Олег Авраменко - Все Грани мира

6

Очнувшись, я обнаружил себя лежащим на холодном полу посреди большого зала с высоким потолком, представлявшим собой череду подковообразных сводов, поддерживаемых широкими готическими колоннами.

Я приподнялся, опираясь на локти, и огляделся вокруг. Зал был не просто большой, а огромный. Стен я не видел — если они и были, то терялись где-то вдали за лесом колонн. Пол был выложен красными и чёрными мраморными плитами, чередовавшимися в шахматном порядке. Справа от меня лежала на полу Сандра, за ней — Инна, а слева медленно поднимался, встряхивая головой, Штепан. Ни корзины с котами, ни наших вещей нигде не было.

— Я совсем не так представлял себе Кэр-Магни, — произнёс Штепан с сомнением в голосе. — Странное какое-то место...

Рядом со мной слабо шевельнулась Сандра. Инна зевнула, раскрыла глаза и удивлённо уставилась в потолок.

— Где мы, Владик? Что с нами?..

Едва в моей голове мелькнула мысль, что мы попали в ловушку, я тут же достал из кармана перстень Бодуэна и немедля надел его на палец Сандры.

Это привело девушку в чувство. Её веки дрогнули и приподнялись, рассеянный взгляд с трудом сфокусировался на мне. Я помог ей встать и продолжал удерживать её в сидячем положении, чтобы она не упала.

— Уже в-всё, Владислав? — спросила она неуверенно, слегка заикаясь. — М-мы прибыли?

Тем временем Инна поднялась, села, подвернув под себя ноги, и отрицательно покачала головой:

— Нет, это не Кэр-Магни. И вряд ли на Ланс-Оэли есть такое место.

— Так м-мы... мы п-попались?

— Боюсь, что да, Сандра... Как ты себя чувствуешь? Не слышишь приказов?

— Н-нет... н-не слышу. — Она помолчала. — Вы д-думаете, что я...

— Нет, я так не думаю, — ответил я и не солгал. Я действительно так не думал. — Похоже, мы с Инной ошиблись при открытии «колодца». Или кто-то сумел повлиять на наше движение и направил нас сюда.

— Но это невозможно, — убеждённо заявила Сандра. — Это противоречит всему, что я учила в школе.

— Однако это случилось, — хмуро произнесла Инна. — А ещё случилось кое-что похуже. Я не чувствую присутствия сил. Моя магия не действует.

— Моя тоже, — сказал я.

— Не понимаю, — отозвался за моей спиной Штепан. — Что с моими глазами?

Отпустив Сандру, которой уже не грозило потерять равновесие, я повернулся к барону:

— А что с ними?

Штепан энергично протёр глаза и вновь осмотрелся по сторонам.

— Нет, ничего не изменилось. Всё вокруг чёрное, белое и серое, только вы одни цветные. Это как во сне. Я всегда вижу такие перемешанные сны.

Как во сне... Я не успел додумать эту мысль до конца, когда Инна быстро заговорила к Сандре:

— А ну, какая на мне одежда?

Сандра посмотрела на неё и изумлённо ахнула:

— Но ведь... только что ты была в платье, а теперь — в брюках и кофте.

— Кажется, я понимаю... — Жена облегчённо вздохнула и вытерла лоб тыльной стороной ладони. — А знаете, я даже не успела как следует испугаться.

— По-твоему, это сон? — спросил я.

— Ну, скорее, коллективная галлюцинация. Мы спим в «колодце» и видим весь этот... — она неопределённо взмахнула рукой и заключила: — ...бред.

— На занятиях нам говорили о возможных галлюцинациях в «колодце», — сказала Сандра. — Но я не думала, что они могут быть такими убедительными... Кстати, почему поменялась твоя одежда?

— Когда ты засыпала, я ещё была в платье, — объяснила Инна. — А потом переоделась. Видимо, мы, общаясь во сне, постоянно передаём друг другу не всю информацию о себе, а только текущую, сиюминутную — наши слова, движения, выражения лиц и такое прочее. Поскольку в последний раз ты видела на мне платье, то так и представляла меня, пока я не обратила твоё внимание на это несоответствие.

— То есть, передала мне информацию о своей новой одежде?

— Вот именно.

Штепан ущипнул себя за руку.

— Я чувствую боль, — заметил он.

— Конечно, чувствуете, — сказала Инна. — Вы должны её чувствовать, раз ущипнули себя. Наяву болевой центр вашего мозга реагирует на сигналы нервных окончаний, а во сне подчиняется командам подсознания. Ваша боль от несуществующего щипка — результат самовнушения.

— Твоя догадливость делает тебе честь, — вдруг услышали мы глубокий и раскатистый мужской голос, который доносился до нас то с одной стороны, то с другой, а то и со всех сторон сразу. — А я-то, признаться, рассчитывал, что вы малость попаникуете, прежде чем поймёте, в чём дело. Ты очень сообразительна, Инга.

При первых же звуках чужого голоса мы мигом вскочили на ноги и принялись оглядываться по сторонам в поисках непрошеного гостя нашего коллективного сна. По привычке я пытался воззвать к силам, но, как и прежде, мои попытки задействовать магию не увенчались успехом. Штепану, правда, удалось убедить себя и нас, что в руках у него серебряный меч. Смотрелось это весьма эффектно, однако я сильно сомневался, что воображаемое оружие способно причинить кому-то реальный вред. Хотя как знать — подчас внушённая рана может оказаться такой же смертельной, как и настоящая. Если вовремя не проснуться, конечно...

Когда голос умолк и в зале вновь воцарилась тишина, Инна набрала в грудь побольше воздуха и решительно произнесла:

— Кто бы ты ни был, сейчас же выходи. Не смей от нас прятаться!

— Я и не собираюсь, — последовал ответ, и из-за ближайшей колонны выступил высокий широкоплечий мужчина в просторных, ниспадающих до самого пола кроваво-красных одеждах.

У него были чёрные волосы, тёмные глаза и смуглая оливковая кожа. Черты его гладко выбритого, заострённого книзу лица вызывали у меня ассоциации с древнеегипетскими статуями и фресками. По-своему он был довольно красив, но от его красоты веяло могильным холодом. А когда его взгляд на секунду задержался на мне, меня бросило в дрожь. Его глаза были как два бездонных колодца, в их взгляде не было жизни, в них не было ничего человеческого, там была одна лишь пустота...

— Ну вот, наконец-то мы встретились, Инга, — произнёс незнакомец, пристально глядя на мою жену. Инна выдержала его взгляд и глаз не отвела; только я один понимал, каких неимоверных усилий ей это стоило.

— Так ты знаешь, кто я? — спросила она.

— Конечно, знаю. Ведь ты была предназначена мне задолго до своего рождения. Но тот, кого вы именуете Мэтром, подло похитил тебя, подменив мертворождённым ребёнком. К своему стыду должен признать, что я попался на эту нехитрую уловку. Почти двадцать лет я считал тебя мёртвой, пока ты не выказала себя во время Прорыва на Агрисе.