Ольга Голотвина - Знак Гильдии

– Ну... король, разумеется. Он щедр, я видел от него даже золото. И ремонт храма, и многое другое... Правда, государь редко приходит помолиться, но ведь он так занят!

Айрунги чуть не фыркнул. Он уже знал, сколько времени занимают у короля государственные дела. Фагарш то загорает на веранде, то читает, запершись в библиотеке.

– Но настоящая моя опора – дарнигар, – проникновенно выговорил жрец. – Вот истинное рвение в вере! Вот настоящая ненависть к ее врагам! А ведь этот достойный юноша родом из здешних мест и в детстве сам был горячим поклонником хвос... я хотел сказать, дори-а-дау.

Айрунги не ответил. Сегодня был день немыслимых гипотез. Такая ерунда в голову лезла!

Впрочем, жрец не ждал ответа. Не так уж часто на этом недружелюбном острове выпадал ему случай высказаться от души. Он вновь начал клясть местные суеверия. Айрунги, занятый своими мыслями, вполслуха внимал страстным речам:

– Мне-то ничего не надо, проживу, огород прокормит, пасека... Но не допущу, чтобы человеческими душами владела ложная вера! Все-таки в Железные Времена живем! Когда-то мои предки в Силуране поклонялись древнему дубу, мазали его человечьей кровью. А эти пачкают рожи краской, льют в море вино... Глупость, дикость, суеверие!

– Постой-ка, почтенный! – встрепенулся Айрунги. – Ты говоришь что-то очень интересное! Они льют в море вино?

– И кидают всякие лакомства! Так им Шепчущий велит!

– Значит, не кровь, а вино...

– Не кровь? Да мне Бронник жуткие вещи рассказывал! Он приносил рукопись – записки некоего ученого человека, жившего на Эрниди в конце правления Джайгарша. Как раз тогда набирал силу этот культ. До этого островитяне поклонялись Морскому Старцу, а дори-а-дау побаивались за склонность к недобрым выходкам.

– Рукопись сейчас в библиотеке? – заинтересовался Айрунги.

– Да, Бронник вернул ее на место. Так вот, есть тут скала, ее называют Тенью. Голый утес клювом выдается над морем. Говорят, она заколдована: можно увидеть с моря, а с суши не найдешь. Вздор, просто трудно отыскать место, где подняться на нее: кусты, валуны... На этом утесе приносили человеческие жертвы. Со строгим соблюдением обрядов, на рассвете, с первыми лучами солнца. Там, в рукописи, ужасающие подробности!

– Но это давние дела.

– Да? А мой ученик? А до этого – сын вдовы Даглины? Но я этого так не оставлю! Я добьюсь... докажу королю... Это надо с корнем, до конца...

Айрунги смотрел на разгневанного жреца и прикидывал: тот ни словом не пожалел погибшего мальчика. Можно подумать, даже рад предлогу, чтобы натравить весь остров на Детей Моря! Хотелось бы знать: когда такой человек прокладывает себе дорогу к высокой цели, много ли стоит для него жизнь ребенка?..

Да что сегодня с Айрунги такое?! Три серьезных подозрения, три версии, одна немыслимее другой...

Нет, пора идти домой и положить холодную мокрую тряпку на свою гениальную голову. Пока эта самая голова не разоблачила паутину всемирного заговора, ставящего перед собой великую цель: помешать выращивать яблони в дворцовом саду на Эрниди!

А тропинка и впрямь хрустит, как сухарь на крепких зубах! Трактирщица говорила правду: с крыши нельзя не услышать, если кто-то идет мимо храма.

Айрунги уже освоился на Эрниди и не боялся заблудиться, как в первый день. Не глядел по сторонам – шел себе, глубоко задумавшись. И очнулся лишь тогда, когда на тропку перед ним спрыгнул с высокого валуна человек.

Долговязый. Волосы как солома. Рожа смутно знакомая. И на этой смутно знакомой роже написано, что Айрунги сейчас будут даже не грабить, а попросту бить. Крепко.

Айрунги нервно обернулся и увидел, что путь к отступлению отрезан: позади маячит еще один фрукт с выражением нехорошего ожидания на смазливой морде. Где-то Айрунги видел эту парочку, но где?

– Попался, урод? – ласково сказал долговязый. – Ух, полетят ошметки во все стороны! А не строй пакости хорошим людям! А то шибко умный!

Ему самому явно никто не бросил бы обвинения в «шибком уме».

Айрунги был испуган, но в панику не ударился. В своей бурной жизни он бывал в передрягах похуже. А брошенное когда-то ремесло фокусника оставило на память о себе чрезвычайную ловкость пальцев и привычку оснащать одежду невероятным количеством потайных карманов. Чего там только нет!

Сейчас задиры получат в радостные физиономии по пригоршне наррабанского табака. А когда прочихаются и протрут глаза, здесь не будет ни Айрунги, ни даже прощальной записки от него. Пусть только подойдут поближе...

И тут с крутого склона посыпались камешки: на тропу спускался третий из той же компании. Крепкий такой, плечистый.

Да, это усложняет ситуацию. Зато теперь Айрунги их вспомнил.

– Никого рядом нет, – сообщил плечистый дружкам. – Жрец ушел в дом, не услышит воплей.

– Воплей? – изумился Айрунги. – Мой господин собрался вопить? Но зачем? Неужели его так обрадовала встреча с моей скромной персоной? Кстати, как поживает ваша почтенная бабушка – та, с кистенем?

– Будет тебе и бабушка, и дедушка! – пообещал тот, что с соломенными патлами. – Подметками укроешься, персона!

Айрунги уже понял, какие претензии имеет к нему эта раздраженная компания. Три года назад, в Силуране, эти молодчики изловили случайного путника, чтобы продать в рабство. А случайный путник, негодяй этакий, мало того что удрал, так еще и ухитрился на прощание подсыпать разбойникам в костер кореньев, дым которых вызвал весьма неприятные галлюцинации.

– Ну, паскуда, молись! – замахнулся плечистый.

– Стой! – с внезапной властностью крикнул его дружок с соломенными волосами. Как ни странно, здоровяк (явный главарь!) подчинился.

Долговязый подошел ближе. Что-то в нем изменилось. Вроде и лицо то же, и осанка, и даже голос, но слова, которые он произнес, не могли принадлежать борцу с «шибко умными»:

– Ураган, подожди! Мы разрешили нашим невольным союзникам свести счеты с их старым знакомым. Но вглядись: ведь это и наш старый знакомый! Припомни, как охотно включился он в наши поиски Вечной Ведьмы, как бесстрашно и уверенно обращался с волшебным ожерельем!

– И верно! – вгляделся плечистый в лицо несостоявшейся жертвы. – Он!

– Та-ак мы его бьем или не-е бьем? – нараспев протянул смазливый парень, явно разочарованный таким оборотом дела.

– Ни в коем случае! – ответил длинный и обернулся к Айрунги. – Ты уже понял, с кем говоришь? Мы выбрались из плена опостылевших руин и делим тела с людьми, согласившимися нам помочь. Давай же еще раз представимся друг другу! Я – Фолиант, но я же ношу прозвище Недомерок. Забавно, правда? А это – Ураган, он же Шершень.

Айрунги не дожил бы до тридцати восьми лет, если бы позволял себе в необычных ситуациях ахать, закатывать глаза и падать в обморок. Все это можно проделать потом, в тихой, безопасной обстановке. Если будет желание.