Андрей Легостаев - Любовь опаснее меча

Бритты вступили в отчаянную схватку с его варлаками. Давняя вражда была у варлаков и бриттов. Взаимная неприязнь — варлаков бриттские рыцари ненавидели ничуть не меньше, чем саксонских захватчиков.

Бритты были вооружены кто чем, кто стулом, кто блюдом, кто канделябром, кто кинжалом. Но главным их оружием было то, что они защищали честь свою и родину. За ними были жены и дети, могилы их прославленных предков. И отступать им было некуда. Первые варлаки упали замертво, забрызгав кровью мягкий камыш, устилавший пол.

— Вот мы и встретились в бою, граф Маридунский, — выкрикнул сэр Лайон, нанося Отлаку удар.

Граф парировал удар саксонского меча, отразил и мгновенно последовавший следующий удар и вонзил свой меч в грудь Лайона. Саксонский барон вскрикнул, в глазах его проявилось неимоверное удивление, он не верил в то, что случилось, он не верил, что все вот так вот быстро для него закончилось, ведь победа над бриттами так близка! И зачем он полез в бой, хотелось показать этому заносчивому Отлаку, как сражаются настоящие рыцари…

— Ты дерешься так же погано, как и твои пьяные солдаты! — сплюнул Отлак и забыл о Лайоне. Перед графом уже был следующий противник — обезображенный шрамом могучий варлак, видно принимавший участие в компании пятилетней давности и знавший кто перед ним, и как проявил себя в той войне граф Маридунский.

Кто же таинственный противник Иглангера? Кто? Герцог поискал глазами отличившегося на турнире француза. Тот обрушил тяжелый канделябр на голову одного из варлаков и ногой в сапоге с серебряной шпорой врезал между ног другому врагу. Рядом Гловер отразил мечом принца удар третьего варлака, который был бы смертелен для француза.

Нет, вряд ли это французский барон. Даже тайлорс, наверное, не может сражаться на двух фронтах — физическом и магическом — одновременно. Хотя что может знать колдун первого тайлора о тайлорсах! Но нет, это не француз. Скорее всего против Иглангера выступили древние боги бриттов, лица и формы не имеющие.

Иглангера не очень интересовали события в зале — варлаки многажды превосходили противника числом и вооружением. Чародей не сомневался в их победе здесь, так же как не сомневался (он уже знал) что весь дворец, кроме этого зала, во власти оркнейских монстров и саксонских военачальников. У Иглангера был свой враг и даже помощь братьев может оказаться неэффективна. Поэтому Иглангер закрыл глаза, уверенный в своей неуязвимости для мечей (пятеро варлаков охраняли его), и забыл о сражающихся. Серое неведомое Нечто надвигалось, давя страшной непонятной энергией, и из чрева его сочились флюиды, вселяющие ужас. Если бы Иглангер не был готов к чему-то подобному он давно был бы повержен, раздавлен, размазан по сферам небесным и от имени его не осталось бы воспоминаний. Но герцог не один. Сила братьев переполняла его. И он обрушил всю сконцентрированную магическую мощь на бесформенное чудище.

Герцог Линксангер лежал скрутившись в клубок рядом с опешившей обнаженной красавицей в шатре, разбитом на глухой поляне в лесу, в засаде у озера Трех Дев. Вокруг располагались шатры варлаков и колдуну ничего не угрожало. Кроме разве того, что раздосадованная красотка, выловленная близ деревни в семи милях отсюда, воспользовавшись бессознательным состоянием чародея второго тайлора, сбежит от насильника.

Герцог Берангер ожидал, что его энергия будет востребована, но ему тоже было больно. Он находился гораздо ближе Линксангера — неподалеку от Камелота, в лесах близ Роквуда и его армия варлаков, тайно прячущаяся в труднопроходимых чащобах уже неделю, по первому зову готова была ринутся на штурм бриттской столицы.

И под ударами Иглангера серое Нечто стало отступать, непреодолимая сила его уже не стискивала энергию чародея несокрушимыми тисками.

В зале варлаки теснили отважных бриттов. Десятки мертвых уродов устилали пол, но живые варлаки брали верх примитивным навалом. И исход отчаянного сражения был очевиден. Уже многие бритты были скручены варлаками и лишь самые отважные и умелые бойцы, такие как Гловер, Ковердэйл, Отлак и отважный француз еще оказывали сопротивление врагу.

Иглангер собрал все силы, всю магическую энергию (Линксангер был на грани смерти от нервного истощения) и нанес решающий удар, потребовавший нечеловеческое напряжение воли. Фиолетовое страшное сияние заполнило весь мир и оглушило немотой. Когда все прошло и Иглангер вновь обрел способность чувствовать, противника не было. Сокрушен он окончательно или ретировался? — герцог не знал. Но поле магической битвы осталось за ними, не было теперь никаких препятствий к успешному завершению дерзкого, тщательно продуманного плана. Эта была победа.

Иглангер отпустил энергию братьев, теперь ему достаточно своей, да и она уже не требуется. Все бриттские рыцари были скручены и пленены.

Странным образом никто из бриттов не погиб. Да они были покрыты кровоточащими ранами и ушибами, великолепные одежды их были разодраны и превратились в лохмотья. Но мертвым был лишь Селивант — пронзенный мечом очухавшегося Пенландриса.

Принц Вогон снова обрел гордый вид уверенного в себе победителя. Он подошел к барону Ансеису, которого держали за руки два могучих варлака. Мечом принц провел по обнаженной груди барона (прекрасные бархатные одежды были разорваны и висели по бокам). Побежала струйка крови.

— Вот мы и познакомились ближе, отважный барон Ансеис, победитель первого дня турнира! — с чувством собственного превосходства перед беспомощным противникам сказал саксонский принц.

Барон гордо поднял голову.

— Я еще не получил твои черные доспехи, причитающиеся мне за победу, — ответил Ансеис. — Или заплати за них выкуп, Черный Рыцарь!

Принц заскрежетал зубами.

— Ты получишь выкуп. Сегодня ночью. Полной монетой! — процедил принц. Он подошел к стоящей рядом с бароном Аннауре, которую тоже держали варлаки (как, впрочем и всех бриттов). Принц разорвал ворот платья красавицы и взял тяжелое тугое яблоко ее левой груди в ладонь. — А после того, как я рассчитаюсь с вами, любезный барон, я получу в награду любовь этой прелестницы!

Аннаура зло плюнула принцу в лицо. Сказать ему она ничего не могла — слов не находилось, чтобы выразить всю полноту ее чувств к принцу Вогону.

Саксонец вытер щеку рукавом и заорал своим наемникам:

— Рассадить всех по местам! Наш разговор еще не закончен.

Сэра Отлака подвели к его стулу и усадили рядом с мертвым Мориансом. Пенландрис взгромоздился на свое прежнее место и высокомерно посмотрел на графа.

— Ты убил своего сына, — сказал ему Отлак, вложив в эти слова все свое презрение к бывшему другу.