Шон Рассел - Брат Посвященный

Княжна вновь встала и подошла к маленькому окошку, выходившему на правый борт. У подножия эвкалиптов, растущих вдоль берега, толстым ковром лежала палая листва. Как слезы, подумалось Нисиме, когда она смотрела на груды листьев. Казалось, деревья гнутся к земле под грузом печали. Нисима и сама почувствовала странную меланхолию, как будто ею пропитался туман, сквозь который плыла барка.

Эвкалиптовая роща уступила место густым травам, и на поляне показался алтарь, выстроенный в память погибших от чумы. Княжна осенила себя знаком Ботахары. «Да обретут они просветление в следующей жизни», — прошептала она.

Не прошло и десяти лет, как эпидемия чумы пронеслась по стране, но сегодня от нее осталась лишь тень воспоминания, словно этот отрезок времени принадлежал древней истории. И все же многие люди, близкие Нисиме, в том числе ее родной отец, заплатили страшную дань чуме. «Память об этом слишком тяжела. Мы хороним наши воспоминания, так что они всплывают только в кошмарных снах».

Стук в сёдзи прервал ее размышления.

— Да?

— Княжна Кицура, моя госпожа.

Нисима улыбнулась.

— Пусть войдет.

Шуршание шелка и аромат изысканных духов известили о появлении молодой аристократки.

— А, поэтесса за работой, — промолвила Кицура, бросив взгляд на письменный стол кузины.

— Так, кое-что для себя, — сказала Нисима. Вежливый ответ традиционно означал, что ей не хочется показывать свои записи.

Кицура понимающе кивнула: между девушками существовало несколько негласных уговоров, и по одному из них не принято было заглядывать в чужие стихи без разрешения автора.

Княжна Кицура была одета в неофициальный, но очень красивый наряд с вышивкой, который замечательно подходил под цвет ее глаз. Длинные черные волосы княжны струились по спине тщательно уложенным каскадом.

Глядя на кузину, Нисима почувствовала укол зависти. Неудивительно, что сам император добивается Кицуры, подумала она. От нее, впрочем, не ускользнула напряженность вокруг глаз и рта красавицы, и она поняла, что Кицура чем-то обеспокоена.

Молодые женщины подвинули подушки поближе к огню, наслаждаясь обществом друг друга.

— Я волнуюсь за нашу спутницу, Кицу-сум. Как по-твоему, госпоже Окаре не нравится наше путешествие?

Кицура устремила взор прекрасных глаз на огонь, взяла в руки кочергу и принялась энергично ворошить угли в жаровне.

— Она тревожится, Ниси-сум, хоть и пытается это скрыть. В то же время я не уверена, что она переживает из-за того, что вдруг оказалась в лодке на пути в Сэй. Не знаю почему, но мне кажется, что госпожу Окару терзает какая-то другая мысль. Интуиция подсказывает, что для Оки-сум это путешествие не в Сэй, а скорее в некие духовные глубины… Думаю, она отправилась в дорогу охотно, пусть и без особой радости.

— Тайное путешествие, — одними губами прошептала Нисима.

На стук в сёдзи отозвалась Кицура.

— Чай, — сообщила она кузине.

Служанка внесла чайный сервиз на простом бамбуковом подносе.

— Смотри, как удачно мы вписались в образы сельских княжон, — засмеялась Кицура, махнув рукой в сторону подноса. — Не слишком ли я разодета для своей роли?

— Ты всегда слишком разодета, сестрица, — невинно ответила Нисима.

Кицура звонко расхохоталась.

— Твой язычок такой же острый, как кончик кисти.

— Ладно тебе, Кицу-сум, ты же знаешь, что я шучу,

— О да, знаю, и твоя шутка очень кстати; я всегда завидовала твоим талантам.

— Ты, которой нет нужды завидовать чьим-либо талантам!..

Девушки рассмеялись. Они были знакомы с детских лет и даже к различиям в характерах друг друга относились с большой теплотой.

Кицура налила чай в чашку и предложила ее Нисиме со словами:

— Первая чашка за тебя, кузина.

— Еще бы, — заявила Нисима и поднесла ко рту чашку, хотя по этикету должна была отказаться от первого предложения.

Кицура мелодично засмеялась.

— Похоже, проказница из детства снова вернулась!

— Это все потому, что мне хорошо с тобой, кузина. Как я могу не радоваться в твоей компании?

Кицура пригубила чай и улыбнулась.

— Ты отлично меня знаешь, Ниси-сум. Мне приятно, что ты стараешься меня подбодрить.

Нисима принялась вертеть в руках свою чашку, вдруг посерьезнев.

— Ты волнуешься об отце, Кицу-сум, но Ботахара даровал покой его душе. Это мы находимся в опасности, мы все еще в ловушке мирских забот.

— В твоих словах звучит мудрость, кузина.

— Мне легко быть мудрой, Кицу-сум, болен ведь не мой отец, — тихо проговорила Нисима.

— Он часто говорит о тебе, спрашивает о твоих делах. Я читала ему твои стихи, и они ему понравились.

— Князь Омавара очень добр ко мне, даже чересчур добр, — мягко сказала Нисима.

Ее кузина рассеянно кивнула, думая о чем-то своем.

— Любой другой на его месте заставил бы дочь выйти замуж за императора, пусть даже ее жизнь превратилась бы в сплошное страдание. Наверное, близость к концу пути помогает ему смотреть на вещи иначе.

— Ты права, Кицу-сум. Полагаю, мы сможем обсудить это с братом Суйюном, когда приедем в Сэй.

— Ах да, брат Суйюн, — воскликнула Кицура, с явным облегчением меняя тему. — Расскажи мне о нем, сестрица. Правда ли, что он одним жестом вдребезги разбил стол из дерева ироко?

— Кицура-сум! — протянула Нисима с напускным разочарованием. — Ты собираешь слухи?.. Неправда. В тот момент меня там не было, но я точно знаю, что одним жестом дело не обошлось. Танака сказал, что Суйюн разбил стол, надавив на него рукой, хотя при этом он не стоял, а сидел.

— Вот как. Откровенно говоря, я и не верила, что он сумел сделать что-то подобное, не прикладывая силы. И все же он совершил просто невероятное, не так ли?

— О да. Танака сказал, что, если бы не видел этого своими глазами, ни за что бы не поверил.

— Мне не терпится посмотреть на нашего монаха. Он что, так могуч на вид?

— Ну, в общем-то он невысок ростом, — пожала плечами Нисима, — и у него очень мягкая манера речи, но в нем есть какая-то… сила. Я не могу ее описать… скрытая сила, как у тигра. Впрочем, сама увидишь.

— Как у черного тигра? — насмешливо спросила Кицура.

— Наслушалась сплетен, да? — Нисима скорее притворялась, чем была недовольной.

— Не уверена, сестра. То, что я слышала, — сплетни?

Нисима глотнула чая и начала вертеть в руках чашку — так делал князь Сёнто, когда впадал в задумчивость.

— Я не знаю, что там говорят, Кицу-сум. Генерал, о котором идет речь, проявил свой интерес, а я повела себя менее холодно, чем, пожалуй, должна держаться молодая особа моего положения.

Кицура пожала плечами.

— Нельзя же отшивать всех знакомых только потому, что они не годятся в мужья. В конце концов, не каждая из нас занята поисками супруга, как ты заметила. — Она указала на себя и улыбнулась. — Разумеется, он — самый привлекательный мужчина в империи, ну или по крайней мере самый привлекательный из всех, кого я видела. Как ты думаешь, можно ли ему доверять?