Юлиана Суренова - Книга 4_Дорогой сновидений

Эрра спрыгнул вниз, на камни узенькой площадки, висевшей на подобие горной террасы над бездной.

– Спускайся, милая, – сказал он, протягивая девочке руки, спеша помочь слезть вниз.

Та быстро скатилась с мягкого лохматого бока быка, не отводя ни на миг восхищенного взгляда своих лучистых глаз с горящих особым, алым пламенем камней, слагавшихся в городскую стену.

– Эрра, здесь так красиво! – взволнованным шепотом промолвила она, заставляя своего спутника с удивлением взглянуть на нее, когда никто никогда не говорил о красоте этих мест. О могуществе, о силе, властности – да, но не о красоте, ведь Куфа была призвана внушать пришедшему к ней не восхищение, а благоговейный трепет, даже не страх – панический ужас, заставлявший душу дрожать от близости своего конца…

Он качнул головой, не уставая удивляться этой маленькой смертной, которая вела себя так, словно она была над всеми: людьми, демонами, богами, – пламень, не знавший ничего, кроме горения, ветер, летевший на крыльях мечты вперед.

Бог поднял голову, чтобы еще раз оглядеть свои владения, словно стремясь убедиться, что они не изменились за время его отсутствия.

Но нет же: все было как прежде – и дыхание жара, способное иссушить душу, и ужас падения, от которого дух отстоит всего лишь на шаг, и боль осознания того, что пути назад нет. Однако же, за всем этим было что-то еще…

Эрра, да и не только он, все, кто приходили к этой стене с того самого момента, когда, вечность назад, она была возведена на самом краю мироздания, смотрели на Куфу зрением чувств. И только теперь, к немалому удивлению, небожитель понял, что у его владений есть и иной облик – тот, что виден оку. Он не наделял Куфу этим обликом, однако он был. И маленькая смертная была права: город был красив.

Губитель никогда не верил в силу образов-слов, полагаясь исключительно на власть эмоций. Поэтому сейчас он был не способен описать увиденное. Это было просто выше данного ему. Но он видел красоту, чувствовал ее и не мог не признать ее истинность.

Тем временем демоны стражи отворили врата и застыли в молчаливом поклоне перед своим господином, ожидая, когда тот войдет.

– Пойдем, милая, – взяв девочку за руку, Эрра хотел уже ввести свою гостью в город, но в последнее мгновение та вдруг замешкалась, оглянулась, в ее глазах затуманилось что-то вроде сомнения.

– Ты не хочешь идти дальше? – спросил Эрра.

Нет, небожитель вовсе не собирался неволить малышку. Если она передумала… Он заглянул ей в глаза, стремясь отыскать в них то, что могло бы быть знаком страха или горечью разочарования. Но ни в очах, ни в душе девочки не было этих чувств.

– Что с тобой? – он наклонился к ней, чувствуя тревогу.

Она с сомнением посмотрела на своего спутника, затем оглянулась назад, на застывшего у врат быка, вновь обратила взгляд на бога войны.

– А почему Алад не идет с нами? – вдруг спросила она.

Толи смешок, толи резкое шумное дыхание сорвалось с губ Эрры, который ожидал услышать все, что угодно: слова страха – желание повернуть назад, голос сомнений – стремление повременить, непонятное чувство неприязни, не гнавшее прочь, но и не позволявшее сделать следующий шаг, – но только не этот столь простой, обыденный и потому еще более удивительный вопрос.

– Алад? – небожитель даже оглянулся на своего спутника – демона. Ему и в голову не приходило задаваться этим вопросом…

Смотря на господина своими огромными глазами-блюдцами, чуть наклонив голову, бык фыркнул:

"Хозяин, ты никогда не звал меня внутрь, наверное, опасаясь, что в облике дикого зверя, которого может успокоить только твоя железная воля, и ничто иное, я наведу в Куфе такой переполох и беспорядок, что тебе придется долго возвращать городу истинный неподвижный вид".

"Ты мог бы принять иной облик…" – взгляд Эрры был задумчив, в мысленной речи звучал не приказ, а допущение.

"Это было бы здорово, – глаза демона с любопытством посмотрели на стены города, чьей черты он никогда прежде не переступал, хотя ему того порою и хотелось. – Мне есть к кому наведаться в гости".

"Вот даже как!" – усмехнулся Эрра.

"Я демон, а не тень…"

"Чего же ты медлишь?" Алад наклонил голову, в обращенном на небожителя взгляде укор смешивался с грустью, а надежда с сожалением:

"Я привык странствовать по граням миров. Мне бы не хотелось потерять эту свободу, став вечным пленником круглых стен".

– Так попроси у Эрры, чтобы он разрешил тебе путешествовать! – внезапно вмешавшийся в их молчаливый разговор звонкий девчоночий голосок заставил бога войны вздрогнуть, а его могучего собеседника – опешив от неожиданности, застыть, разинув пасть. – И давайте же наконец войдем в город! – не замечая их удивления, стала торопить их Мати, которая ну просто сгорала от нетерпения взглянуть на ожидавшее ее впереди, за поворотом. Она даже подошла к вратам, осторожно, не переступая черты, подсознательно зная, что не должна входить в чужой дом прежде его хозяина, заглянула за створки, затем, оглянувшись, вздохнула, видя, что ее спутники не торопятся делать следующий шаг, и, от нечего делать, принялась разглядывать стражей.

Эти существа… Они показались ей странными и при этом такими забавными, что глядя на них, девочка не могла скрыть улыбки. Впрочем, странными ей сейчас казалось все. Другое дело, что новые незнакомцы действительно очень сильно отличались от всех тех, кого прежде встречала девочка. Они словно были на грани между реальностью и пустотой. Наделенные тонким стихийным телом, подобные тени, не имевшей не четких очертаний, ни устойчивых форм. Подобно теням – вечным спутникам всех странников, они постоянно изменялись, то росли, то уменьшались, порою казались знакомыми, порой – совсем чужими.

Она даже протянула вперед руку, стремясь коснуться их, узнать, какие эти создания на ощупь – холодные или, наоборот, горячие, но ее остановил голос Эрры, который, наконец, достаточно овладел своими чувствами, чтобы вернуть дар речи.

– Милая, – небожитель подошел к ней, опустился рядом на корточки, чтобы, как делал уже не раз, став с ней одного роста, заглянуть в глаза, читая ответ не только по губам, но и отражениям образов, скользящих в зрачках, – как ты узнала, о чем мы говорили с Аладом? Ты угадала, да?

– Я не гадалка, – Мати не знала, что означает это слово, но ей понравилось его звучание, а еще больше – само придумывание нового, что не могло сравниться по увлекательности ни с одной иной игрой. Она засмеялась, так ей стало легко и светло. Однако, заглянув в глаза своего собеседника, в которых был какой-то едва заметный трепет, причину которого она не понимала, девочка посерьезнела – а что если это обидное слово? И вообще, она не должна смеяться над Эррой – он такой добрый, заботится о ней. Нет, ей следовало ответить, тем более что это было так просто сделать. – Я слышала ваш разговор.