Александр Меньшиков - В краю молчаливого эха

— Хфитнир, сядь здесь! — властно указал место северянин.

Потом он снял с руки серебряную змейку, а с пальца кольцо. Никто и ничто не должно было ему мешать.

— Много же у тебя помощников, — усмехнулся друид.

Бор сделал вид, что не заметил колкости в словах Велеслава. Он стряхнул капли крови в огонь, который вспыхнул и жадно потянулся к северянину. Прутику даже показалось, что он ластится, как щенок.

Но этого не могло быть по-правде. Это было марево, — убеждал себя парень.

Бор подошёл к Велеславу и протянул ему руку в требовательном жесте.

— Ты уверен? — несколько недовольно спросил друид.

Бор молчал. Он сурово глядел в глаза Велеслава.

— Да ты безумен! — как-то испугано воскликнул друид. — Неужто действительно смерти не боишься?

Северянин побледнел. Его глаза нервно забегали.

— Кончай болтать! — резко отрезал он.

Прутик вдруг осознал, что Бор боится. Но тут и парадокс: он этим и живится. Ощущение такое, словно он испытывает… судьбу… богов… Словно хочет найти тот предел, за который он не сможет перешагнуть. И явно этот «передел» не здесь… и не сейчас… А боги его знают где!.. и когда…

— Ну же! — нетерпеливо затряс рукой северянин.

— Ладно, — сдался Велеслав. — «Соломинка». Значит я тоже «соломинка»… Ты, полагаю, знаешь что делаешь…

Друид полез в свою котомку и вытянул флягу в которой держал «дикую воду». Бор резким движением забрал её и тряхнул, определяя на слух количество жидкости внутри неё. Судя по лицу, северянина удовлетворил результат проверки.

Но он снова протянул руку и подёргал пальцами, мол, давай ещё.

Прутик удивился. Он вообще глядел на это всё, словно на какой-то диковинный сон.

— Что? — скорчил непонимающую ничего мину Велеслав.

Но он явно перебарщивал с мимикой. Даже слепому становилось ясно, что он прекрасно знает, чего хочет от него Бор.

— Пхе! Ладно! — процедил сквозь зубы друид, вновь ныряя в свою котомку.

Несколько секунд и он вытянул ещё одну небольшую флягу.

— С Кудыкиной плеши? — спросил Бор.

— Да, — недовольно отвечал друид. — Но я бы не советовал смешивать эти «дикие воды».

Северянин не ответил. Он нервно облизал губы и присел у костра.

— Не жалей, что я их забрал, — сказал он друиду. — Ведь для того ты и наполнял их.

— Для того, — кивнул головой Велеслав. — Знал бы Фродди Непоседа каких усилий мне это стоило. Прокрасться и набрать «дикой воды»… это дело весьма трудное… и опасное…

— Я скоро уйду к Древу, — чуть-чуть взволновано сказал Бор, глядя на ластящиеся языки пламени. — А вы… оставайтесь здесь. И это не просьба!

— А что может случиться? — поинтересовался Прутик, хотя понимал, что ему никто не ответит.

Он вдруг понял, что больше не слышит таинственного голоса. Что молчат также и колдовские мечи северянина. И что вообще уже наступил вечер.

«Так быстро?» — удивился парень, оглядываясь по сторонам.

А Бор по-прежнему сидел у костра и чего-то ждал. Зажатые в руке фляги с «дикой водой» из обоих источником Темноводья, волей-неволей притягивали взгляд Прутика.

— Сегодня будет звездное небо, — вдруг сказал друид, махая рукой ввысь. — Ясное звездное небо…

Семён поднял голову, но ничего кроме кроны не увидел. Начинало стремительно темнеть.

Бор выдохнул и встал. Он неторопливо отряхнул колени, и, ни к кому конкретно не обращаясь, сказал:

— Первосвет, как я уже говорил, справился с моим заданием. Этой ночью сюда наконец-то заглянут единороги… Ну, и не только они.

Северянин развернулся и ушёл к Древу. Там он присел прямо у ствола, лицом к нему. И как догадался Прутик, Бор стал пить из фляг с «дикой водой».

11

…Кажется, впереди забрезжил свет… тусклый, желтоватый свет… Я так устал брести в этой темноте, изредка на что-то натыкаясь, словно слепой щенок, поэтому с радостью воспринял перемены. И тут же свернул: скорее к нему, скорее к свету.

Тот тихо мерцал, становясь всё больше. Лишь спустя какую-то минуту-другую, я понял, что вижу огонёк свечи… свечей… Они стояли на каменном помосте, освещая лишь небольшой пятачок пространства. Тут же в голове мелькнуло, что подобное мне уже доводилось видеть… Но где? Неужто в каком-то храме? Или… в чистилище?..

Нет, нет… не может быть…

И хоть я ускорил шаг, но как назло, дорога казалась очень долгой. Тоненькие огоньки печально приплясывали, маня к себе. Судя по всему, складывалось так, что я мог идти к ним годы. Но стоило протянуть руку и как бы схватиться, и вот через мгновение меня унесло вперёд. Да так сильно, что… куда-то выбросило.

Здесь было светло. Я зажмурился, а когда вновь осторожно приоткрыл глаза, увидел, что сижу возле какого-то невероятно толстенного дерева.

— Смотрите, он моргает! — раздалось рядом.

Голос принадлежал Прутику. Он был весьма громким и звонким, так что я невольно скривился.

— Зачем так кричать? — сказал ему… хотел сказать…

Во рту пересохло, из горла не вырвалось ни слова, только глухой хрип.

Тело затекло, руки-ноги не слушались. Они будто были налиты свинцом. Кажется, я невольно простонал и в следующее мгновение упал на траву.

Перед глазами маячил высокий зелёный купол Древа. Сквозь листву пробивались пятна нежно-голубого неба.

— Возьми! Выпей! — перед глазами замаячила физиономия друида.

Он влил мне в рот чего-то терпкого, похожего то ли на перебродивший квас, то ли на своеобразное пиво, продолжая постоянно повторять, мол, давай-давай пей.

— Полегчало? — спустя минуту спросил он.

В голове действительно настало прояснение.

— Полегчало. А у вас всё… в порядке? — поинтересовался я, пытаясь присесть.

— Пхе! Можно и так сказать.

Я сощурился, сосредоточился… Нельзя было потерять, выбросить из памяти ни одного мига, из тех что я провёл ТАМ… в этом загадочном «там»…

Велеслав, словно поняв мои мысли, тут же сказал:

— Расскажи… так ты ничего не упустишь… Обычно, беседа помогает упорядочить мысли. Помогает выстроить цельность картины.

— Я хочу есть. Очень хочу есть…

— Это и не удивительно! Ты… «отсутствовал» двое суток, — друид улыбнулся. — Это не так уж и долго… Говорят, легендарный первочеловек по имени Бёрр тоже как-то провёл в Живом лесу без еды и воды двенадцать дней.

— Причём тут Живой лес… Да и в сказках не такое бывает! — отмахнулся я, поднимаясь на свои «деревянные» негнущиеся ноги.

Велеслав отчего-то слишком уж весело рассмеялся. Я покосился на Прутика: тот по-прежнему выглядел взволнованным. Было заметно, что парень хочет что-то сказать, но сдерживается.