Карина Демина - Наша светлость

Я подала Сержанту платок, пользы мало, но разбитый нос лучше платком затыкать, чем рукавом. И красавец. Определенно. Часика через два и вовсе глаз не отвести будет.

— Не стоит. Думаю, дважды они не ошибутся.

И вот как это понимать? Этакая любезность, и вдруг отказываться…

…Кайя! Объясняй!

…Кормак спровоцировал конфликт, надеясь, что я воспользуюсь предлогом и потребую убрать охрану. Он полагает, что планируется побег.

Наверное, я глупая, но зачем Кормаку помогать? Ему бы, наоборот, усложнить задачу, а не облегчать ее. Дурно пахнет этакая любезность.

…если есть побег, есть те, кто его готовил. Поимка с поличным. Второй суд. Или, как вариант, он не готов идти до конца. Кормак учитывает последствия своих поступков. И если я не поддался на шантаж, то остается сменить тактику. Позволив Тиссе сбежать, он поставит меня в зависимое положение. И еще. Если Тисса вдруг исчезнет во время побега…

Кормак получит удобного заложника. И рычаг давления на моего супруга.

Безумие.

Но в этом безумии у меня своя роль. Постараюсь отыграть ее так, чтобы стыдно не было.

Надо сказать, что привычное средство не помогло. Нет, определенное прояснение в голове наступило. И противно ноющая челюсть — все-таки есть в прочных костях некоторое преимущество — отвлекала от голоса совести, но не настолько, чтобы он вовсе исчез.

Да и проблема оставалась нерешенной.

Сержант ненавидел нерешенные проблемы, поскольку в перспективе они имели обыкновение разрастаться до невероятных размеров. И во избежание подобного нельзя было откладывать разговор.

Леди Элизабет визиту не обрадовалась, но не настолько, чтобы с ходу указать на дверь. Эта женщина, на свою беду, была слишком хорошо воспитана. И даже если удивилась тому, как Сержант выглядит, а несмотря на все усилия, выглядел он не слишком подобающим для бесед с утонченными дамами образом, то виду не подала.

— Боюсь, Меррон не сможет вас принять, — сказала она и подбородок вздернула, всем своим видом показывая, что ни за что не выдаст племянницу.

— Ее здесь нет?

Тетушка поджала губы. Значит, угадал.

Оставалось надеяться, что эта упрямица пошла не туда, где ее угостили травкой, или хотя бы дважды подумает, прежде чем снова пробовать.

И зачем было с ней связываться?

— Хорошо. — Не дождавшись приглашения, Сержант присел и с немалым наслаждением откинулся на спинку дивана. Мягкий. Розовый. И пахнет ванилью… женщины обладали талантом изменять окружающее пространство таким образом, что Сержанту становилось в нем неуютно. — Я хотел поговорить именно с вами.

Леди Элизабет слегка побледнела.

Руки сцеплены в замок. Взгляд настороженный.

А ведь она нервничает куда сильнее, чем Сержант предполагал. Боится? Чего? Но всяко страх перед этим чем-то заставляет ее разговаривать. И это уже хорошо. Сержант надеялся, что его хотя бы выслушают. Если поймут, и вовсе замечательно.

Обычно женщины как-то неправильно его понимали. С ними было сложно. Они говорили одно, делали другое, а виноватым почему-то всегда оказывался Сержант.

Женщины норовили заполнить окружающее пространство — запахами ли, звуками, бессмысленными, но крайне хрупкими вещами, вроде этих фарфоровых кошечек, что выстроились на столике. Кошечки не спускали с Сержанта нарисованных глаз и смотрели как-то не по-доброму.

Подозревали, что обивку дивана кровью испачкает?

Вроде уже не кровит… и чужой быть не должно — специально переоделся.

Но кошечки не верили.

Ждали. И молчание становилось неприличным.

— Прежде всего, должен кое-что прояснить. Я не имел намерения навредить Меррон. Полагаю, вследствие некоторых… наследственных особенностей я в принципе не способен причинить ей вред.

Глаза у кошечек узкие, как у Меррон, только цвет другой.

— Вы… ее…

— Отшлепал. Как ребенка. В тот момент я не видел иного способа. Слушать меня она бы не стала. Вас — тем более. Она привыкла к тому, что вы позволяете ей все или почти все.

Подбородок поднялся еще чуть выше. Леди Элизабет готова к обвинениям.

А кошечки неодобрительно щурятся. Вот какой в них смысл? Пыль собирать?

— Полагаю, вам кажется, что вы ее защищаете. И вряд ли вы скажете, где она сейчас.

Робкий кивок.

— Я не буду настаивать. Вы знаете, что такое хишемская травка?

Знает. И впервые вежливо-отрешенная маска дает трещину.

— Меррон не могла… — В голосе удивление, недоверие и все-таки сомнение.

Леди Элизабет сама не знает, как далеко способна зайти ее племянница.

— Сомневаюсь, чтобы она была в курсе, что именно курит. Но там, где она проводит время…

…и тетушка прекрасно знает, где именно. Сержант тоже выяснит. К вечеру. У этой семьи не так много знакомых, а станет еще меньше.

— …принято курить. И не табак, на табак я бы глаза закрыл. Мне интересно, насколько случайной была эта сигарета.

Сержант потрогал языком щеку. Зубы на месте. Кости целы. А мышцы к завтрашнему отойдут. Но привычки определенно пора менять. В его возрасте безумства столь же непростительны, как и глупость.

— Это… это просто салон… литературный. — Леди Элизабет выдохнула с какой-то непонятной обреченностью. — Я еще удивилась, что Меррон понравилось. Она обычно избегает… а я заставила пойти, и она… она сказала, что там все иначе.

А тетушка постеснялась задавать неуместные вопросы. Ей было в радость, что у дорогой племянницы появилось увлечение, приличное для молодой леди.

Что плохого в литературном салоне?

— И вы не спрашивали, какие книги они там читают?

…если те, которые он предполагает, то убрать участников будет еще проще. Вот только его бестолковая невеста вряд ли обрадуется подобной заботе.

А скандалов Сержант не любил.

— Я хотела пойти, но Меррон сказала, что мне не будет интересно. Я решила, что она стесняется. Она очень стеснительная девочка. Да, она своевольна, но… но она никому не желает зла!

Только равноправия для всех и свободы воли, которая и позволяет не оглядываться на некоторые запреты, вроде хишемской травки. Свободные люди сами выбирают свою жизнь.

И надо лишь подняться над предрассудками.

Сержант такое уже слышал.

— Леди, у вашей племянницы избыток свободного времени и энергии, которую вы пытаетесь направить в привычное вам русло. Но для нее это не подходит. Вы собираетесь запретить ей бывать в этом салоне, но запрет повлечет за собой обман.

Кивок. И вздох. Кажется, леди Элизабет уже имела печальный опыт запретов.

— Салон в скором времени прекратит свое существование. Но мне нужно время. Вы лучше меня знаете Меррон. Чем ее отвлечь? Что ей может быть интересно настолько, чтобы забыть о… литературе.