Dark Window - Клан Мёртвого Кота (Dead Cats Clan)

Ириска одним движением руки спихнула в сумку тетрадь и гелевые ручки, разбросанные по парте, вторым звонко защёлкнула сумку, третьим сжала меж пальцев лезвие Gillette, до сего времени сиротливо обретавшееся на подоконнике. Не говоря ни слова, девочка встала и вышла из класса. Учительница проводила её странным взглядом, но ничего не сказала. Теперь Ириске многое прощалось. Да и как, скажите вы мне, не простить человека, лицо которого покрыто густой паутиной шрамов.

Ириска теперь в основном молчала. С ней тоже никто не разговаривал. Разговаривали о ней. Ириска знала, что главной темой для обсуждения был вопрос: изнасиловали её или нет. И если да (а в этом почти никто не сомневался), то сколько их было. И как это происходило. И где. Постепенно история обрастала всё новыми сальными подробностями и теперь тянула уже на сюжет широкоформатного американского боевика.

Ириска не опровергала россказни, но и не подтверждала их. Все без исключения теперь казались ей детсадовской малышнёй, тихим слюнявым шёпотом выдающим друг другу непонятные, пошлые анекдоты. Крутятся стриженые головы младшегруппников, в ужасе ожидая прихода воспитательницы.

В эту группу угодили все разом — и гопники, и нефоры, и даже девчонки, садившиеся в "БМВ" и "Мерседесы" к плотным золотоцепастым мужикам, непрестанно фланирующим возле школы. Пусть в мягкие салоны с приглушённой музыкой гордые девицы ныряли с истинно королевским видом, Ириска уже знала, что просто королев не бывает. Бывают королевы чего-то. Или кого-то. Ириска на королеву не тянула. Уже не тянула, если Панцирная Кошка покинула её тело. Ещё не тянула, если Панцирная Кошка оставалась внутри, зализывая раны, нанесённые восставшими подданными. Но сейчас Ириске и не нужно чувствовать себя королевой. Ей предстояло дело, с которым могла справиться обычная девчонка, вроде той, которая когда-то сидела на лавочке и задумчиво чертила на песке иероглифы неведомых языков.

Мужика Ириска догнала в конце улицы. Ветки клёнов расчерчивали небо, как провода, предвещая вечер. Где-то на самом верху ещё держалась пара-тройка скрюченных листьев. Услышав торопливые Ирискины шаги, мужик остановился, чуть втянул голову в плечи, но потом решительно развернулся.

Не зря, ой не зря бежала Ириска за странным прохожим, это стало ясно с первого взгляда. Глаза у мужичонки оказались совершенно круглыми. Зрачок замер неподвижно, как яблочко мишени в школьном тире. Живой мешок, издавая приглушённые звуки, уморительно задёргался. Но Ириска даже не улыбнулась, несмотря на закипающую внутри злобную радость. Не смешно было и мужику. Круглые глаза потеряли чёткость и смотрели растерянно. И хотел уйти мужичишка, и не мог.

Мстительно кривя рот, приблизилась Ириска к странному прохожему и остановилась. Мужичок улыбнулся и окатил девочку презрительным взглядом.

— Иди, девочка, — почти ласково склонил он голову. — Гуляй себе дальше.

Интерес в глазах исчез. Круглоглазый развернулся и забыл про Ириску. Её трясло от собственного бессилия. Через "не могу" она сдвинула ноги, забежала вперёд, преграждая путь странному прохожему. Она знала, что на разгорячённом лице уродливая паутина проступает особенно ярко. И радовалась этому.

— Ну? — хмыкнул он, показав жёлтые ослиные зубы.

— I pass through noise and silence, I walk alone, — отчеканила Ириска, не отрывала взгляд от чёрных куполов зрачков. — It's a beautiful day, it's raining and it's cold.

"Главное, не врать, Ирисочка", — вспыхнула в мозгу знакомое правило. Но вокруг серела осень, пропитанная холодной изморосью невидимых дождей. Ириска не врала, она верила каждому слову.

— Ты… чего… — голос круглоглазого надломился.

Он не сказал странной фразочки. Он проиграл. Оставалось придумать, что делать дальше. "Когда можно бить, девочка, не думай. Просто бей", — образ Рауля подмигивал. Придуманного или настоящего, Ириска не знала.

Девочка шумно выдохнула и сабельным ударом полоснула по середине мешка. Мешок с сердитым треском раскрыл лохматую пасть, словно удивлялся творимому над ним безобразию. А из пасти, как бабушка из распоротого волчьего живота, вывалился на потрескавшийся асфальт, усеянный втоптанными окурками, здоровенный котище с взъерошенной пёстрой шерстью. Он обвёл окрестности ошарашенным взглядом, словно не верил в своё возвращение, словно всё ещё боялся, что мешок вновь захлопнется и потащит его дальше по направлению к Последней Двери. А потом со скоростью баллистической ракеты пёстрый котяра сиганул вдоль улицы, взметая ворохи опавших листьев.

— И что дальше? — спросил круглоглазый.

— Ничего, — хмуро ответила Ириска. — Не люблю крыс. Просто не люблю и всё.

Двое прохожих — мужчина лет тридцати с круглыми злыми глазищами и девочка, чьё лицо покрывала загадочная бледная паутинка — безмолвно смотрели друг на друга. Ирискины пальцы хлёстко играли со сверкающим лезвием. Круглоглазый даже не дышал.

— I was a pirate, I conquered, and I sailed free, — улыбнулась Ириска, а внутри всё дрожало. И что-то противно дёргалось под левым глазом.

Взгляд чёрных глаз замораживал. Корявые пальцы мужичишки с хрустом расправились. В голове неожиданно прояснилось.

"Если протянет руку, полосону по горлу", — подумала Ириска с каким-то мрачным удовлетворением. Сначала она сомневалась, поднимется ли рука. По живой коже, это вам не газетные страницы резать. Но постепенно уверенность крепла и заполняла Ирискину душу. В ту секунду, когда не осталось ни малейшего сомнения, что Ириска сможет, прохожий развернулся и, сгорбив спину, побрёл прочь. "One of Us", — кричали выдавленные в чёрной коже буквы. Букву "U" раздирала бледная трещина. Грозное некогда слово пропиталось обречённостью. Ириска взглядом проводила понурую фигуру до угла и, оставшись в одиночестве, облегчённо выдохнула. Не подрались, ну и хорошо!

В школу возвращаться уже бесполезно. Уроки закончились, а если и не закончились, то всё равно. И девочка пошла домой. Накрапывал мелкий дождик, оголённые ветки деревьев перешёптывались между собой, кружили одинокие вальсы последние листья. А где-то за углом круглоглазый, возможно, сидел в засаде, поджидая следующего незадачливого кота.

Ничего не изменилось в хмуром осеннем мире, и не в Ирискиных силах спасти всех котов, обретающихся на его улицах и чердаках. Но пёстрому Ириска дала шанс, и кто знает, может в её силах дать шанс ещё одному коту, а потом следующему. И так, пока хватит сил.

И ведь был ещё путь. Тот трёхминутный бросок котищи, не чующего ног от радости. Возможно, следующий его мешок был не за горами. Но улица, несущаяся навстречу… И счастье в остроухой голове… Три минуты счастья, подаренного твоей рукой. А?! Ну, чем мы не боги? Чем мы не короли?