Павел Блинников - Сказочка дедушки Абдулы

— Но зачем ты соврал мне?

— А почему бы и нет? В первую очередь я находил это просто забавным. Во-вторых, только если бы ты стал разрушать мир, герои сами пришли к тебе. А так, как бы ты их нашел? И самое главное, зачем бы они стали искать тебя. Так или иначе, ты бы сам пришел к выводы что проще убить всех людей, а герои умрут заодно с ними. Так просто получилось быстрее.

— А куда ты спешил? У тебя что план горит? — сказал Эван сжимая и разжимая кулаки.

— Вообще-то то, что ты так быстро справился с этим, действительно доставило мне удовольствие. Но главным образом все это было сделано для тебя самого Эван. Чем быстрее ты уничтожил бы мир, тем больше пыла у тебя осталось. А если прошло пару десятков лет, то ни герои к тебе не пришли, потому что стали слишком старыми и мудрыми, ни ты не стал бы проявлять рвения. Мне надо было все сделать пока вы все молодые. И не только мне кстати. Он тоже накормил героев этой ложью между прочим. Только не сам, а через своих посредников. Ведь герои должны были победить кого-то. А самый лучший злодей, это тот который хочет уничтожить мир.

— Значит нас всех водили за нос?

— И да и нет. По-настоящему правила были такие: они должны были остановить зло, в виде тебя, а ты должен был выстоять под натиском героев. У каждого из них был один недостаток, и если бы они побороли его, то легко убили тебя. Прости Эван, но ты был совсем не главным персонажем в этой игре, главными были герои. В конце каждой эпохи человечество должно доказать что у него есть право жить дальше. И тогда появляются герои. Простые люди, как и все остальные, и им дается задание ценой в мир. Им предлагают спасти мир, но они никак не идеальные исполнители для этого. При всех их достоинствах у них имеются несколько недостатков, которые мешают им справиться с задачей. Если бы первый герой смог побороть гордыню, ты был бы мертв. Если бы вторая героиня смогла побороть похоть, ты был бы мертв. Если бы третий герой смог бы побороть трусость, ты был бы мертв. Вот собственно и все Эван.

— Но откуда я знаю, что ты не врешь мне теперь?

— А вот это первый твой умный вопрос Эван. Это ты сможешь понять только после долгих и мучительных размышлений, потому что отвечать тебе я не буду. Мне действительно очень нравится врать вам, и строить ловушки из ваших собственных страстей. Так что смирись, что истинного положения вещей ты не узнаешь никогда. Но выше нос Эван, ты сделал свою работу, и сделал ее отлично. Теперь начинай получать удовольствие от того как я закончу этот мир.

— Погоди. Ты сказал, что когда все закончится, ты отдашь мне сердце. Я хочу, чтобы ты исполнил уговор.

— Даже так. А зачем? — казалось Сэт в первый раз удивился по-настоящему.

— Я хочу насладиться концом света в полном объеме. А как это сделать, если я ничего не чувствую?

— Ха. И когда же вы люди поймете что меня обмануть нельзя. Ну ладно, если хочешь, то можешь получить его обратно. К сожалению, я не могу противиться этой твоей просьбе. Впрочем, тебе же будет хуже.

Сэт встал с трона и подошел к Эвану. Он расстегнул пиджак и достал оттуда красное истекающее кровью сердце Эвана, а потом так же как сделал когда вынимал, он засунул свою руку по локоть Эвану в грудь. Эвана всего скрутило от боли, но он стоически терпел.

— Да, это вытаскивать не больно, а вставлять неприятно, не так ли? — сказал Блэк. Эван смотрел в его черные глаза и понял, что Сэт обманывает его. Он мог бы вставить сердце совершенно безболезненно, но специально причинял ему боль.

Но вот он вытащил из груди Эвана окровавленную руку и стряхнул кровь с чистого черного пиджака на пол. Несмотря на то, что кровь это жидкость, она слетела с ткани подобно пеплу.

— Погоди пару минут, и оно заработает. — сказал Сэт. — Все-таки оно долго у меня пылилось. А я пока сделаю тебе площадку для наблюдения.

И пока Эван прислушивался к своим ощущениям, Сэт картинно развел руки, и все вокруг взорвалось. Все этажи над тронным залом и стены вокруг разлетелись на кусочки. Сэт как будто срезал с цитадели верхний пласт и теперь Эван оказался на новой крыше. Крепость уменьшилась почти в два раза, и единственной конструкцией на вершине оказался большой трон Эвана.

— Нет, так тебе тоже будет плохо видно. — сказал Сэт, и цитадель взорвалась еще раз. Камни полетели в разные стороны, а пол под ногами стал оседать. Очень скоро крепость сформировался в подобие конусообразной горы. На вершине осталась ровная площадка с троном, на которой стояли Сэт и Эван. — Вот теперь хорошо. Но что-то мне не нравится погода.

Сэт протянул руку и из нее вырвался настоящий шквал ветра похожий на огромный смерч. Он поднял руку, и смерч разметал облака над бывшей цитаделью антихриста, оголив чистое звездное небо.

— Отлично. Садись Эван. — Сэт снова подошел к нему и повлек к трону. Эван не сопротивлялся. В его груди что-то происходило, и он старался понять что. — Садись и смотри. А я, пожалуй, полетаю. Мне надо встретить войска.

Как только Эван сел, Сэт подал ему большое ведро попкорна взятое им прямо из воздуха, а потом повернулся и отойдя на несколько шагов рассмеялся диким всепроникающим смехом. Он расправил руки и с невероятной скоростью стал увеличиваться в размерах. Перед удивленным взором Эвана Сэт превращался в огромного черного, как вновь открывшееся ночное небо, дракона. Эван отметил, что этот облик подходит Сэту как нельзя лучше. И вдруг на него нахлынула боль. Она пришла внезапно и Эван не увидел как большой черный дракон, взмахнул крыльями и стремительно улетел в небо. Эвана скрутило, и он так же не увидел, как дракон камнем полетел вниз и с силой ударился о поверхность и ушел под землю. И Эван не видел, как из проделанной им дыры стала выливаться, растапливая грязный снег, раскаленная лава. Эван вспоминал. Вспоминал всех людей, которых он убил, и теперь убийства казались ему отвратными. Он вспомнил Кени — одну из своих первых жертв. Он вспомнил миллионы других, и наконец, его счетчик остановился на Анне. Только сейчас он понял, почему она так поразила его. Это была любовь. Самая настоящая чистая любовь мужчины к женщине. Он понял, что тогда все могло измениться, но благодаря Сэту осталось прежним. Можно ли испытывать боль от утраты любимой задним числом? Оказалось еще как можно. Его счетчик жертв опять побежал вперед, и он увидел Пепе. Мальчишка был все еще жив, но ненадолго. Опять укол в груди. Счетчик побежал дальше. Ему оставалось совсем немного, всего десяток жертв, и он наконец прибежал к самому главному.

— ЭМЕТ!!! — разнесся в ночи крик антихриста.

Эта боль была самая сильная. Всепоглощающая она врезалась в его сердце, холодным ледорубом сметая все бывшие преграды. Друг, любовник, жена. Для Эвана Эмет был всем. Он проклинал его за то, что он умер. Он проклинал себя за то что вытащил его из того Техасского городка. Он проклинал Сэта за то, что Эмет умер бы в любом случае. И он проклинал Бога за то, что тот допустил это. Он проклинал все.