Ольга Романовская - Дама с единорогом

Жанна тяжело переживала смерть отца, но горевала молча. Первые три дня она молилась, от восхода до заката не вставая с колен перед Заступницей человеческой и ее распятым сыном, а потом уединилась в своём уголке, где она молилась и вышивала дни напролет.

Временами баронесса откладывала в сторону работу — бессмысленный набор узоров — и по несколько часов сидела без движения. Хозяйством она не занималась, пустив всё на самотёк.

Жанна вернулась к жизни на девятый день после страшного известия, жизни деятельной и активной. Её интересовало всё: от налогов и видов на урожай до уборки комнат.

Барона Уоршела похоронили в семейном склепе: его тело с риском для жизни доставили в замок солдаты, в своё время малодушно бежавших с поля боя. На скромной церемонии погребения его дочь не проронила ни слезинки. Рядом с испуганно плачущим Элджерноном она казалась бесстрастной холодной статуей.

— Она, прямо, как каменная! — шептала Элсбет Нетти. — А ведь совсем недавно что-то напевала, я сама слышала. Как же ей не везёт, бедняжке — и замуж не вышла, и отец помер! Остался на руках маленький братец… Ходит теперь, как неживая, и смотрит так… Мне порой кажется, что она того.

— Чего того? — поинтересовалась кухарка.

— Умом тронулась маленько.

— Ещё чего! Пройдёт это у неё, не бойся. Бедная девочка!

— Дай Бог ей хотя бы мужа хорошего!

— Да и Джуди муж не помешал бы. Она ведь второго нагуляла.

— Кончай, сплетница, не оскорбляй памяти сеньора своей болтовнёй! Лучше помолись за него — может, Господь и смилуется…

Нетти опустила голову и искоса посмотрела на новую хозяйку Уорша. Жанна стояла перед укрытым покровом гробом и педантично раскладывала поверх руту и розмарин. Свободной рукой она гладила брата по голове. Спокойная, будто это не её отец. Губы беззвучно шептали молитву.

— Я хочу, чтобы над могилой отца установили памятный камень, — сразу же после похорон дала указание управляющему баронесса.

— Как Вам будет угодно. Нам нужно поговорить, сеньора.

— После.

— Это касается Вашего отца, — настаивал Стивен.

— Неужели? — подняла брови Жанна. — Что ж, я слушаю, но если мне это не понравится… Словом, не огорчай меня понапрасну, Стивен, я ведь с лёгкостью смогу заменить тебя.

— Видите ли, в своём завещании отец обещал мне небольшую ежегодную ренту, и я хотел бы получить подтверждение…

— В каком ещё завещании? — Баронесса нахмурилась. — И какое мне дело до твоего отца?

— У нас с Вами общий отец, сеньора. Покойный барон…

— Не желаю слышать! — Жанна в ярости сорвала с головы покрывало и отхлестала им Стивена по щекам. — Заткнись, мерзавец! Я… я велю тебя запороть до смерти…

Баронесса в молчаливой истерике закрыла лицо руками.

— Убирайся, не хочу тебя видеть, — пробормотала она и поискала глазами Элджернона.

— Так как же моя рента, любезная сестрица? — в конец обнаглел управляющий.

— Твоя рента? Хочешь ренты — будет тебе рента! — усмехнулась девушка. — Отличная рента, братец, ты будешь доволен.

Она наклонилась и, подняв горсть земли, бросила в лицо Стивену:

— Вот, что ты получишь от моего баронства!

— Но завещание… — Управляющий вытащил из-за пазухи скреплённый печатью свиток и протянул Жанне. Печать была настоящая и действительно некогда принадлежала Джеральду Уоршелу, но девушку это не смутило. Не читая, она разорвала завещание.

— Вот тебе твоя рента! Теперь я хозяйка, и всё здесь будет так, как захочу я.

Стивен присел на корточки и начал проворно собирать единственную гарантию своего благополучия. Когда его рука коснулась обрывка с печатью, баронесса наступила ему на пальцы.

— Или ты забудешь, чей ты сын, или твой труп обглодают волки, — прошипела она. — Выбирай, братец!

Управляющий сделал правильный выбор, оставив остатки завещания лежать там, где они лежали, и медленно побрёл в свою каморку. Его радужные надежды на будущее рухнули в одно мгновение. Да и на месте управляющего он задержится недолго.

— Эй, Стивен, постой-ка! — окликнула его Джуди. — У нас с тобой есть одно нерешённое дельце.

— Нет у меня с тобой никаких дел и быть не может, — буркнул управляющий. И принёс же чёрт эту дуру в такой момент!

— Как это нет? — взвилась служанка. — А живот у меня от Святого Духа?

— Почём мне знать, с кем ты там его нагуляла? Отстань от меня!

— Не отстану! Мне… то есть моему будущему малышу нужны деньги, да и отец бы не помешал.

— Деньги мне самому нужны. Ищи другого дурака!

— Ах так! Ты у меня, милой мой Стивен, дорого за это заплатишь! — прошептала Джуди, бросив вслед неверному ухажёру полный ненависти взгляд. — Я тебе ещё плюну в лицо, милый мой дружочек!

* * *

В один из августовских дней прохладный северо-восточный ветер принёс с собой небольшой вооружённый отряд. Копыта взметнули ворох оброненной на дороге соломы, разметали её в разные стороны и безжалостно втоптали в грязь — в Уорш заехал граф Норинстан.

И он, и его люди были обустроены, накормлены и устроены на ночлег — граф приехал незадолго до вечерней службы. Жанна Уоршел вышла к нему в тот день лишь однажды, чтобы поприветствовать.

На следующий день Роланд поспешил выразить баронессе свои глубочайшие соболезнования по поводу безвременной потери мачехи и горячо любимого родителя; Жанна приняла их, как должное, необходимую формальность.

Пока граф говорил, девушка молчала и, опустив глаза, перебирала деревянные чётки. Чувствуя безразличие собеседницы, Норинстан растачал хозяйке изысканные комплименты, но безуспешно. Он никак не мог завладеть её вниманием — она либо вовсе не смотрела на него, либо одаривала коротким холодным и безразличным взглядом.

Если бы эти глаза ожили! Пусть будет непокорна, пусть противоречит каждому его слову, пусть клянётся, что будет любить только Леменора — всё лучше, чем это молчание и вымученные односложные ответы!

— Еще раз благодарю за сочувствие к моей утрате, — сказала баронесса, когда гость исчерпал все темы для разговора. — Вы что-нибудь ещё хотите от меня?

— Пожалуй, нет.

— Тогда простите, мне пора: теперь у меня слишком много забот. Возвращайтесь к своим людям, милорд, и прекратить, наконец, эту ужасную войну. — Она бросила на него короткий усталый взгляд.

Ей было всё равно, что он ответит и ответит ли вообще. Баронессе хотелось подняться к себе, закрыть глаза и немного полежать в тишине. Ей никто не нужен, пусть они все оставят её в покое.

Голова гудела; кровь пульсировала в висках. Она провела рукой по лбу и искоса посмотрела на графа — он и не думал её отпускать. Как бы не упасть перед ним в обморок. Боже, как это будет стыдно!