Кира Александрова - Выбор наследницы

Длинная красная дорожка вела к обитому малиновым бархатом трону, возле которого с одной стороны стояли Рейк, Сэнди, Джарт и Оливия, а с другой — Линнер, Роан, Айлини и Мирт. Эллинора ждала Дориана на ступеньках перед троном, с широким золотым обручем в руках, украшенном зуб-цами, короной Келарии. "Иди, эти люди верят тебе и ждут. Иди, До-ри-ан". С каждым шагом сомнения и неуверенность уходили, а осознание того, что он должен выполнить долг перед народом — его народом — крепло. "Альмарис хотела, чтобы я это сделал, мы все приложили немало усилий ради этого дня, многим пожертвовали. Постараюсь не обмануть их ожиданий". Он остановился напротив Неумирающей, и опустился на одно колено, склонив голову.

— Лорд Дориан Кендалл, готовы ли вы принять на себя ответственность за Келарию, её народ, готовы ли вы отвечать за благополучие и процветание стра-ны и действовать во благо её?

— Да, — негромко ответил он, но в зале стояла такая тишина, что услышали все.

Эллинора говорила дальше положенные слова, Дориан отвечал, когда надо. Поскольку дверь находилась за его спиной, он не мог видеть происходящего там.

Принцесса два дня провела у пристани, прежде, чем поняла, что чёрная шхуна больше не появится — ведь хозяин остался в Херим Серте. Пешком до Ганора идти было несколько дней — если не останавливаться, и двигаться быстро, ну и Артефакт конечно поддерживал. Браслет в виде змеи плотно сидел на руке, и Рили со страхом обнаружила, что теперь не может его контролировать: вещь не спешила превращаться обратно в туман, предпочитая оставаться в прежней форме. Сердце больше не разрывалось от того, что случилось в Тол Эммере, оно просто ныло от тупой, постоянной боли. Хуже всего было с воспоминаниями. Каждый день, каждая минута, проведённая с Риналом, оставались в памяти, любовь никуда не исчезла, но — Рили знала, что должна стать женой другого. Иначе Артефакт убьёт её. Связь между ними теперь стала гораздо сильнее, и разорвать её не было никакой возможности.

Добираясь до Ганора, принцесса много раз пыталась представить встречу с Кендаллом, но страх, что он обо всём догадается, путал мысли. Ей было безумно жаль, что всё так получилось, Дориан заслуживал большего, чем сочувствие и уважение, которые могла дать ему Рили, но она знала — он ничего не узнает о её отношениях с Риналом. И о том, что волшебник по-прежнему жив. Мысль, что ей придётся всю жизнь обманывать хорошего человека, приводила в отчаяние, особенно учитывая, что не вмешайся Ринал, и всё могло быть по-настоящему.

— О да, конечно, если можно назвать настоящими чувства, навязанные полуразумным куском тумана, — пробормотала девушка, скривившись. — Но ведь я бы никогда и не узнала правды…

Про Эллинору Рили тоже старалась не думать — с проницательностью леди Эллиноры будет почти невозможно скрыть перемены, произошедшие с ней. Да и наверняка Неумирающая потребует рассказать о том, что было в Толеан Серте, и как она спасла Артефакт. Ведь сведения нужно записать для истории, так же, как приключения мамы тоже были внесены в книгу.

— Сначала доберусь до Уркана, а там посмотрим.

…Ганор встретил Альмарис смутными слухами из столицы про восстание, но толком никто ничего не знал — корабли торговцев за жемчугом не приходили уже несколько недель. С грехом пополам найдя рыбака, согласившегося несмотря на отсутствие разрешения доставить её на барке в столицу, принцесса не испытывала никакого облегчения оттого, что её путешествие подходило к концу. Часть души навсегда осталась в Тол Эммере, и туда её тянуло несмотря ни на что.

Помимо всего прочего, на Рили вдруг напала морская болезнь, и почти всю обратную дорогу принцессу постоянно тошнило. Альмарис мимолётно удивилась, поскольку раньше она нормально переносила водные путешествия. Только когда показались дома окраины Уркана, Рили осенила мысль о причине недомогания. ВО рту появилась горечь, и девушка с ненавистью посмотрела на золотой браслет.

— Значит, думаешь, я послушно рожу тебе следующую куклу, да? — сквозь стиснутые зубы процедила она.

Но тут же поняла, что ничего не сможет сделать с ребёнком. Ведь его отец — Дориан Кендалл, король Келарии, а она — наследница Нимелии. Ну и вряд ли Артефакт позволит. Крепко зажмурившись, Рили проглотила ком в горле, удержав рыдания. Нет, никто не узнает, что у неё в душе, ей не нужно ни сочувствие, ни осуждение. Ей нужен только покой, и время — где-то девушка слышала фразу, что оно лечит всё.

Тем временем барка пришвартовалась, и, поблагодарив капитана, Рили сошла на пристань. Столица встретила празднично украшенными улицами, восторженными жителями, надевшими самые лучшие наряды, и всюду говорили только об одном — о том, что сегодня Келария наконец-то обретёт короля. Альмарис догадалась, что попала в Уркан прямо в день коронации. Не испытывая ни капли радости, Альмарис направилась во дворец, чувствуя, как от страха подгибаются колени. Почётный караул перед входом покосился на неё с подозрением, задержавшись взглядом на мече, но принцесса успокаивающе подняла ладонь.

— Я наследница Нимелии, — усталым и тихим голосом сказала девушка. — Меня ждут.

Её пропустили — видимо, были предупреждены о её возможном появлении. Она шла по пустым коридорам и залам, каким-то образом зная, куда идти — возможно, Артефакт вёл, Рили уже готова была приписать ему чуть ли не возможность осознанных действий. Она не чувствовала ничего, внутри всё словно оцепенело — хотелось только поскорее всё закончить, и спать, спать, спать… Нервно потерев руки, Рили вдруг остановилась. Печатка Ринала. Сжав зубы, она ухватилась за кольцо, сняла его, но вместо того, чтобы убрать, просто надела на другую руку.

— Я всегда буду твоей, — прошептала девушка, сглотнув и чуть не задохнувшись от боли, тисками сдавившей грудь. — И всегда буду любить тебя…

Прошептав несколько слов, Рили сделала так, что печатка стала невидимой для всех, кроме неё, и продолжила путь. Впереди показа-лись открытые две-ри, и из зала слышались два очень знакомых голоса. Внезапно на принцессу навалилась слабость, и она без сил прислонилась к стене, отчаянно не желая переступать порог. Ведь тогда придётся смотреть в глаза Дориану, Эллиноре, остальным… И делать вид, что очень рада всех видеть. "Я не могу, не могу!" — она беззвучно всхлипнула, до боли прикусив губу. Браслет ощутимо сжал запястье, и слабость прошла так же неожиданно, как появилась. Словно кто-то невидимый настойчиво подталкивал Рили к дверям. Расправив юбку, она глубоко вздохнула, прикрыв глаза, и выпрямилась.

— Я принцесса. Я Тайрен'эни. И я сделаю то, что должна, — тихо произнесла Альмарис, отрешённо глядя куда-то сквозь стену. — Никто не узнает, что было на самом деле в Толеан Серте.