Алексей Пехов - Новые боги

— А если погибнешь ты? — спросила Рогнеда.

— Ты сама говорила, — усмехнулся он, — я живу в стае. А ты — в семье. Мои родичи выберут нового вожака, молодого и сильного. А твои очень долго будут переживать потерю, она их ослабит. Так что говорить не о чем.

Велед посмотрел на некромантов и телепата, терпеливо ждущих, когда оборотни закончат беседовать.

— Дорога, по которой поведу, — древний путь. Мы называем его «тропа Форлака», и не ходили по ней уже очень давно. Наши обычные тропы короткие, эта длинная и извилистая. Когда увидите, поймете почему. Если готовы — идем.

— Ты говорил, дорога опасна, — заметил Дарэл.

— Для тебя нет, — равнодушно отозвался оборотень. — Для меня — возможно.

— И в чем опасность? — продолжал допытываться телепат.

— На ней живет дух Волка, — нехотя признался Велед. — Но ты все равно этого не поймешь. Так что, идем? Или будем болтать до утра?

— Идем, — сказал Кристоф.

Брат Иована еще раз взглянул на родичей и стал спускаться первым. Глава клана поднял руку, молча прощаясь с ним, Рогнеда опустилась на колени рядом с тайным ходом и смотрела, как брат ее мужа и его спутники один за другим исчезают под землей.

Глава 31

Эпицентр

Что пользы человеку приобрести весь мир, если он теряет собственную душу.

Последнее, что я увидел, оглянувшись, было лицо Рогнеды. Спокойное и прекрасное. Она не волновалась и не беспокоилась, принимая все происходящее таким, как оно есть. Счастливая особенность оборотней. Каждый делает, что должен, без сомнений и метаний.

Потом Рогнеда исчезла, ее заслонил каменный потолок.

Широкая лестница, по которой мы шли, вроде бы вела вниз, под землю, но меня не оставляло странное ощущение, что мы движемся навстречу широкому открытому про-странству, наполненному теплом и светом. По ассоциации, я сразу вспомнил сказку про тридевятое царство — с лугами, полями, городами, освещенное солнцем, хотя и расположенное под землей. Попасть в которое можно только по приглашению Серого Волка, став его попутчиком.

Сейчас этот волк шел впереди. Размеренно шагал по ступеням, бросая по сторонам цепкие взгляды, иногда оглядывался на нас, и тогда его зрачки отсвечивали желтым. Светлые волосы были как волчья шерсть, к белой льняной рубахе и штанам прилипли еловые иглы, застежки на сапогах напоминали когтистые лапы.

— Он действительно родной брат Иована? — тихо спросил меня Вивиан, как и я разглядывающий оборотня.

— Не знаю, может быть.

— Я никогда о нем не слышал.

— Не только ты, — откликнулся Велед, как и все вриколакос обладающий тонким слухом.

Лестница закончилась, уткнувшись нижней ступенькой в густую траву. Мы стояли на краю зеленой поляны, зажатой между каменными стенами. Потолок терялся где-то в невообразимой высоте над головой. И оттуда, сверху, лился рассеянный свет и падали пушистые семена неведомых рас-тений.

Я с наслаждением смотрел по сторонам, вдыхая свежий аромат травы и теплой земли, а кадаверциан, наоборот, явно начали испытывать дискомфорт. Я почувствовал, что у Вивиана стала побаливать голова. Крис хмурился, поглядывая на потолок. Что-то в нем его, похоже, смущало.

Велед наклонился, выдрал клок травы, внимательно осмотрел, кивнул удовлетворенно и сунул себе в карман. Я ощущал его мысли и чувства, и они были очень непривычными. Оборотень улавливал какой-нибудь звук, недоступный нашим ушам, и тот тут же вызывал у него целую цепочку ассоциаций и ощущений, по которым он определял, грозит нам опасность или нет, каких размеров существо, которое прошуршало в траве впереди, и стоит на него напасть или лучше подождать, пока уйдет само? Все это проносилось у него в голове в считаные мгновения. Он ощущал холодные потоки в воздухе, тысячи оттенков запахов и едва уловимые колебания почвы под ногами.

Другие вриколакос чувствовали так, только когда превращались в зверей. Они оставались людьми, лишь на время принимающими образ хищников. Велед был волком, на краткий миг превратившимся в человека, и продолжал чувствовать мир как волк.

Но внешне он не выглядел диким зверем. Не больше чем остальные оборотни.

Он чуял, что я изучаю его, несколько раз оглядывался насмешливо, но ничего не говорил.

Впереди открылась дорога, тянущаяся по ущелью между скалами, склоны которых поросли ярко-синими цветами. Их сладкий аромат сползал вниз и висел густым облаком, казалось, почти материальным, сквозь которое нам пришлось брести, словно поперек течения глубокой реки.

Насколько вриколакос было неприятно присутствие не-кромантов и эманации, исходящие от них, настолько же и кадаверциан оказалось неуютно соприкасаться с миром оборотней. Я видел, что Вивиан старался вдыхать пореже. Кристоф вообще, кажется, перестал дышать, чтобы не чувствовать тяжелый запах. Очень удобная способность кадаверциан, но лицо у колдуна при этом становилось все более безжизненным — белым и застывшим, а на нем ядовитой зеленью светились глаза…

«Дарэл, у вас все в порядке?» — неожиданно услышал я в голове голос Фелиции, очень тихий, но вполне узнаваемый.

«Да, все нормально».

Она беспокоилась, желала знать как можно больше — что происходит и где мы находимся, но не хотела отвлекать меня. Да и мои описания окружающего заняли бы слишком много времени.

Я бы не дал этому грандиозному пути скромное название тропы. Мы шли по мостам, перекинутым через реки, по дорогам посреди широких полей, заросших высокой травой, над которой носились стрекозы, через рощи, наполненные светом, напоминающим солнечный, теплый, но не жгучий.

Один раз Велед остановился и стремительно обернулся, ему показалось, будто он заметил движение за нашими спинами — через дорогу пробежал некто огромный, быстрый, похожий на хищника. Но оборотень тут же успокоился и снова пошел вперед.

Мое любопытство становилось все сильнее, и наконец я не выдержал:

— Велед, скажи, кто все это создал? И для чего?

Он глянул на меня через плечо, усмехнулся:

— Есть одна легенда. Когда Основатель сделал первого оборотня — дикого, необузданного и нелюдимого, то создал для него подземное царство, похожее на мир наверху, чтобы ему было где жить, пока он не поймет законы человеческого и вампирского миров. Сейчас мы идем по одной из троп этого царства. Куда делись остальные — закрыты или осыпались, не знаю. Впрочем, тебе об этом должно быть известно лучше.

Вивиан, шагающий рядом со мной, нахмурился: ему не нравилось, когда кто-либо намекал на мое долгое «соседство» с Основателем. Впереди показался еще один мост, и я увидел совершенно невероятную картину. На каменной площадке между двумя трещинами в земле были установлены книжный шкаф, комод и письменный стол. Вся мебель украшена деревянными резными завитушками, инкрустацией и позолотой. На краю столешницы стоял массивный подсвечник, похожий когда-то был у меня в коллекции, давно, казалось, в прошлой жизни. Свечи в этом сгорели наполовину, на бронзовых чашечках застыли потеки воска.