Легенды Гарсариона: Искра (СИ) - Тайлер Калхун
Его слова были для Делана как удар молота по голове. Он мгновенно пробудился от своего состояния и с выпученными глазами посмотрел на друга.
— Это… боги, Герин, ничего себе! Я поздравляю тебя!
Делан вскочил и крепко обнял друга, так сильно, что тот едва не задохнулся.
— Ну так что, ты даешь разрешение? — улыбаясь, спросил он.
— Ты в своем уме? Какое, к демонам, разрешение? Еще спрашиваешь! Когда свадьба?
— Ну, мы подумали сделать это прямо сегодня, ведь неизвестно, когда мы пойдем дальше.
— Я прикажу закатить пир. — Делан принялся ходить вдоль стола и размышлять. — С музыкантами… хотя нет, где мы их найдем… Но они нужны… я узнаю, может есть. Так, значит сегодня… шатер, столы, пиво и вино… все найдем.
— Делан, да не суетись ты так, — улыбался Герин. — Мне приятно твое участие, но…
— Так, дуй к своей невесте, готовьтесь, я все сделаю как нужно, — заверил его лидер мятежа. — Все как полагается, даже не переживай.
И Герин ушел, светясь от счастья.
Немедля Делан выбрался из замка и начал подготовку. В голове у него все уже было, оставалось только воплотить. Он хотел настоящий пир, чтобы были гости, много еды и выпивки. Бегал и раздавал распоряжения без остановки. Парень был рад, но радость эта была с привкусом горечи. И зависти. Всеми силами он старался отогнать от себя воспоминания, меньше всего он хотел, чтобы его преследовало лицо Илиены.
Вскоре к нему прибежал Войцек и сообщил, что все уже собрались у храма Истины и ждут только его. Со всех ног он побежал туда. И действительно оказалось, что ждали только его. Делану стало неловко, он запыхавшись занял свое место недалеко от ступеней храма, где стояли молодожены.
Истра была в белом платье с венком из полевых цветов на голове. Ее волосы как всегда были собраны в тугой хвост на затылке. Миндалевидные глаза сияли от счастья. Герин тоже улыбался, смотря на свою прекрасную невесту. Делан был безумно рад за них, но в груди все равно была холодная боль.
Жених и невеста произнесли клятвы, которые со звоном отзывались в голове лидера мятежа. Такие знакомые, близкие сердцу, но все же далекие и вызывающие боль. Служитель Истины благословил их, и под радостные аплодисменты они поцеловались.
— Ты глянь только, Делан, — похлопал его по спине Войцек. — Ну дает! Я думал он никогда не женится, а он вон что выкинул!
После церемонии отправились праздновать за пределы города, там Делан приказал поставить шатры и в короткие сроки наготовить еды и выпивки. Даже музыкантов нашли, к его удивлению. И охрана, само собой. Не меньше пятидесяти лучших воинов охраняли пиршество.
Местные не поскупились на еду — пару десятков куриц, теленок, три барана. А пива принесли столько, что, казалось, его нельзя было выпить даже всему войску Делана. Но Войцек с этим был не согласен. Спустя лишь час после начала пира, он уже разгуливал с бочонком под мышкой и кружкой в другой руке. Люди ели, пили, танцевали и веселились. Делан даже заметил Берегора, который появился тут так внезапно. Сначала он хотел спросить его, почему его не было во время штурма Матариса, но спустя пару мгновений ему уже стало это безразлично.
Как только поели, начались пляски под бодрую музыку. Эти мелодии Делан раньше не слышал, да наверно потому, что из толковых музыкантов в Алекорне был только Герин, «лучший бард на Гарсарионе».
Больше всех танцевали, само собой, новобрачные. Делан никогда не видел своего друга настолько веселым и счастливым. Да он даже танцующим его никогда не видел. И когда он смотрел на все это безмятежное веселье, ему начинало казаться, что никакой войны нет, что все события последних месяцев — лишь его сон.
— Господин Делан, — услышал он взволнованный голосок. Повернулся и увидел девушку с кучерявыми белыми волосами и румяным, немного веснушчатым лицом. Она робко заламывала руки. — М-м-можно с вами… потанцевать?
Он краем глаза заметил, что позади нее стоит стайка девушек, которые смотрели на них и перешептывались. А в голове все крутился образ его жены. Ее лицо, когда они с ней впервые станцевали на Летней ярмарке и он безумно в нее влюбился.
— Я… — начал он, — не могу, прости… рука, вот глянь-ка.
Она посмотрела, и улыбка сразу сползла с лица.
— Ужас, — пискнула она.
— Ага, кипящее масло. Когда пробивали ворота.
Ее глаза, казалось, вот-вот выпрыгнут из глазниц. Она смотрела на него, как на какое-то чудо.
— Тогда я… наверно…
— В следующий раз, — выдавил улыбку Делан. — Как рука заживет.
— Хорошо, — смущенно кивнула она и убежала к подружкам, которые тут же начали ее расспрашивать.
До мятежа она бы, наверно, и не посмотрела бы на него. С его большим крючковатым носом и немного сгорбленной спиной.
Пиршество продолжалось до самого вечера и только набирало обороты. Герин с Истрой, красные и радостные, уже уставшие от танцев, сидели во главе стола и что-то обсуждали. Делан же к тому времени сел подальше от общего шума и гама, он хотел уже, чтобы это поскорее закончилось. Хотел он того или нет, смотря на Истру он видел Илиену. Радостную, улыбающуюся, в белых одеждах. Такую прекрасную, такую, какой она останется для него навсегда в его памяти.
Вдруг к нему подсел Эрмир.
— Знал, что ты будешь тут, — сказал он.
— Здравствуй, — кивнул Делан.
— Ты долго еще будешь корчить из себя праведника?
Делан даже опешил.
— Я не понимаю…
— Все ты понимаешь. Да, это было жестоко, но мы на войне, если ты…
— Они не сражались на поле боя, — повысил голос парень. — Их семьи сидели в замке.
— Делан, я… я признаю, что поступил неправильно, мною овладела горячка, но то, что произошло, уже произошло…
— Вот именно, и их уже не воскресить. Поэтому и не нужно торопиться осуждать на смерть.
— Таллийцам было все равно…
— Но мы не таллийцы. — Делан впился в тестя взглядом. — Я не хочу оставить за своей спиной трупы невинных людей. Пусть они таллийцы, я ненавижу их так же, как и ты, но…
— Я понимаю тебя, — вздохнул Эрмир. — Да, я поступил неправильно. Но я хочу, чтобы ты знал, почему.
— Я знаю, почему.
— Ну тогда… давай теперь смотреть вперед, оставим все позади. Впереди у нас еще много работы.
Сказав это, он поднялся и побрел обратно в город.
У Делана окончательно пропало желание оставаться здесь дальше, все равно почти все уже либо были пьяны, либо спали. Он побрел в город, размышляя о том,
