Роман Покровский - Хранитель Девяти Солнц

— Кто здесь? — сухо спросил он.

— Не спрашивай, — полушёпотом ответила Гельфида, приблизившись к нему ещё ближе.

— Дай мне лучше что-нибудь пить. В горле пересохло.

— Я здесь не для этого? — сказала Гельфида и присела на его кровать.

— Я чуть не умер, мне нужен уход.

— Я принесла уход. И ещё кое-что получше…

— Так ты принесла выпить что-нибудь покрепче воды? — уже чуть более радостно спросил Геррер.

— Ты варвар… Разве не понимаешь ничего?

Геррер чуть приподнял своё туловище и из упавшего одеяла оголился его торс. Гельфида положила на него свою руку.

— Гельфида, — тихо произнёс Геррер, — мне плохо.

— Я сделаю так, чтобы тебе было лучше…

— Почему именно сейчас? Мы чуть не погибли.

Гельфида делала вид, что слушала его, но на самом деле не понимала ни слова. Тело её полыхало огнём, и она понимала, что именно это её час.

Всегда бывает первый раз, и он сегодня наступит во что бы то ни стало. Он нужен ей, потому что ей нужен Геррер. И Герреру нужна она, просто он сейчас обессилен и не в своем уме.

И её нисколько не смущало то, что вокруг правого плеча Геррера красовались какие-то белые перевязки, чуть обагренные его кровью.

— Ты отдохнул. И я отдохнула, — сказала Гельфида и скинула со своих плечей так надоевший ей короткий красный сарафан.

— Зачем ты это делаешь? — недовольно спросил Геррер. — Ведь я даже пытаться сдержать себя не буду.

— И не надо.

И Геррер начал первым. Он резко подхватил её стройное оголенное тело и поцеловал её в губы. Вкус поцелуя отдавал привкусом битвы и смерти, но не это сейчас волновало их.

С трудом сцепив одной левой рукой с себя постельные штаны, он сжал её еще сильнее. Гельфида боялась того, что с его раной что-то сейчас случится и будет ещё хуже, но разве могла она противиться своей воле? А Геррер разве воле своей мог противиться?

А ведь у Геррера было сейчас гораздо больше сил, чем должно было быть на самом деле, и это не могло не радовать. Всё случилось вровень так, как она и ожидала. Он был лучшим. Несмотря на то, что был первым, без сомнения, был самым лучшим. И уж совсем точно последним.

35. Час испытания

Солону было не по себе. Во многом из-за того, что он знал, что должен был умереть, но остался жить. Вопреки судьбе и вопреки всем событиям, что произошли совсем недавно.

Тем он знал уже гораздо больше, чем раньше. И если уж знал не всё, то очень многое. Понимал теперь, и какое бремя выпало на его хрупкие плечи, но, к сожалению, совсем не понимал, что же теперь делать с этим.

— Всё случилось неожиданно, — сообщил ему Эсгрибур, когда они вместе находились на улице, — ты залетел на пир, ничего толком мне объяснив. Там вы на пару с Хигелем убили какого-то одноглазого оборваница…

— Он называл себя Кривой Крысой, — ответил Солон.

— Он мёртвая Крыса. И когда люди поняли, что вино отравлено, началась массовая заваруха. Она бы так же и прекратилось, если бы в зал не вторглись они. Порождения зла, хаоса и кошмара. Называющие себя углуками. Они пришли на зачистку…

— На зачистку чего?

— На зачистку всего. На зачистку нас с тобой. Вселенский ужас, который когда-то жителям Родевиля удалось изгнать, возвращается. И это очень дурное предзнаменование. Рано или поздно мир из-за них погрузитсяв хаос.

— Сколько лордов выжило?

— К счастью, погибло не слишком много, — чуть успокоившись, произнёс Эсгрибур. Я успел созвать солдат и началась бойня. Солдат погибло не мало, но они как могли защищали лордов. В итоге же бойня переметнулась на улицу, и соединалсь в одну большую. Поспели полуэльфы, и это было очень хорошо. Без них мы бы не справились.

— Я знаю, почему они исчезли. Почему ушли. Не получили того, что надо…

— Я знаю эту историю. Я всё знаю….

— А герцог Юханссон… Вернее его дочь… Что с ней?

— Почему она тебя так интересует?

— Я нахожу её очень привлекательной…

— Это не очень важный аргумент. Она жива. С ней ничего не случилось, к счастью. Отец же её, лорд Селав, ранен стрелой, потому что едва ли не первым кидался бой, с пеной у рта прося дать в руки меч… Жить, скорее всего, будет.

— А там, где был я…

— Там никого не нашли.

— Вы имеете в виду покои герцога Рейхеля? — уточнил Солон.

— Именно их, — сухо ответил Эсгрибур, — ты утверждаешь, что Хигель Рейхель был кем-то зарезан, но то место предалось огню. Кто-то поджёг его. Мы нашли несколько скелетов, но не можем утверждать точно, был ли среди них Хигель…

— Вы должны знать, какой он плохой человек…

— Будь даже так. Райв Рейхель тоже погиб… Столько событий минуло, что уже трудно делать какие-то выводы…

— Я правильно понимаю, что это всё делает герцогом Хайгли?

— Правильно. Но только лишь формально. На столь сладкое место, как место герцога Акры, сейчас налетят много нежелательных лиц, каждый из которых будет желать только одного — получит власть. Не думаю, что Хайгли настолько сильна, как и Хигель, поэтому ей очень сложно будет удержать место…

— Но не наше это дело, лорд Эсгрибур.

— С чего ты взял, что не наше? Ты — принц, будущий король, а вдовесок и Защитник Королевства. Почему бы не тебе следить за его порядком? Твои же знаменосцы поднимут против тебя свои знамена, если…

— Если я буду плохим королем, — предпочел продолжить за него Солон.

Теперь он ещё больше уверялся в том, что никакой он не принц и тем более не король. А теперь ещё и его тайна перестала быть его тайной. Ларгбур и Хигель знали об этом, но тепер они оба, скорее всего, мервы. Но таинственный полуэльф Клай и его друзья Геррер и Гельфида знают об этом, а к тому же знает и Арциус. Это уже становится большой проблемой. Которую Солон водиночку решить не в силах.

— Ты будешь хорошим королем, — сказал Эсгрибур, — только лишь потому, что ты выжил. И будешь жить ещё долго, потому что одарен ты поцелуем Солнца. Да, я знаю всё, Энтоэн.

Принца удивило то, что старый лорд назвал его не Солоном. Ведь в последнее время его имя стало таким актуальным.

— Я бы предпочел отказаться от такого дара.

— И я бы хотел, чтобы ты им не владел. Слишком тяжелое бремя тебе выпало и так. Куда уж такое…

Со стороны замка показались две фигуры, одну из которых Солон хорошо, даже отлично знал. Мягкая грациозная походка оставалась всё такой же прекрасной, даже после вчерашнего ужаса.

Второй же был неизвестен, и Солон даже не был уверен, что видел его когда-то раньше. Наверняка он присутствовал и на пиру, и на турнире, да и внешний его облик много выдавал. Редкие, черные, словно уголь, волосы, серовато-бронзовый морской оттенок кожи, а так же разноцветные и нелепые одежды на нем выдавали в нём человека с востока.