Андрей Сухин - превратности судьбы - превратности любви

Дважды звякнул звонок в приемной, что означало, что в кабинете хотят видеть именно меня.

Я встал, вздохнул, поймал сочувствующий взгляд Марины, проявившей чудеса выдержки, так и не спросившей ничего у меня, и пошел в кабинет.

Скромница Рада с поцарапанной скулой стояла, опустив глаза в пол, а ее мама сидела прямо за столом и гневно сверкала глазами.

"Спорить бесполезно! - решил я, едва увидев эту сценку. - Приговор вынесен и обжалованию не подлежит, как не подлежит сомнению, что эта пай-девочка всё представила в выгодном для себя свете..."

- Владислав! - прервал мои мысли совсем не тихий голос Екатерины Андреевны. - Рада рассказала о том, что между вами произошло на тренировке! Это возмутительно!

Я согласно кивнул. Ничего другого я и не ожидал. Кажется, мне всё же укажут на дверь...

- Радослава сейчас принесет тебе извинения!

Я подумал, что ослышался.

- Вы наверно хотели сказать, что это я должен принести извинения?

- Не считай, что я выжила из ума и не понимаю, что говорю! - взгляд Екатерины Андреевны ощутимо потяжелел. Некоторое время она молча, сверлила меня взглядом, а потом кивнула Раде.

- Начинай!

- Владислав! Я хочу тебе сказать, что, применяя к тебе такое чрезмерное воспитательное средство, как стрелки, я была неправа! Я прошу извинить меня и заверить, что в будущем ничего подобного не повториться!

"Понятно! - подумал я. - Стрелки ты применять больше не будешь. Применишь удушающий аркан, воздушный кулак или такой симпатичный маленький, но очень горячий фаербольчик".

Но это я только подумал, а сказал совсем другое. С широкой всепрощающей улыбкой я заверил и Раду, и особенно Екатерину Андреевну, что давно простил неосторожность Рады и посетовал на свою несдержанность, намекая на ссадину на скуле Рады.

В общем, всё устроилось так, как я и предположить не мог. Ничего хорошего я от Рады по-прежнему не ждал, но надеялся, что на некоторое время она притихнет со своими мстительными замыслами.

Уже ближе к вечеру, забирая, пустую чашку из-под кофе со стола начальницы, я не стал сразу уходить. Екатерина Андреевна отдыхала от бумаг, то есть сидела с закрытыми глазами, откинувшись в кресле.

Я уже привычно кашлянул и, дождался, когда она откроет глаза и посмотрит на меня. Я, глядя в эти огромные зеленые глаза с максимальной признательностью, произнес небольшую, но проникновенную речь.

- Екатерина Андреевна, я не стал говорить это при Раде. Мне хотелось сказать это вам наедине. Я искренне благодарен вам за то, что вы справедливо разобрались в ситуации. Честно говоря, я был готов к совсем другому вашему решению. Я со своей стороны обещаю, что постараюсь, чтобы всё то время, пока я работаю у вас, вы были мною довольны.

Я замолчал, но глаз по-прежнему не отводил.

Признательность, доброжелательность, симпатия и где-то даже любовь - всё это я и старался передать мысленно. По собственному опыту зная, насколько восприимчивы женщины к таким вот обожающим взглядам. Если бы дело происходило в `Иле` в приличных чаевых я был бы уже уверен. В данном же случае речь шла не о чаевых, а о нечто большем: о моем спокойствии, на всё время работы на клан Горчаковых и ради этого стоило постараться. Молчание затягивалось. Я не уловил тот момент, когда оно вдруг стало просто неприлично долгим. Я-то рассчитывал, что Екатерина Андреевна что-то скажет мне в ответ и тем самым прервет наши гляделки, но она молчала. Я уже начал паниковать. Продолжать такие игры было чревато. В зеленых глазах Екатерины Андреевны начал потихоньку разгораться тот огонек, который я неоднократно видел в глазах других женщин и худо-бедно научился его дешифровать. Это интерес ко мне, именно ко мне, как к мужчине!

"Доигрался!" - в панике думал я, но глаз всё же не отводил.

Не знаю, чем бы всё это закончилось, но тут зазвонил внутренний телефон. Марина хотела донести до главы клана какую-то срочную новость и тем самым вывела мою начальницу из транса. Я же постарался побыстрее выскользнуть из кабинета и создать между мной и Екатериной Андреевной барьер в виде плотно закрытой двери ее кабинета.

Вечером этого беспокойного дня, я уже приготовился нырнуть в свою холодную холостяцкую постель, когда озадачился внезапно всплывшим в сознании вопросом.

"Как случилось так, что мне, магу (как я уже про себя думал) уверенно создающему защиту от острейших ножей бандитов, могучих воздушных кулаков и очень-очень горячих фаерболов других магов вдруг искололи весь зад какими-то ледяными стрелками?"

Даже спать мне расхотелось. Ведь это явно противоречит той теории, которую я вроде бы успешно подтверждал практикой: я маг Эфира, только непонятного уровня.

Я прогулялся от стенки до стенки, как был в одних трусах. Не помогло. Прогулялся ещё раз. И ещё. Ничего не мог придумать.

"Хорошо пойдем другим путем. Что я думал и чувствовал во всех тех случаях, когда создавал защиту? Страх или злость или смесь из этих двух компонентов. Так, а что я чувствовал, когда меня колола стрелками Рада? Правильно ни-че-го! Я не боялся ее и не злился на нее. Вернее злился, но всё-таки не так, чтобы желать убить ее за эти ее проделки. Кстати и тогда, когда меня отправляла в полет моя дорогая Ирочка, я ведь тоже ее не боялся и не злился на нее и... в результате защиты не имел. Так..."

Я ускорил свое движение от стенки к стенке.

"А как только я возмутился и захотел остановить Раду, я ускорился, и она не успела отреагировать! Это Кандидат-то свежеиспеченный! Вывод следует один: скорее всего я не могу, как обычные маги вызывать магию по своему желанию! Никакую, даже вот эту странную, трансформационную! Ведь и там необходимо состояние, если не любви, то влюбленности, симпатии, доброжелательности... Похоже, каждой из присущих человеку, то есть мне, эмоций соответствует выброс магической энергии, которая трансформируется у меня в зависимости от ситуации... То есть управлять этой магией я могу, но в известных пределах. И если я спокоен и равнодушен ко всему, как обожравшийся удав, то ничего у меня не выйдет. В смысле, маг я в таком случае никакой. То есть получается мне надо увидеть источник опасности, осознать и подготовится. Хоть секунду или две, в противном случае никакой защиты не создается!"

***

В это же самое время Екатерина Андреевна также сидела в своей спальне, на краю своей огромной роскошной многоместной кровати в полном одиночестве и тоже не могла отрешиться от разнообразных мыслей, никак не желавших покинуть ее голову. И волновал ее вовсе не тот молниеносный удар, который пропустила ее дочь, (Кандидат!) от какого-то секретаря - простолюдина. В конце концов, то был совсем не первый удар, пропущенный Радой от него, хотя в первом случае ее дочь пребывала ещё в статусе перворазрядницы. Все эти загадки самым тщательным образом фиксировались в досье, которое она скрупулезно вела на Владислава с самого первого дня их знакомства и она нисколько не сомневалась, что с течением времени по достижении определенного критического объема накопленной информации можно будет сделать правильные выводы.