У Чэн-энь - Путешествие на Запад. Том 2

– А зачем? – громко отвечал Сунь У-кун. – Мы делаем все неспеша, спокойно.

Получив такой ответ, сановник вернулся на свое место.

Как только Трипитака закончил чтение псалма, Сунь У-кун вынул из уха свой посох и помахал им против ветра. Посох увеличился до двух чжанов в длину и стал толщиной с чашку. Затем Сунь У-кун поднял посох. Богиня ветров поспешно сняла с плеча свой мешок, а Сунь Эр-лан поспешил развязать его. В тот же миг на город обрушился ураган. Ветер срывал черепицу с крыш, в воздухе кружились кирпичи, песок и земля. Это был поистине страшный ураган. Вот послушайте сами:

Гнул рощи ветер; с ревом, наконец,Валил деревья, ударял по ивам,Ломал девятиярусный дворец,Шатая балки яростным порывом.Померкло солнце, а песок взлетал,Как будто бы он сделался крылатым,И полководцы в фехтовальный залНе входят, опасеньями объяты.А у чиновников гражданских – страх,У дам придворных – смятые прически;Красавицам в дворцовых теремахСтрашны гремящей бури отголоски.Трепещет перепуганная знать,У Хоу и Бо[53] слетели ленты с шлема,Сановники пытаются болтать,Но во дворце от ужаса все немоСо шляп министров по ветру летятИ крылышки и дорогие перья,И евнух, приготовивший доклад,Застыл пред императорскою дверью.Все ранги перепутались в беде(И рыбки и нефритовые кони!).Обломки шарм валяются везде,Резьба разбита ставень и оконниц.Слоновой кости родовых таблицНикто не видит; яркие халатыБлистают тщетно; грохот черепицНаполнил государевы палатыСтал Колокольчиков златых дворецЗал Облаков парчовых лишь руиной.И безутешен государь-отец,Среди смятенья потерявший сына;Так этот вихрь был бешен и упрям.Так угрожал прохожим он с налета.Что горожане скрылись по домамИ затворили ставни и ворота.

Ветер все крепчал. Тогда Сунь У-кун снова проявил волшебную силу и второй раз поднял свой посох. И вы взгляните только:

Появился малый отрок,Подымавший в небе тучи;Властелин туманов серых –Вышел юноша могучий.Отрок, тучи подымавший,Смог к святой прибегнуть силе,Бросить тучи, словно камни,Чтобы мир они покрыли,Юноша тумановластныйСмог божественною силойПелену спустить густую.Чтобы мир она закрыла.Погрузился город в сумрак,Словно в полночь потемнела,Ибо тучи Куэнь-луняВдруг покинули пределы.Потянулись за дождями,Мир покрыли мглой туманной,Потонул дворец во мраке,Всюду – хаос первозданный.

И вот, когда все вокруг окутал мрак и тучи заволокли небо, Сунь У-кун снова поднял свой посох. И, о ужас!

Бог грома явил свою ярость,Мать молний от гнева пылала,На землю скатилсяНа огненном звереБог грома;Богиня же молний.Змею ухватив, как попало,Ушла от Полярной звездыИз небесного дома.Казалось, горы Течашань[54]Наступило паденье,И красные нитиВесь мирБороздили в разбеге.И с грохотом этим сливалосьРаскатов гуденье.Как будто без удержу мчались,Сшибаясь, телегиИ полю подобно,Где ветрами рис раздувало,Горело все небоИ молнией беглойБлистало;Вселенная сущность меняла,Опять приходила в движенье.Тогда насекомые вышлиИз зимнего оцепененья.А сам император был в страхе,Сановникам делалось плохо,И все населенье дрожалоПод этот неистовый грохот.

Гром грохотал со страшной силой, непрерывно сверкала молния: земля, казалось, вот-вот расколется. Насмерть перепуганные жители города стали у себя в доме возжигать фимиам и жечь жертвенную бумагу.

– Милостивый Бог грома! – громко воскликнул Сунь У-кун. – Покарай смертью жадных и корыстолюбивых чиновников, а также строптивых и непочтительных детей в назидание другим.

Грохот усилился. Тогда Сунь У-кун снова поднял свой посох.

Цари драконов отдали приказ –И дождь вселенную наполнил вскоре.Казалось, это рухнул Млечный ПутьИ облака выбрасывает море.По крыше грозно барабанил дождь,С остервененьем струи в окна били,Как будто изливался Млечный ПутьИль воду выливали из бутылей.Как выплеснутая сотнями тазов,Вода все время подымалась выше,И реки затопили берегаИ заливали хижины до крыши.А там, где тута высились сады,Безбрежность моря залегла мгновенно,И под водою скрылся материк,И суши не осталось во вселеннойДракон священный это увидал:Чтоб на врагов нагнать побольше страхуИ чтоб друзьям верней помочь в беде,Реку Янцзы он выплеснул с размаху.

Этот страшный ливень начался утром и лил до полудня. Весь город вместе с его окрестностями был затоплен.

– Хватит, хватит! – заволновался император. – От такого количества воды могут погибнуть все посевы.

Находившийся внизу чиновник, приставленный специально для связи, услышав это, ринулся к алтарю и крикнул:

– Святой монах, останови дождь!

Тогда Сунь У-кун в пятый раз поднял свой посох, и в то же мгновение гром прекратился, ветер стих, тучи рассеялись и небо стало чистым. Правитель был очень доволен.

– Чудо, а не монах! – раздавались восторженные возгласы придворных сановников. – Недаром говорится, что и среди самых сильных, всегда найдется сильнейший. Наш наставник умел вызывать дождь, но не мог сделать так, чтобы небо быстро прояснилось. После ливня, который он вызывал, некоторое время еще продолжал моросить мелкий дождь. Сейчас же благодаря одному взмаху посоха ярко засияло солнце и на небе не осталось ни облачка.

Правитель приказал позвать Трипитаку и его учеников во дворец и выдать им дорожные свидетельства. Но в тот момент, когда он хотел скрепить их печатью, вперед выступили даосы и обратились к императору с такими словами:

– Простите, ваше величество, но дождь, который только что прошел, все же был вызван нами, и этот монах здесь ни при чем.

– Ведь вы сами только что говорили, что драконов дождя нет дома, – сказал император. – Однако стоило этому монаху подойти к алтарю и совершить моления, как тотчас же пошел дождь. Не понимаю, как вы можете отрицать его заслуги.

– Взойдя на алтарь, я сделал все, что полагается: написал заклинания, затем сжег их и стал бить в металлические дощечки. Ни один дракон не осмелился бы не явиться на мой зов, – сказал бессмертный Сила тигра. – Очевидно, возникли какие-то препятствия. Возможно, духи, ведающие ветром, облаками, громом, молнией и дождем, куда-нибудь отправились. Но как только до них дошел мой приказ, они поспешили выполнить его. Однако в этот момент я сошел с алтаря и мое место занял этот монах. Таким образом дождь начался все же благодаря моему молению, а этому монаху просто повезло, и тут не может быть и речи о каких-то его заслугах.