сумерки, тьма постепенно захватывала город, но в доме напротив одно за другим вспыхивали уютным желтым светом окна, точно огни маяка, обещавшие усталым скитальцам тепло и кров.

- А помнишь… - медленно проговорил Ява. - Ньялсага как-то рассказывал о девушке из кофейни. Помнишь?

- О какой?

- Девушка-прорицатель. Он говорил, у нее фиолетовая аура. Фиолетовый цвет – способность к магии.

Алина сдвинула брови, роясь в памяти.

- Да, теперь вспомнила. И что?

Ява отодвинул тарелки: от запаха еды мутило.

- Съезжу завтра в «Белый слон», посмотрю на нее.

Алина покачала головой.

- Ньялсага бы этого не одобрил. Он всегда был против того, чтобы втягивать людей в наши дела.

Ява промолчал.

Алина подумала немного и пожала плечами.

- Думаешь, она нам пригодится? – неуверенно спросила она.

- Нам, Алина, сейчас все пригодятся, - невесело ответил Ява.

Он обвел глазами уютную кухню Алины-барракуды: полки с книгами, стеклянные баночки с приправами, бутылочки с соусами. На особой полочке стояли две вырезанные камня фигурки. И взглянув на них, Ява еле заметно покачал головой: божества, отвечающие за удачу, не пожелали вмешаться тогда, когда их помощь была так нужна…

Алина кивнула на собаку.

- А с Лукерьей что делать?

Ява поднялся из-за стола.

- Я ее заберу.

Он взял салфетку, положил туда всего понемногу с тарелок

и спустился во двор.

На улице уже почти стемнело.

Ява мимоходом удивился – куда девался день? Как он промелькнул, так что никто и не заметил? И почему ничего не запомнилось, словно кто-то неведомый взял и стер все события этого дня, за исключением одного?

И вспомнив это «одно», Ява закрыл глаза и постоял немного, успокаиваясь.

А когда открыл, то увидел, что не один. Привлеченные запахами Алининой стряпни, из подвала и гаражей вылезли дворовые собачонки и робко сгрудились поодаль. Еда пахла соблазнительно, но человек, который принес ее, был не тот, что кормил их прежде. Осторожные дворняжки опасались подходить.

- Идите, не бойтесь, - сказал Ява и положил салфетку на землю.

Собачонки помялись, переглядываясь, и осторожно, одна за другой двинулись к угощению. Еды оказалось много, хватало на всех. Изредка они отрывались от трапезы и смотрели на человека. Тот не торопился уходить, продолжал стоять рядом, но опасности в нем не чувствовалось, и они успокоились окончательно.

- Что, лохматые, - проговорил Ява, глядя на пирующих дворняжек. – Нет больше вашего хозяина…

Чья-то тень выскользнула из темноты в круг света, падавшего от тусклого фонаря. Ява прищурил глаза и вгляделся. Возле фонарного столба появился большой серый кот. Не обращая внимания на собачонок, он дернул хвостом и поежился, словно кошачья шкура была ему мала. Затем кот сел и осмотрелся по сторонам. Вид у него был растерянный. Заметив Яву, кот беззвучно мяукнул.

Кудлатая дворняжка, крутившаяся рядом, вздрогнула и подняла голову: на спину ей упала горячая капля, сначала одна, потом другая. Собака недоуменно посмотрела на человека. В кармане плаща у него что-то негромко зазвенело. Дворняжка на всякий случай вильнула хвостом и снова принялась за еду.

Ява, не отрываясь, смотрел на кота, но с глазами происходило что-то странное - все плыло и двоилось.

Телефон затрезвонил снова. Ява достал мобильник и нажал кнопку.

- Да, - сказал он, глядя на серого кота.