Анатоль Нат - Бабье царство. Возвращение…

— Не густо, — хмыкнул Васька. — Но уже лучше. Ладно, — махнул он рукой. — Не будем тебя окончательно додавливать, хоть и очень хочется за твои выкрутасы, начиная от продажи нам моторов через Ревяку и кончая вдесятеро завышенными расценками на все последующие работы.

Поймав быстрый внимательный взгляд кузнеца, с кривой улыбкой уточнил.

— Надеюсь, ты больше не будешь считать нас за малолетних идиотов и впаривать собственное барахло под видом чужого. Надеюсь, что нет, — медленно проговорил он, внимательно следя за лицом кузнеца.

Что ж, судя по всему, мы поняли друг друга, — медленно кивнул он головой, не сводя глас с того. — Итак. Завтра ждём твоих парней с машинами в Трошинских мастерских, — перевёл он взгляд на хмурых молчаливых братьев. — Там мы предварительно собираем караван и проверяем состояние всех машин. Там и окончательно решим, чего стоят ваши грузовики.

В отличие от вас, Трошиным мы верим, — окончательно раздавил он совсем помрачневшее семейство. — И завтра, по итогам, и дадим свой окончательный ответ на ваше предложение.

До завтра, — кивком головы попрощался он с хмуро кивнувшей всем на прощание троицей, быстро удалившейся из кабака.

Мрачно посмотрев на захлопнувшуюся за их спинами входную дверь, Васька перевёл взгляд на товарищей.

— Ну и как я был, грозен?

— У-у-у, — многозначительно кивнула Галка. — Суров. Ажно я впечатлилась. Трибунал на выезде. Хвалю.

Не сорвутся с крючка? Нам в караване парочка хороших механиков совсем бы не помешала. А то, что я, что вы оба, мало чего в машинах соображаем.

— Не должны, — усмехнулся немного встревожившийся Васька. — По нашим данным у Кура одного только кованного железа в амбарах не проданным ещё с того года лежит тысячи на четыре серебрушек.

Ни в городе, ни в низовьях Поречья он свой товар за хорошие деньги не продаст. Там своего такого же добра полно. А вот в Приморье, может попытаться. Тем более что там на такой его товар есть хороший устойчивый спрос.

Плюс зерно его: рожь, пшеница, овёс с клановых полей. Амбары ломятся, а скидывать оптовикам цену не хочет. И новый урожай на подходе. Знает, что в Приморье ему за его зерно десять концов дадут. Вот он и мечется. Так что если Кур не попытается втюхать нам в колонну ещё одну, а то и две своих машины, я буду очень удивлён.

Началась война за хлебный рынок Приморья, Галочка, и Кур боится остаться в стороне.

— И для нас это шанс столкнуть кузнечные гильдии лбами меж собой. Потому как Кондрату твоему я совсем не верю. Брак с восстановлением машин гонит, словно надеется, что мы только до гор доедем и там навеки застрянем, — мрачно проворчал Васька.

— Меня не Кур, меня неконтролируемый рост участников автопробега начинает беспокоить, — тяжело вздохнула Галка. — Я тоже не думаю, что обойдётся только двумя братьями Белыми. Как бы нам на шею ещё и работнички его не упали. Те, которых мы выгнали. Потому как с водилами у нас не просто большая, а колоссальная напряжёнка. Нам за руль своих-то машин посадить некого, одни новички. А тут ещё не менее пяти грузовиков. Прям, тоска берёт.

Уже не сдерживаясь, Галя тихо, сквозь зубы грубо выругалась.

Впрочем, все за столом постарались её не услышать. Раздающаяся из соседней залы весёлая громкая музыка приглашённой музыкальной группы заглушала все звуки в зале.

Высоко стоящее над головами двух приятелей уже неслабо припекавшее жаркое августовское солнце недвусмысленно намекало, что прибывшие в Трошинские мастерские Колька с Васькой явно подзадержались.

Раскалившаяся на солнце металлическая бронь немецкого броневика буквально обжигала, стоило только коснуться. Что творилось внутри, страшно было подумать. Даже распахнутые настежь люки и проветривание на быстром ходу не спасали от удушающей жары.

Наверное, именно поэтому, приехавшие в Трошинские мастерские приятели первым делом загнали броневик Беллы Юрьевны под навес, чтоб не так раскалялся на солнце.

— Здесь хреново, а что же на юге будет, — проскрипел никаким голосом Васька, вываливаясь из распахнутой настежь дверцы. — Там пекло ещё хуже. Жуть. Мне уже плохо. Морсу мне клюквенного, — мутными больными глазами уставился куда-то в пространство Васька. — Лучше, жбан. А совсем хорошо — два. Да с ледничка. Чтоб сразу горячку подхватить и помереть. Уф, отдохну тогда. Долго. До следующего перерождения.

— Угомонись, — следом за Васькой из боковой дверцы броневика показалась мокрая голова второго приятеля. — Несёшь, сам не зная чего. Гляди, накаркаешь, дятел. Но что точно до отъезда сделать надо, так это поменять сталь на фанеру. Под фанерой полегче будет.

Уф-ф-ф! — с трудом выдохнул он из груди воздух, присаживаясь на порожек дверцы и бездумно окидывая таким же как у Васьки мутным больным взглядом просторный двор трошинской кузни. — Ну и пекло.

О! Смотри, куда нас занесло. Это что, сюда, значит, стаскивали всю добычу с болота? — изумился он. — Не фигассе! Слыхал я, что где-то на Земле существует такое место, как кладбище кораблей в каком-то море посреди океана, и туда, мол, нелегко попасть. А попадёшь, так не выберешься.

— Так и мы с тобой, — мгновенно уловил мысль приятеля мрачный Васька, устало опускаясь на землю в тени от небольшого навеса у стены здания. — Хорошо в тенёчке посидеть, — вытер он обильный пот со лба. — Так бы сидел и сидел, ничего не делая.

Мы попали с тобой, Колян. И не где-то там, в дальнем синем море, а можно сказать, прямо здесь, у себя под носом, дома. Вот так запросто взяли и попали на настоящее кладбище машин и ещё неизвестно когда из той трясины выберемся. И выберемся ли вообще. И неважно, что это всё наше собственное.

Видать, плохие мы с тобой организаторы, Колька, — тяжело вздохнул Василий. — Всё копим, копим, копим, и конца края этому не видно.

— Ну, и к чему этот твой бред? У тя чё, Васька, словесный понос? Ты ясно мысли свои излагать можешь? Или тебе помочь? К примеру, дав пару раз по шее. По примеру Буяна. У него со своими здорово получается. Сам пару раз видел, как он кулаками вправлял мозги шибко вумным.

— Что-то братьёв Белых всё нет, — мрачно проворчал Васька, окидывая хмурым взглядом пустынный двор. — Уж полдень близится, а Сашки с Петькой нет. Спрашивается, чего ради срывались и мчались на край света ни свет, ни заря. Могли б хоть нормально выспаться, — сладко, душераздирающе зевнул он. — И Га-а-а-лку я тоже что-то здесь не вижу.

— Ты на месте всего пять минут, а уже ноешь. Может, они все где-то здесь, рядом, за углом.

— Я не ною, я размышляю. Что нам здесь делать? Всё равно, пока не пришли машины Белого, делать нам пока что нечего.