Татьяна Устименко - Лицо для Сумасшедшей принцессы

Судья требовательно постучал медным молоточком, и во дворе воцарилась мертвая тишина. Суд начался…

Верховный судья взволнованно помял рукой пересохшую гортань, поправил букли белоснежного парика и начал:

– Каждый из вас знает, в чем обвиняется принцесса! Прегрешения ее весьма многочисленны, – развернул он скрепленный печатями свиток, – как то: вступление в сношение с врагами королевства, радение о личных интересах в ущерб политике государства, смешение крови эльфа с кровью демона, подрыв основ морали и, самое страшное, – обличающее поднял он палец, подчеркивая смысл обвинительной речи, – внесение смуты в умы и прямая угроза для династии вследствие появления в ней ребенка проклятой крови!

– Неблагодарные! – возмущенно выкрикнул Огвур, вскакивая с места. – Быстро же вы забыли о том, что она спасла короля и королеву и помогла избавить народ Поющего Острова от власти темного мага!

– Сядь, чужеземец! – властно приказал прокурор. – Не тебе оспаривать справедливость наших претензий к принцессе! Тебе не понять наших забот о чистоте крови правящей династии, ибо ты не принадлежишь к расе эльфов и к тому же являешься близким другом подсудимой!

– Вы обвиняете Ульрику в преступной любви! – поддержал орка Ланс, как никогда прекрасный в гневе, окутанный облаком длинных растрепанных волос. – Тогда судите меня вместе с ней, потому что я совершил еще больший проступок и полюбил мужчину! – выкрикнул он смело и звонко, вызывающе разглядывая толпу.

Народ ответил насмешливым улюлюканьем и непристойными репликами.

– Ты – полукровка, – наставительно изрек судья, – и исторгнут из правящей фамилии, ты не стоишь так близко к трону, как наследная принцесса и ее байстрюк.

– Я тоже бастард! – с достоинством парировал отважный Лансанариэль. – Неужели вы хотите загубить еще одну невинную душу и обречь ее на участь всеми презираемого изгоя?

– Молчи, извращенец! – больнее, чем камнем, прилетело из толпы. – Еще мы не слушали всяких… – далее последовали совсем уж грязные эпитеты.

По рядам зрителей прокатились скабрезные смешки. Многим не терпелось сделать оскорбительные жесты, направленные в адрес Ланса. Огвур заскрипел зубами и, бешено вращая налившимися кровью глазами, схватился за нож. Обстановка накалялась.

– Народная мудрость гласит: любишь орка… – словно невзначай громогласно выдал Эткин и выжидающе замолчал.

– Так чего там она гласит, а? – нетерпеливо уточнил грубый мужской голос.

Дракон лукаво прищурил сапфировый глаз.

– Народная мудрость гласит: любишь орка – люби и… терпи!

Толпа снова рассмеялась, но на этот раз уже не злобно, а снисходительно-добродушно.

– А про козлов она ничего не говорит случайно, эта мудрость-то? – с любопытством поинтересовался все тот же мужик.

Хитрая морда Эткина приняла лицемерно-постное выражение.

– Да я как-то сам сказал стаду козлов: любовь зла – могу случайно полюбить и козла!

– А что козлы ответили? – завопил тонкий дотошный фальцет.

– А ничего они не ответили! – ехидно добавил дракон. – Разбежались они, во избежание так сказать… – И столько скрытой угрозы прозвучало в этой фразе, что народ задумался и притих, боясь нарваться на опасную во всех отношениях «любовь» дракона.

Видя, что дебаты уходят не в ту сторону, я решила напомнить о себе.

– Эй, – насмешливо бросила я с высоты крыльца, – тут вроде бы меня сегодня судят, а не козлов!

Взоры сотен пар глаз снова устремились на меня.

– Козлов, говоришь! – довольно громко крякнул Эткин и риторически процитировал: – А судьи – кто?

Судья сконфуженно прокашлялся:

– Однако вернемся к нашему разбирательству! Какое наказание следует применить к преступной принцессе?

– Пусть маги лишат ее ребенка-чудовища, изведут его прямо в утробе матери! – выкрикнул сварливый женский голос. – А потом распутная девка искупит свою вину на следующей же войне!

Народ одобрительно загалдел.

– А ну шаг назад – и всем дышать носом! – свирепо прикрикнул дракон. – Этот ребенок не вашего ума дело!

Толпа тут же заткнулась и попятилась.

– Легче договориться с голодным тигром, чем с сытыми баранами, – чуть слышно пробормотал Эткин, ни к кому конкретно не обращаясь.

– Что скажешь, принцесса? – обратился ко мне судья, взглядом и жестами намекая: соглашайся, дурочка!

– Ребенка не отдам! – категорично отрезала я.

Толпа всколыхнулась вновь.

– Казнить ее! – послышались многочисленные требования.

Краем глаза я подметила, как помертвело лицо отца, а мать залилась слезами и уткнулась ему в плечо. Я насмешливо обвела твердым взором неистово орущую толпу.

– Казнить? Ха, ну попробуйте! Кто рискнет выйти против Сумасшедшей принцессы? – И оторопелые люди услышали, как тонко и протяжно запел Нурилон, требуя крови врагов. Многие начали торопливо пробираться подальше от меня, уходя в задние ряды зрителей, толкая и тесня более слабых. Ощутимо запахло паникой.

– Да у нас и палача-то нет! – ошеломленно шепнул прокурор.

Эткин гадко хихикнул.

– Ну вот и пошли бы вы!.. – невежливо послала я.

Марвин смеялся в открытую, даже не потрудившись хотя бы для приличия прикрыться рукавом.

– Дочка, разговаривай с судом корректнее! – попросил король-отец, пряча улыбку.

– А не пошли бы вы некоторым образом туда, где и подобает находиться таким, как вы, ввиду того что я, в силу некоторых обстоятельств, попросила бы вас туда отправиться! – галантно поклонилась я.

Лансанариэль не выдержал и прыснул громко и весело. Утробным басом хохотал орк. Суд превратился в фарс.

– Не страшно, когда над тобой смеются, хуже – когда плачут… – философски бубнил дракон.

Прокурор и судья стушевались окончательно.

Но, на беду, нашлись и те, кто по злобе или зависти не желал, чтобы я отделалась слишком легко.

– Нет, так дело не пойдет! – вдруг раздался спокойный, рассудительный голос. – Казнить – это, конечно, чересчур, но принцессу нужно сурово и публично наказать для примера всем да для острастки другим, ибо закон – он для всех един!

– Правильно, это будет справедливо! – поддержали оратора многие из толпы.

Судья приободрился.

И тут вперед вышел Саймонариэль…

Одного взмаха руки великого архимага оказалось достаточно для того, чтобы толпа угомонилась. Все же на Поющем Острове Саймона знали и уважали все – от мала до велика.

– Хватит! – негромко вымолвил магистр. – Не уподобляетесь стаду тупых баранов! Нельзя вот так бездушно и опрометчиво судить человека, принесшего нам добро и благо. Не нам поднимать карающую длань на ту, которая не только уподобилась богам, но и стала одной из них. Провидение открыло мне сегодня: принцессе суждено свершить еще множество подвигов, а ее дитя окажется не наказанием и злом, а великим благом и истинным подарком судьбы! Ее сын станет одним из столпов глобального мирового равновесия между силами Света и Тьмы!